Музыкальные диверсанты

Об этом на страницах «Нового русского слова» в заметке «Третья волна на американских пластинках» размышлял в 1982 году и продюсер Рувим Рублев (он же — Рудольф Фукс):

Заметка из газеты «Русская жизнь». Сан-Франциско», август 1976

Уже несколько лет тому назад коллекционеры эмигрантских песен в Союзе обратили внимание на появление в Америке необычных пластинок, напетых никому в Союзе неизвестными Сашей и Леной, одна из которых и попала в Россию. Необычность ее на фоне эмигрантских записей заключалась в том, что пластинка не была эстрадной, развлекательной, а скорее типичной для творчества бардов. В американской газете «Новое Русское слово» за 13 февраля 1977 г., каким-то чудом попадавшей нам в руки, мы, советские коллекционеры, могли прочитать в заметке, подписанной Т. М.: «Полтора года назад Саша и Лена чуть ли не через два дня по приезде в Америку появились у меня дома… “Мы хотим петь свои песни”, - сказали они, взяли гитары и запели. Помню, как я заплакала, когда впервые услышала песню “До свиданья, Россия!” И вот их первая стереопластинка. В нее вошли двенадцать песен, очень разных по темам и характеру. Здесь и гневные политические песни из подполья, такие как “Эмигрантская", “Крематорий”, “Арест О. Мандельштама”, “Молитва”, которые чередуются с прелестными романтическими песнями “Осенний карнавал”, “Серенада”, “Памяти Бориса Пастернака” и совершенно чудесной “Новогодней песенкой дедушкиных часов”».

Во второй заметке, озаглавленной «Вторая пластинка» («Новое Русское слово» от 30 апреля 1978 года), тот же автор сообщал: «Вышла вторая пластинка Саши и Лены “Письмо из СССР”… Темы песен можно разделить на две части: политические и романтические. Самой лучшей песней несомненно является “SOS”… Очень Удачны сатирические песни Тетя Соня" и “7 ноября”… Пожалуй, самая важная в политическом отношении — песня “На станции ЧОП”… Удачна хулиганская “Черноморская баллада”… Выдержан озорной стиль, песня полна сарказма и задора… Из романтических песен, пожалуй, лучше, всех “Расцвел в саду засохший куст”, которую задушевно и тонко исполняет Саша. Очень хороши слова: “А у меня сестра выходит замуж… это так странно…” Саша и Лена за это время очень выросли, их репертуар стал более разнообразным и интересным».

Вторая пластинка Саши и Лены

Когда я ехал в США, то надеялся на встречу с первыми американскими бардами и с их пластинками, но, к сожалению, ни их самих, ни их пластинок уже не застал. К моменту моего приезда их концертная деятельность закончилась, а пластинки, видимо, были распроданы. Как «представитель маг-нитиздата» я был сильно разочарован.

В чем причина ухода Саши и Лены? Был ли их успех только кажущимся? <…> Песни Саши и Лены, мне кажется, были слишком меланхоличны и при всех их достоинствах не могли иметь большого коммерческого успеха, так как третья эмиграция — их основной потребитель — слишком устала от своей собственной меланхолии, доставшейся в наследство от «сладкой жизни» в Советском Союзе, и испытывает естественную тягу к песням, более веселым и жизнерадостным.

Что же случилось с яркой парой?

К концу семидесятых их альянс дал трещину. Вскоре они расстались. Александр взялся за кисть, вновь стал писать картины и параллельно работать над книгой. А Лена… Лена ушла в монастырь.

Некоторое время спустя она вновь решила попробовать пожить «в миру». Окончила курсы медсестер, трудилась в госпитале, а потом… снова стала «христовой невестой».

В пригороде Нью-Йорка в 2014 году был открыт Музей А. Калецкого. Фото автора

С бывшим мужем она не виделась уже лет двадцать, хотя на каждый день рождения и Рождество они обязательно звонят друг другу. По слухам, сегодня Елена руководит хором в одном из русских храмов Нью-Йорка.

Александр Калецкий стал успешным художником. Его работы выставляются в лучших галереях и музеях мира. Изредка он продолжает сниматься в кино и рекламе. По-прежнему пишет книги и сочиняет песни.

А мы посмотрим, как эволюционировали «музыкальные диверсии» в новом десятилетии.

