My December

Мало, что ли, себя уродки? Нет! Надо ж было познакомиться с когтевранцем, который язык за зубами не держит.

Драко уже знал, что Пэнси не будет разговаривать с ним пару недель, а Блейз… а что Блейз, мать вашу?

Чертов Ленни! Чертова грязнокровка!

Почему они не живут своей жизнью? Обязательно надо лезть в чужую, разбивая ее?

Идиоты!

Он свернул бы и ему, и ей шею голыми руками.

Он посмотрел на мрачного Блейза, у которого так и читалось, что Ленни говорит правду. Он рассудительно кивнул головой, предназначая легкое покачивание только для Драко.

Забини всегда все знал. Такое ощущение, что правда не могла уйти от него.

Мулат приподнял брови в немом вопросе, словно интересуясь, правдива ли история Страцкого. Драко, тяжело вздохнув, прикрыл глаза, сделав короткий кивок.

— Это ложь, — вдруг сказал Гарри. Гермиона посмотрела на него, прислоняя холодные пальцы к горячей щеке. — В позапрошлый вечер Грейнджер была с нами.

***

Девушка вылетела из палаты, еле сдерживая слезы. Она ненавидела весь мир. Каждый человек раздражал ее. Каждая вещь в этом проклятом Хогвартсе. Каждый вздох и шаг.

Все были предателями. Все, кому Гермиона доверяла. Пусть она и была благодарна Поттеру за то, что он вывел всех из этой ситуации, но даже его она готова была размазать по стенке. Ударить ногой и спросить: “Больно? Думаю, да. Так и мне сейчас так же!”

— Гермиона… — Рон дотронулся до ее руки, останавливая. Все уже разошлись в разные стороны по своим делам.

— Что? – грубо спросила она, повернувшись.

— Ты… ты правда целовалась с Малфоем? — в глазах друга читалась боль.

Видимо, истории Ленни поверили все, включая ее друзей.

Но ей было сейчас так все равно на то, что обо всем этом думает Рон. Потому что ревущее чувство в груди разрывало там все.

— Я не буду говорить с тобой сейчас. Вы, — она глянула на Гарри, — верите любым слухам, которые вам рассказывают? А если сейчас к вам придет еще кто-нибудь и скажет, что я говорила, какие вы олухи? Вы поверите, да? — Гермиона вырвала руку, разворачиваясь. — Поверите и перестанете общаться со мной?

Видеть их она не желала. Девушка побежала по коридорам, спотыкаясь на ступеньках. Ноги заплетались, а руки цеплялись за поручни, оставляя царапины на коже. Слезы текли ручьем из красных глаз.

Один день за другим, как очередность туч. Одна мрачнее другой. И она понятия не имела, как справиться со всем этим безумием.

Она даже представить боялась, что скажет ей Драко, когда увидит ее. Наверное, наорет за то, что она рассказала все Ленни.

И будет прав. Будет прав, как никогда.

Ее разрывало на части при мысли, что этот чертов Ленни проболтался о ее секретах. Что он действительно сделал этот при учениках и профессорах.

Вот, что скрывалось за вежливостью и мягкой улыбкой. За теплыми глазами и готовностью всегда помочь.

Какой же ты гад!

***

— Что? Это правда? Ты был с грязнокровкой? — подобно Рону, допрашивала Пэнси.

— Ты поверила этому когтевранцу? Он же умный, как никто другой. Эти гении, — Драко скривился, — продумывают все до мелочей. Ты не можешь доверять ему, — укорил Малфой Паркинсон в этом. — Когтверан всегда завидовал Слизерину, помнишь? Так и он. Просто обиделся, что в школе есть кто-то лучше его.

— Драко, я надеюсь, что это правда. Я не смогу пережить тот факт, что ты можешь нормально общаться с Грейнджер, — она молитвенно сложила руки, расширяя глаза.

— Пэнс… — Малфой снова закатил глаза.

У него не было ни малейшего желания разговаривать сейчас с девушкой. Эти глупые расспросы и обиды, которые ей так нравились. Паркинсон же прекрасно понимала, в каком состоянии сейчас находился Драко. Мама больна, живет с грязнокровкой, его избили чуть ли не до смерти. Но все равно продолжает гнуть свою линию.

— Мистеру Малфою нужен покой, — вдруг прибежала мадам Помфри, когда все уже разошлись, оставляя его в покое. — Пора. Уходите, — она кивнула слизеринцам на выход. — Немедленно!

Аристократ был только рад. Ему уже успело осточертеть любимое общество друзей. Он хотел остаться наедине с собой, накручивая ситуацию в разы. Обвиняя грязнокровку во всем. Мысленно убивая Ленни, скручивая ему шею.

Забини сложил учебники в сумку, помогая Паркинсон подняться. Пэнси наклонилась к Драко, поцеловав в лоб, и направилась к выходу из больничного крыла. Парень же только сказал: “Пока”, уходя следом. Но, в последнюю минуту, посмотрел на друга. Малфой прочитал в его взгляде недоверие и какое-то понимание. Блейз явно понял все – Драко лгал.

И, как только дверь закрылась, он с облегчением выдохнул, опускаясь на кровать.

***

Девушка сидела за столом, в десятый раз перечитывая параграф учебника по зельеварению. За окном шел дождь с крупным градом.

Все было, как всегда: пустая комната, убийственную тишину которой нарушало лишь тиканье старых часов. Камин, в котором спокойно бегали огоньки. Открытые шторы, через которые видно ночь, пришедшую на двор.

За этот месяц Гермиона успела соскучиться по обществу. После того инцидента она старалась не пересекаться ни с Ленни, ни с Гарри, ни с Роном. Она не знала, как скоро сможет простить их. Ребята много раз извинялись, но девушка не желала ничего слышать об этом. Гермиона избегала их, садясь подальше за столом, или просто брала еду, принося в свою гостиную. На уроках девушка садилась на первых партах, лишь бы только гриффиндорцы не подсели к ней. Она больше не сидела часами в библиотеке – Грейнджер брала книги, в которых нуждалась, и возвращалась в башню, которую почти не покидала.

Драко чуть не умер тогда. Многочисленные переломы, травма головы, кровоподтеки. Он все еще лежал в лазарете, набирался сил. Девушка переживала за его судьбу, потому что, по словам Мадам Помфри, восстановление продлится не один день.

Один раз Грейнджер пересеклась с Люциусом, который спешил навестить сына. Гермиона видела его впервые за этот год. Лицо у него было удрученное. Черные синяки виднелись под усталыми глазами. Всегда причесанные волосы в беспорядке лежали на плечах. Ровная спина старшего Малфоя скривилась, и его шаги больше не были широкими и прямолинейными. Отец Драко был потерянным, потому что даже не заметил девушку, случайно налетевшую на него в коридоре.

Весь месяц она дежурила сама. Ее окружали сырые стены, длинные пустые коридоры и оглушающая тишина. Порой, Гермионе становилось страшно, и она с опаской оглядывалась назад, пытаясь избавиться от чувства, что за ней следят. Какие-то шаги будто преследовали ее каждую ночь, делая шизофреничкой.

После каждого дежурства она заскакивала в больничное крыло. Заходила на носочках, стараясь не дышать. С опаской оглядывалась по сторонам, надеясь, что все, кто хотел проведать “больного”, ушли. Останавливалась рядом с койкой, на которой спал Драко, и садилась на стул около него. Как всегда, рядом сидел Блейз, не отрывая глаз от друга.