Музыка Макса (трилогия)

На следующий день, раз уж я решила отложить свое самоубийство на неопределенный срок, я сходила в ближайшую парикмахерскую и коротко подстриглась. Парикмахер несколько раз переспросила меня, хорошо ли я подумала и не жалко ли мне состригать такое богатство. Меня было не переубедить. Может быть, моя новая жизнь начнется с новой прически?

Потом я перерыла весь сугроб под окнами своей квартиры в поисках патронов. Снега было мало. Сугроб покрылся ледяной коркой, и это очень усложняло задачу. Через минут пятнадцать мне надоело копаться в грязных ледяшках. Патронов нигде не было видно. Кто-то явно нашел их раньше, хорошо, если дворник. Не хватало еще проблем с полицией. Из кухонного мусорного ведра я достала початую бутылку коньяка и фото Макса. Повертев его в руках, я все же бросила его обратно. Нужно было почистить ПМ и убрать в сейф.

Расположилась я на кухне. Включив радио, я положила пистолет на стол и налила себе коньяка. Выпить я так и не успела — в дверь позвонили. Я никого не ждала, поэтому решила не открывать, может это попрошайки или сотрудники ЖКО, или полиция, но кто-то упорно наёбывал в звонок, а потом начал долбиться в двери. Я не выдержала и тихонько заглянула в дверной глазок. За дверью стоял Макс.

Я решила впустить его, пока он не поднял на уши весь подъезд.

— Ёбаное всё! Я уже подумал, что опять что-то случилось! — нервно бросил он, нетерпеливо вваливаясь в квартиру.

В руках у Макса было два пакета.

Я ничего не ответила, просто ушла обратно в кухню, оставив Макса в коридоре. Не очень вежливо и гостеприимно с моей стороны, да и похуй. Макс разулся и снял куртку, затем прошел следом за мной. Я сидела за столом с бутылкой коньяка, сигаретой в зубах и разбирала пистолет, щурясь от табачного дыма.

— Ну, прямо, гангстер, ни больше, ни меньше! — сказал Макс, увидев эту картину. Потом он внимательно осмотрел меня с ног до головы, безусловно заметив, что я подстриглась. — Стрижка отстой! Ты похожа на пацана, — вынес он приговор.

— Макс, зачем ты приехал? Оценить мою прическу? — не отвлекаясь от своего занятия, и не глядя в его сторону, спросила я. — Или убедиться, что я еще не повесилась? Мог бы просто позвонить.

— Я хотел навестить тебя в больнице, но мне сказали, что ты уже уехала домой. Ты точно чокнутая! Нужно было лично убедиться, что ты в порядке. — Макс протянул мне пакеты, я не стала их брать, кивнув головой в сторону гарнитура, чтобы он поставил их туда. — Я купил тебе роллов. Ты голодна? — Я не ответила. — Ты сегодня хоть что-нибудь ела? — спросил Макс, кивнув на стакан с коньяком с укором.

Я и правда захотела есть. Впервые за долгое время. Макс одним движением сдвинул в сторону все, что было передо мной на столе, и разложил еду.

— Поешь со мной, — попросила я Макса. Он кивнул, доставая палочки. Макс растерянно теребил их в руке, комплект был один. Кому-то придется обойтись без них. Я залпом допила коньяк и, переведя дух, налила себе еще. Максу я не предлагала, подозревая, что он за рулем. — Все в порядке. Я поем руками.

Ели мы молча. Время от времени мы смотрели друг на друга, но никто не произнес ни слова. Я накатила еще стаканчик коньяка. После сытного обеда меня клонило в сон. Макс помог мне убрать со стола. Он хотел бросить пустые контейнеры в мусорное ведро, но что-то привлекло его внимание. Я даже знала что. С абсолютно бесстрастным лицом я наблюдала за тем, как Макс сел на корточки, чтобы убедиться, что ему не кажется и, что это было действительно его фото. Затем он бросил туда мусор и поднялся на ноги, как ни в чем не бывало. Самооценка Макса получила под дых. Если бы я могла в тот момент смеяться, я бы ржала до слез, но вместо этого я просто предложила Максу кофе. Он не отказался. Молока у меня не нашлось.