Подпольные песни

Алексей Хвостенко (1940–2004)

В 1980 году во Франции довольно большим тиражом была напечатана пластинка с мрачной, в стиле полотен Босха, картинкой на обложке и алыми буквами пылающим названием — Chansons souterraines («Подпольные песни»). В правом нижнем углу, словно не желая привлекать излишнего внимания, расположилась надпись: ГЛЕБ/GLEB.

Ко мне лента с этим загадочным концертом попала году в 1987-1988-м. В числе прочих в своей секретной домашней студии в квартире на 3-й Фрунзенской набережной ее порекомендовали братья-писари Слава и Сережа Мавроди. (Об этом я подробно рассказывал в других своих книгах). Помню, что у них он проходил не как Глеб, а как некто А. Женикер. За прошедшие десятилетия я ни йоту не приблизился к разгадке авторства этого альбома. Некоторые коллекционеры припоминали, что у них кассеты были подписаны иначе — «Глеб Хвостенко». Ситуация запутана, точно леска у начинающего рыбака. «Намертво», — как говаривал мой дед.

Хвостенко, только, конечно, не Глеб, а Алексей, — фигура широко (пусть и в узких кругах) известная. Художник, поэт, музыкант, эмигрант… Алексею Хвостенко и Анри Волохонскому принадлежит авторство песни «Над небом голубым есть город золотой».

Своими сочинениями, выставками неформального искусства и в целом несоветским образом жизни Хвостенко вызывал идиосинкразию у властей. В конце шестидесятых его отправили в психушку, где залечили так, что он потерял способность ощущать остроту цветопередачи, из-за этого перестал писать картины и перешел только на коллажи.

В 1972 году в Италии был выпущен сборник «10 советских поэтов», куда наряду с произведениями Ахматовой, Евтушенко и Вознесенского вошли стихи Хвостенко.

Когда в 1975 году он подал документы на эмиграцию, то ему отказали по причине того, что против его отъезда возражает… отец бывшей жены. Такая формулировка потрясла даже матерых деятелей из редакции «Посева». Узнав о произволе, в очередном номере друг новоявленного «отказника» писатель Владимир Марамзин в качестве поддержки опубликовали заметку под названием «Бывший тесть не согласен», где в открытую разместил все данные и московский адрес ратующего за непутевого зятя родственника, обвинив его в сотрудничестве КГБ. Новость подхватили радиоголоса, и два года спустя Хвост уже гулял по Монмартру.

В 1981 году в Лондоне он записал первую пластинку «Прощание со степью». В работе над альбомом ему помогали сын Марка Делючека Паскаль, известный гитарист Андрей Шестопалов и легендарный ведущий «Русской службы Би-би-си» Сева Новгородцев, сыгравший на флейте. Песни там звучали очень интересные, наполненные сладким ядом политической (и не только) сатиры, что «слышно» даже из названий: «Вальс-жалоба Солженицыну», «Олимпийское проклятие», «Песня о независимости», «Стриптиз во вкусе ООН», «Сучка с сумочкой», «Прославление Олега Соханевича».

Последняя посвящена художнику, который в 1967 году поднялся на борт теплохода «Россия», шедшего маршрутом Одесса-Сочи. При нем был чемоданчик с запасом воды, скудным провиантом и… надувной лодкой. Ночью он, никем не замеченный, спрыгнул за борт, в воде ртом надул лодку и… девять суток греб к «берегу турецкому». Когда его выловили «янычары», то долго не могли поверить, что такое возможно.

Хвостенко посвятил ему песню, начинавшуюся такими словами:

В море Черном плывет «Россия» Вдоль советских берегов, Волны катятся большие От стальных ее бортов. А с советских полей Дует гиперборей, Поднимая чудовищный понт, Соханевич встает, В руки лодку берет И рискует он жизнью своей…

В связи с вышеизложенным не могу не вспомнить и подвиг Славы Курилова, который также, спрыгнув с туристического лайнера, курсировавшего вдоль экватора (без возможности схода на берег в портах! Существовала такая издевательская форма отдыха для советских граждан, когда на стоянках туристам вместо экскурсий на берегу демонстрировали фильмы о жизни страны, где пришвартовался теплоход), несколько суток без единой капли воды, практически в костюме Адама, ориентируясь по звездам, вплавь добрался до Филиппинских островов. Когда его выловили местные пограничники, беглец светился от покрывшего его тело планктона. Впоследствии он издал автобиографическую повесть «Один в океане».