Музыкальный приворот.Часть 3.На волнах оригами

– На хрен забугорные "Грэмми" и МТВ! Даешь качественный крутой музон! Хой! Хой!
– проорали в это время панки, не забывая, правда, вставлять в свою речь нецензурные и бранные словечки, некоторые их которых были такими диковинными и замысловатыми, что даже искушенный в ругательствах Остап хмыкнул в кулак. Правда, неистовых ребят почти тут же вырубили из эфира, введя в короткий ступор съемочную команду. Разозлившийся режиссер точно таким же выразительным матом обругал тех, кто допустил этого "шалопая ушастого и его козлов не резанных" в прямой эфир, а шеф-редактор спешно выпил валерианки.

После столь эмоционального видеозвонка и еще небольшой порции вопросов, приправленной остротами, шутками и даже смехом гостей, эфир прервался.

– Реклама, - раздалось в наушниках, и напряжение у присутствующих слегка спало. В обоих помещениях - и в студии, и в аппаратной вновь стало очень шумно.

Гитарист "На краю", что-то говоря беловолосому, потянулся, обнажив слегка живот, и женская половина заумилялась. Несмотря на грозный внешний вид и грим джокера, парень казался им милашкой. Кей, бесспорно, им тоже нравился, но его они слегка побаивались, предпочитали любоваться. Прямо как драгоценным камнем, выставленным в витрине дорогого магазина. Вроде бы, вот он, прямо перед тобой, на расстоянии пары десятков сантиметров, и ты отлично можешь его разглядеть, но попробуй, дотронься до него! Даже если разобщаешь стекло, тебя тут же скрутит охрана.

– Кей, Фил, - по-родительски строго позвал парней их красавчик-менеджер, быстрым шагом подходя к разговаривающим между собой музыкантам, - за мной. Кое-что для вас есть.

Молодые люди переглянулись, явно не поняв, в чем дело, но, не задавая вопросов, встали и пошли за Андреем. Остап проводил их маленькими, хитро прищуренными глазками и, прикрикивая на вновь подскочившую к нему девушку-гримера, с удовольствием подумал, что он жуткий молодец.

Рекламный блок кончился, и гости спешно вернулись в студию, чтобы вновь попасть под прицел камер и внимания огромного числа людей, следивших за прямым эфиром. Зайцев успел заметить, что оба парня сосредоточенны, но не придал этому значения. А вот один из осветителей, бегавший покурить, весьма удивился, услышав, возвращаясь в студию, серьезный голос менеджера "На краю" за углом курилки.

– Невероятно. И что теперь делать?
– мужчина говорил задумчиво и жестко - так, словно хотел убить кого-то и не знал, каким способом это сделать лучше. То ли вздернуть на дереве, то ли засунуть в пушку вместо ядра.

– Я знаю, что, Андрей, - произнес слегка срывающимся от злости голосом Кей.

– И что? Что ты сделаешь, мальчик мой?

– Остаётся только одно. Я тебе сказал, что.

– Нет, - отрезал мужчина.

– О, прости, но да, - отозвался фронтмэн "НК".

– Кей! Кей, постой! Не надо!

– Антон!
– раздался и голос Филиппа. Осветитель с трудом сообразил, что так, скорее всего, зовут беловолосого музыканта, и даже довольно присвистнул - они оказались тезками.

– Ты пожалеешь! Вот черт... Кей, постой! Ты последствия не разгребешь!

Кей столкнулся плечами с остановившимся осветителем, первым стремительно выйдя из-за угла и не извинившись. Следом показался слегка, кажется, взбешенный менеджер "На краю" в строгом темном костюме без галстука, чьи губы были плотно сжаты, а тонкие ноздри трепетали от скрываемой ярости, а последним вышел из-за угла растерянный, нет, даже испуганный гитарист, на половине лице которого был изображен устрашающий грим Джокера, от чего казалось, что испуг его смешан с глумливым бешенством. Первое чувство отображается на одной стороне лица, второе - на другой.