Макс закурил, с удовольствием прихлебывая напиток. Кофе я варила неплохой, но у Макса он получался по-особенному вкусным. А может, мне было просто приятно, что он варил его для меня? Макс достал из кармана небольшую бумажку, сложенную вдвое, и протянул ее мне. Это был билет на концерт Веры Полозковой. 2 марта, клуб «16 тонн». Макс, таким образом, надеялся, что я поживу еще чуть больше недели? Интересно, как он достал билет? У меня 16 апреля тоже там должен быть концерт. На Полозкову, как и на меня, билетов давно не было в продаже.

— Я подумал, что, может быть, ты захочешь развеяться, — сказал он.

— Макс, если я пообещаю, что до этого времени я не покончу с собой, ты отъебёшься от меня? — с надеждой спросила я. Макс не ответил, покосившись на все еще разобранный ПМ. Я села за стол, вернувшись к его сборке. — Не бойся, у меня не осталось больше патронов.

— Я подумал о том, что ты сказала мне в больнице… Я не хочу тебя отпускать. Не могу я от тебя отъебаться… НЕ МОГУ! Я не могу вычеркнуть тебя из своей жизни, как будто ничего не было. Глупо было надеяться, что ты согласишься быть моей… любовницей. — Макс стучал пальцами по столу. Он пытался держать лицо, но было заметно, что он сильно нервничает. — Я просто не знаю… Что бы ты не говорила, я хочу о тебе заботиться, видеть тебя, разговаривать, обнимать тебя, осязать твое тепло. — Макс протянул ко мне руку, но я отпрянула в сторону. — Мы можем хотя бы остаться друзьями? Многие цивилизованные люди продолжают общаться после развода.

— Ты мне больше ничего не должен! Я могу сама о себе позаботиться! Я буду жить как хочу, и сколько захочу! Больше мои дела тебя не касаются! Оставь меня уже! Ты все понял?

— Да понял я, понял! Я для себя прошу. Пожалуйста, давай останемся друзьями.

— Я даже разговаривать с тобой без кома в горле не могу! О чем ты вообще? — не выдержала я.

— Хорошо! Хорошо! — Макс вскинул руки вверх. — Возможно не сейчас… Пусть пройдет время. Хочешь, я приду к тебе на концерт?

Одним движением руки я резко вставила в пистолет обойму, закончив собирать пистолет.

— Нет. Если ты придешь, я не смогу выступать.

Я прищурилась, целясь в верхний угол комнаты, потом нажала на курок. Раздался сухой щелчок, Макс вздрогнул. Удовлетворившись результатом, я отложила пистолет в сторону и снова закурила.

— Знаешь, я снова начал писать, — признался Макс. — Немного, с трудом, но все же…

— Вот видишь, как хорошо, — сказала я.

На самом деле мне было фиолево. Ему, чтобы писать, тоже нужна была драма, и мне было об этом известно. Эмоции наше всё! Я же вот уже второй год не могла выдавить из себя ни строчки. А если это навсегда? Вдруг я больше никогда ничего не напишу? Поебать… Макс взглянул на часы.

— А, черт! — ругнулся Макс и вскочил на ноги. — Мне пора. Нас пригласили на день рождения ресторана.

Когда он сказал «нас», имея в виду себя и Еву, у меня внутри что-то дернулось. Макс понял, что не стоило этого говорить, но слово — не воробей. Я проводила его до дверей. Он топтался в прихожей одетый и обутый, но все медлил, как будто не хотел уходить. Я стояла, прислонившись к стене, скрестив на груди руки. Не смотря на мои просьбы оставить меня в покое, на самом деле я тоже не хотела, чтобы он уходил. Если бы я попросила, то он бы остался не задумываясь. Только в этом не было смысла.

— Можно я буду тебя навещать, если ты не против? — с надеждой спросил Макс и снова взглянул на часы.

— Как хочешь… — я пожала плечами, изображая безразличие.

— Тебе нужно что-то еще? Может быть, хочешь, чтобы я съездил в магазин? — Я покачала головой. — Как у тебя с деньгами? Деньги есть?

— Да, есть, спасибо! Спасибо, что навестил.

Макс наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку. Затем схватил меня в охапку и прижал к себе.

— Мне так страшно, — сказал он еле слышно. — Я так боюсь, что тебя не станет. Я не могу без тебя. Мне очень плохо. Я так виноват перед тобой!