Музыкальный Дом

— Вместе с доктором Лектером пропал наш агент по имени Мириам Ласс. Возможно, вы единственный, кто способен спасти их.

Она достала из кармана фотографию, которую специально выбрала из альбома Ласс в доме ее родителей в Роквилле. На ней Ласс была еще времен академии вместе с младшей сестрой, и они обе улыбались, глядя в камеру. В летних одинаковых футболках и следами от шоколадной пасты вокруг рта.

— Это ее сестра Крис, ей сейчас двенадцать.

Первое правило — визуализируй жертву и покажи, что у нее тоже есть семья, которая ее любит и ждет. Второе — дави на слабость без капли жалости.

— Я не знала Мириам, но у нее лучший послужной список как у женщины-агента. Честно говоря, мне до нее еще расти и расти. Ласс числится в розыске уже около месяца, у нас нет ни малейшей зацепки, где ее искать, и ее родители уже отчаялись. Мы еле уговорили их перестать прочесывать улицы и ночлежки, в надежде, что она найдется. Может, вы могли бы просто взглянуть на дом?

— Может занять некоторое время.

Грэм не сказал «нет», и Эбигейл еле удержалась от победного возгласа.

— Я вам его раздобуду.

Отчет Кроуфорду она отправила тем же вечером, но звонка от него так и не дождалась. Наверное, у него и так хватало забот, но чувство обиды еще долго не давало уснуть. Утром, стоило ей переступить порог академии, ее вызвали в его кабинет. Она поправила хвост, вытерла пот со лба — пробежка вышла напряженная — и зашла в стеклянный кабинет с идеально прямой спиной. Вести себя профессионально — лучший способ растопить лед в его сердце, потому что больше всего Джек уважал таких же трудоголиков, как и он сам.

Кроуфорд сидел за столом. Его круглая массивная голова, как у теленка, сразу переходила в широкие плечи и мощные руки. На этом с добрым животным сравнение заканчивалось, потому что его карие, влажные глаза уставились на нее без грамма симпатии.

— Хоббс, — он замолчал, и она с трудом подавила желание сразу начать извиняться.

— Да, сэр.

— Напомните мне, какое я вам дал задание.

— Найти Уилла Грэма, проверить его способности и заручиться согласием на сотрудничество.

— Тогда что это такое? — Кроуфорд брезгливо поднял ее отчет, как использованную туалетную бумагу. — «Может представлять угрозу для себя и окружающих», «принимает сильнейшие антипсихотропные препараты», «необходима дополнительная консультация с психиатром». Я спросил вашего мнения, Хоббс?

Эбигейл задушила в себе нарастающую обиду.

— Нет, сэр.

— Что значит, он требует больше времени?

— Он держал в руке скальпель доктора Лектера, но не смог сказать, убийца он или нет.

— Он знал, что им точили карандаши.

— Да, но разве мы уверены, что Лектер использовал его только для этого? — она специально использовала «мы», чтобы показать, что она на его стороне, и перевести его гнев в полезное русло.

— С Лектером ни в чем нельзя быть уверенным.

— Возможно, Грэму понадобится пробыть в доме больше, чем один день.

Кроуфорд сложил руки в замок и тяжело вздохнул.

— На время расследования его имущество и счета арестованы. Адвокат Лектера добился неприкосновенности офиса и медицинских записей, и его дом — единственное, что у нас есть, пока числится местом преступления. Сколько ему нужно?

— Я не знаю, сэр.

— Он и правда этот… — Джек махнул рукой, — медиум? Только честно, Хоббс. Я не желаю подставлять шею под идиотские мистификации. А если прознают журналисты, от нас вообще живого места не оставят. Для него же лучше, если он настолько хорош, и мы рискуем не зря.

— Вы не доверяете доктору Блум? — нахмурилась Эбигейл. Ей казалось, для него она — единственная женщина, кто вообще имеет право голоса среди коллег.

— Алана так же эмоционально вовлечена в это дело, как и я, и я не могу полностью доверять ее суждениям. Между ней и доктором Лектером были довольно… близкие отношения.

— Это не мое дело, сэр.

— Если Грэм увидит это своим магическим чутьем, будет твоим, — жестко оборвал ее Кроуфорд. — Мне нужно знать все, что он нароет. Даже если это будет список по минутам, как Лектер мочился в туалете. Ты меня поняла, Хоббс?

— Да, сэр.

— Когда ты его повезешь?

— После двух, сэр. У меня как раз будет перерыв.

— Тогда жду звонка. Это мой личный телефон, так что звони в любое время. — Кроуфорд протянул ей визитку. — А теперь марш на занятия.

— Всего доброго, сэр, — она кивнула и вышла из кабинета, чувствуя себя выжатой как лимон, а день только начался.

Пока Грэм собирал вещи, она пила свой остывший кислый кофе. Он предложил ей воспользоваться его холодильником, чтобы найти что-нибудь перекусить, и Эбигейл с ужасом обнаружила на полках замороженные пакеты с полуфабрикатами и полный ящик яблок. Дверца, как и почти весь холодильник, не использовалась вовсе.

— А нормальная еда?

Грэм достал из шкафа четыре одинаковые серые футболки и уложил в сумку.

— Мой рацион полностью удовлетворяет мои потребности.

— Соль? Сахар?

— Я получаю сахар из яблок. Фруктозой.

— С ума сойти. Ну, а кофе? Чай?

— Два литра воды в день вполне меня устраивают, — он кивнул на бутыль, стоящую под кухонным столом.

Следом за одеждой Грэм уложил стопку полотенец, зубную щетку, пасту, мочалку и пять брусков мыла, Эбигейл бесцеремонно взяла один в руку. Без рекламного стикера, просто прозрачная упаковка и номер. Она поднесла мыло к носу.

— Где вы его взяли?

— Мой надзиратель привозит каждую неделю из больницы вместе с лекарствами.

— Оно больничное, — Эбигейл снова вдохнула странный запах.

Она так привыкла к своему с карамелью, что сначала даже не смогла понять, что ей это напомнило. Лаборатория в академии, где все патологоанатомы пользовались формалиновым мылом. Грэм дождался, пока она положит брусок обратно в сумку, и застегнул молнию, избегая любого физического контакта.

— Это все? Вы больше ничего не возьмете?