Осветитель посторонился, дабы пропустить гостей программы, совершенно не понимая, о чем те только что вели свой странный разговор. Ему вдруг даже показалось, что эти трое сейчас возьмут и покинут ко всем чертям студию, но музыканты и их менеджер этого не сделали. В нужное время парни оказались на своих местах с микрофонами на одежде и умеренно-спокойными лицами, а Андрей занял свое место позади операторов, рядом с продюсером.

Кей с лицом задумавшегося гениального ученого, который вот-вот должен был узнать ошеломляющие результаты своего эксперимента, коснулся темно-медной цилиндрической формы серьги в мрачновато-витиеватом стиле постпанк. В последнее время сдержанно-благородные, обращенные к механике элементы постпанка часто можно было заметить в сценическом образе музыкантов его группы.

– Знаете, я тут кое над чем подумал, ребята, пока шла реклама. И хочу сначала спросить, какие у вас и вашей группы дальнейшие планы?
– вернулся к интервью Остап, потирая ладони. Он прямо-таки кожей чувствовал, что сегодняшний эфир станет взрывом. Сейчас он окольными хитрыми выведет Кея на интересующую его тему, и... Будет небольшая феерия!

"Алма-а-аз, папочка ждет. Он почти подготовил освящение".
– Нет, Остап Зайцев не испытывал к этим парням никакого негатива, напротив, искренне был рад за их прорыв на запад, но профессия обязывала его делать сенсации. И своего шанса сегодня он упускать не желал.

– Да, собственно, никаких, - равнодушно ответил Кей. Фил молчал, глядя в одну точку где-то у себя под ногами.

– Это в смысле?
– не понял ведущий прикола.

– В прямом.

– Еще раз?
– Остап даже подался вперед от профессионального любопытства.

– У нас нет планов. К сожалению, группа "На краю" распадается, - неспешно, но уверенно произнес беловолосый, глядя прямо в центр камеры. Говорил он это столь серьезно, что за шутку эти слова принять было невозможно.

– Что-о-о?
– ахнул ведущий от неожиданности.
– Это... как?

– Обыкновенно, - продолжал оставаться невозмутимым Кей.
– Так, как это происходит с другими коллективами. Мы больше не вместе. Каждый из нас пойдет своею дорогой. Время, что мы были вместе - золотое. С этим нельзя поспорить. Но каждый золотоносный прииск когда-нибудь кончается. Наше время кончилось.

Ведущий растерялся, и его нервозность была слышна даже в резковато-ехидном голосе.

– Но как так?! У группы пик популярности, уже мировой популярности!

– Лучше уйти на пике, но с достоинством.

– Э-э-э... С ума сойти. Фил, а ты что скажешь?
– обескураженно обратился Остап к гитаристу, дергая себя за галстук-бабочку и забыв о своем мега-материале. Тот скорбно кивнул головой, метнув на лидера их общей группы укоризненный взгляд.

– Это наше совместное решение. Мы сожалеем, но ничего поделать не можем, - его голос не был столь выдержанным, как у Кея, и чувствовалось, что произносить эти слова Филиппу нелегко.

– А-а-а... Это... А как же ваши поклонники?
– не без труда и некоторых внутренних энергозатрат взял себя в руки ведущий.

– Я прошу у них прощения. Мы существовали только благодаря им и их поддержке, - так же ровно продолжал Кей, положив обе руки на подлокотники. Выполненные в механическо-викторианском стиле постпанк кольца на его пальцах, таких, которые нельзя было не назвать музыкальными, ибо они являли собой явный их пример, красивыми изломанными отблесками заискрились в свете софтов.

Остап, машинально глядя на эти кольца, только рот разевал, как рыба, пока камеры были направлены на Кея - теперь его показывали крупным планом, а режиссер бурно кричал, чтобы из камеры убрали "воздух". С одной стороны, Зайцеву было дико жаль, а с другой, журналистское нутро его ликовало. Вот это сенсация! Сенсация в кубе! Сенсационище! У него в передаче группа с действительно мировой известностью приказала долго жить!