Музыкальная шкатулка Анны Монс

Она попыталась понять, где находится, потому что место было чужим и, определенно, незнакомым.

— Ксюха! — взвизгнули в трубку. — Живая!

— Живая, — Ксюша потрогала льняную простыню, которых в ее квартире отродясь не водилось. И высокую спинку кровати, и обои, шелковистые на ощупь.

Точно. Она в гостях. У Игната. В комнате, аккурат для гостей и предназначенной.

— Стефка, ты? — Ксюша села и потерла босой левой ступней правую ногу. — Что случилось?

А в том, что нечто случилось, сомнений не было: Стефа не имела обыкновения трезвонить по пустякам. Она торопливо пыталась рассказать обо всем и сразу.

Дневное происшествие несколько выбило Стефанию из обычной колеи. Разбуженная, она так и не сумела заснуть снова, легла, но все ворочалась, ворочалась, злилась и на себя, и на эту психованную раскрасавицу, о чью голову разбили бутылку с вишневым ликером. И даже жалела, что раскрасавицу не добили. Ближе к вечеру, совершенно ошалев от усталости, Стефания выползла в магазин.

А у дверей она столкнулась с человеком в униформе.

— Скажите, это у вас ключ от девятнадцатой квартиры? — поинтересовался он.

— Нет.

Ключ у Стефы был, но, во-первых, она не нанималась раздавать ключи от чужих квартир, а во-вторых, давным-давно перестала верить людям в униформе.

— Мне сказали, что у вас он имеется.

— Соврали.

Он принялся говорить что-то про трубы, которые срочнейшим образом нуждаются в проверке, и о том, что ему до зарезу нужно в квартиру попасть, в противном же случае весь дом грозит остаться без горячей воды. И чем дольше он говорил, тем яснее понимала Стефа, что странный гость врет. Нагло, но неумело. Какие трубы? Трубы уже проверяли!

И воду отключали.

И даже удостоверение его, которое он вытащил в попытке переупрямить Стефу, выглядело игрушечным. А униформа — чересчур новой. Выглаженная, с заломами, и ни пятнышка нет на ней.

— Шли бы вы, — сказала Стефа, сунув руку в сумочку. Там у нее лежал аргумент, которым Стефе не раз и не два приходилось пользоваться: в ее родном клубе периодически случалось ей встречаться с придурками, думающими, будто любая девка спит и мечтает, как бы одарить их своим вниманием. — А то я полицию вызову! Или майора.

Майор обитал на пятом этаже. Он вышел в отставку года три тому назад, однако привычка к порядку и командный голос у него сохранились. Да и выглядел майор солидно, не чета этому придурку.

— Рискуешь, — прошипел парень, разом растеряв былую вежливость.

Если он думал ее напугать, то не на ту напал. Пугали уже!

Как ни странно, эта встряска способствовала возвращению ее боевого настроя. Стефа поужинала с отменным аппетитом, а после ужина, под новости, незаметно задремала. Проснулась она в пятом часу утра и обнаружила, что в силу дневной рассеянности позабыла сигарет купить.

За ними она и вышла…

А в подъезде пахло дымом. Слабо, но нюх у Стефы, несмотря на курение, был преотличный. И чутье ей подсказало, что запах этот — отнюдь не от пригоревших котлет. Стефе вдруг вспомнился странный парень, отчаянно желавший проникнуть в чужую квартиру. А еще девица… и вообще как-то все сложилось воедино.

И Стефа вызвала пожарных. А пока они ехали — разбудила соседей. Мало ли…

Оказалось, что вовремя она все это сделала.

— В общем, подожгли тебя, — сказала она на прощанье и отключилась с чувством выполненного долга. Душу ее грела мысль, что именно благодаря ее чутью никто не пострадал. Да и квартира могла бы выгореть куда сильнее. А так…

Чем дальше, тем меньше Игнату нравилось происходящее. Услышав о пожаре, он поздравил себя с тем, что вовремя решился увезти рыжую из ее дома. Она, кажется, тоже осознала всю серьезность ситуации и как-то потускнела.

— Не переживай, — раз в пятый сказал Игнат, борясь с желанием погладить Ксюшу по голове. Кудряшки ее растрепались и торчали дыбом, но Ксюша этого не замечала, как и того, что она грызла ногти от волнения. — Ну, пожар… бывает. Может, все не так уж и страшно? Сейчас приедем. Посмотрим. Ты же квартиру страховала?

Рассеянный кивок.

— Вот видишь, значит, получишь страховку и сделаешь ремонт. Всего-то и делов! А пока ремонт будет идти, у меня поживешь.

Вчера она, пусть и недовольная переменами в своей жизни, возилась в кухне, готовила ужин. А потом что-то рассказывала, не про Петра, про другого царя, тоже давным-давно умершего, но было интересно. И Ленкина собаченция в кои-то веки не скулила, просясь за стол, не отходила от Ксюхиного чудовища. А чудовище позволило себя выгулять, причем шло с таким видом, будто это оно Игнату одолжение делает.

Утром же… даже не утром, пусть за окном и рассвет начался, Ксюша робко постучала в дверь и сказала:

— Извините, Игнат Алексеевич, но мне надо домой.

Он сперва не сообразил, кто это там, за дверью, но на автомате ответил:

— Зачем?

— Квартира моя сгорела, — из-за двери раздался всхлип. — Совсем, наверное.

Игнат с детства обладал замечательной способностью в критических ситуациях думать быстро. И собираться — тоже. А Ксюшу ему тем более ждать не пришлось. Она стояла в коридоре в синих джинсиках и клетчатой рубашонке, растерянная и какая-то непривычно несчастная.

Квартира ее, значит, сгорела? И вряд ли пожар — случаен.

Выходит, рыжую и правда собирались убрать.

И она это поняла и теперь испугалась, не как раньше — абстрактной угрозы ночного гостя, но — реально. Представила небось, что бы произошло, если бы она осталась в квартире.

А квартира не так уж сильно и пострадала. Стены продымились, и заливали их щедро, так что ремонт, хочешь ты того или нет, сделать придется. Пол — на выброс. Мебель большей частью тоже.

Убедившись, что в квартире теперь безопасно, Игнат пошел на разведку.

На то, чтобы выяснить все детали, много времени ему не понадобилось: пожар начался с балкона. И — да, вероятнее всего, речь не идет о замкнутой проводке или иной якобы случайности. Балкон у девочки открытый, на полу обнаружены осколки бутылочного стекла и характерные пятна — прямые свидетельства использования кого-то реагента.

Бензин?

Керосин?

Ацетон?

Выяснят все позже, непременно выяснят. И дело о поджоге возбудят, вот только шансы найти преступника маловаты. А Игнат, глядя на панельный дом снаружи, раздумывал над тем, как эта бутылка на балконе оказалась.