Мы из спецназа. Лагерь

–  Странно… Я другое про нее слышал.

–  Что ты слышал?

–  А то, что отделы по делам несовершеннолетних молятся на нее. Лагерей-то оздоровительных не хватает, а она, считай, из ничего лагерь создала. Босяков бесприютных собирает, путевки практически за так раздает.

–  Вот именно, что за так! Или не знаешь, как в тюрягах это твое «так» истолковывается?

–  А здесь-то это причем?

–  Да при том самом! Собирает она… - Сильвер фыркнул.
– Ты шнифты-то протри! Каких босяков, какой лагерь?! Это ж зона натуральная! А она еще и бабки на этом умудряется наваривать! Ладно хоть колючкой догадалась не опутывать территорию.

Зимин скрестил на груди руки, раздумчиво качнулся на шатком табурете.

–  Что же получается? Значит, детишки ей нужны для отвода глаз?

–  А вот шиш тебе!
– завхоз снова показал Стасу кукиш.
– Здесь, паря, все продумано до мелочей! И детишки тоже исполняют свою положенную функцию.

–  Какую еще функцию?

–  А вот не скажу!
– Сильвер в очередной раз врезал по столу кулаком, заставив подпрыгнуть наполненные водкой стаканы. Стас едва успел подхватить падающую бутылку.

–  Вижу, крепко ты ее ненавидишь.
– Зимин мельком покосился на часы. До десяти оставалось совсем немного.
– Чем же она так тебя напугала?

–  А эта стерва всегда придумает чем напугать. Это ты у нее еще непуганый, но погоди, придет время - и тебя подцепят на крюк.

–  Так подскажи, может, я увернусь.

–  А я тебе с самого начала подсказывал. Линять надо было! Пока не поздно. А сейчас ты уже на крючке. Опять же флюгер им твой понравился. Значит, просто так уже не слиняешь.

–  Выходит, она здесь самая главная?

Завхоз серьезно усмехнулся, но от подробного ответа воздержался. Лицо его отяжелело и набрякло, жутковатый шрам на месте отсутствующего глаза приобрел синюшный оттенок.

–  Ладно, если она главная, то какова роль Папы?
– продолжать пытать Зимин.

Физиономию Сильвера перекосило. Ясно было, что говорить ему совершенно не хочется, однако и долгая молчанка, судя по всему, допекла этого человека.

–  Папа - это вывеска.
– Устало проговорил он.
– Старая, покосившаяся, но вывеска. Когда-то был авторитетным вором, права аж по всей России качал, смотрящим советы давал, а теперь обычный старикан.

–  Обычный?

–  Ну, не совсем обычный. Воры - они и в почтенном возрасте авторитетом пользуются. Но на молодняк нынешний Папа крепко обижен. Потому и сидит на приколе, в сходках практически не участвует, все мечтает о возвращении старых времен.

–  А силы-то у него есть?

–  Ты о чем? О бабках?

–  И бабках, и дедках…

–  Есть, не сомневайся, - Сильвер усмехнулся.
– И капиталы имеются, и связи надежные. Ну, а Любаша при нем вроде цепного пса - гавкает, на кого требуется, а кого и в постель затаскивает.

–  И ей это нравится?

–  А ты как думал! Тем паче, что эта прошмандовка не ради миллионов живет.

–  Ради чего же?

–  Да ради матки своей бешеной!
– фыркнул Сильвер.
– Ради жратвы сладкой и ради ощущений! Уж в этом, можешь мне поверить, она толк знает. И водочке в свое время радовалась, и наркоту пробовала, и еще три десятка удовольствий успела перебрать. Теперь вот решила ограничить себя сексом, - со всем прочим завязала. Зато уж в сексе эта курвочка удержу не знает!
– Сильвер мотнул головой.
– Если б ты видел, какие оргии она здесь закатывала! С детишками обжималась не меньше, чем с мужиками.

–  Да быть того не может!

–  Не может?… А ты обратил внимание, какие здесь детки? Ты видел их глазки? Если нет, то пройдись как-нибудь по спальням, - кругом карты порнографические, шприцы и презервативы. Коноплю, считай, каждый второй курит, а каждый первый таблеточками брюхо набивает. И попробуй кто пожалуйся, - сама же хозяйка первая и опустит. И неудивительно, что никто потом ни о чем не рассказывает. Потому что про такое молчат!

–  Да-а… В наше время другие лагеря были.

–  В мое время об этом тоже слыхом не слыхивали. Только те времена давно миновали. Потонули с кораблем прогнившего социализма… - завхоз сипло хохотнул.
– Ты знаешь, что в стране только официально шесть миллионов наркоманов! Это ведь не жалкая каловая кучка, - это целая армия! И немудрено, что нынешний молодняк - совсем иной. Наркоту сейчас пробуют с десяти лет, а к половой жизни приобщаются и того раньше. Для нас с тобой это, может, и дико, а для Любаши - в самый раз. В этом, если хочешь, она чувствует свой главный жизненный кайф.

–  Тебе, похоже, это не по нутру?

–  А тебе по нутру?
– завхоз глотнул из стакана, поморщившись, нюхнул кильку из банки.

–  Мне тоже нет. Только я на тебя удивляюсь.

–  Чего ты удивляешься?

–  А того и удивляюсь! Если тебя весь этот бедлам коробит, чего же тогда сидишь тут и в тряпочку помалкиваешь?

–  Ты что же, предлагаешь в колокола бить?

–  А хоть бы и бить!

–  Так-то оно так, только где они - твои колокола? Покажи хоть один!
– Сильвер смачно сплюнул в угол вагона.
– Выдумал тоже!… Да шепни против Любаши хоть словечко, и сам же окажешься в обезьяннике!

–  Ты что, хочешь сказать…

–  Да она сама пригласит сюда ментов!
– гаркнул Сильвер.
– Пригласит и поможет тебя арестовать! А если ты думаешь, что кто-нибудь из них попробует ее осушаться, то ты, паря, ошибаешься! Повяжут и сгноят на этапах! Уж я-то знаю, как такие люди общаются с властью.
– Завхоз зло махнул рукой.
– Да ей и менты не понадобятся, - хватит уродов, что заезжают к Папе в гости.

–  И что же они тут делают?

–  Как что? Отдыхают. Тут ведь все-таки лес, природа. Опять же зал имеется, сауна и прочие дела. Сюда даже баб привозить не надо, потому как свои телки имеются. И не телки даже, а телочки - молодые, почти не мятые.
– Сильвер шатко оперся о стол, поднявшись, шатнулся к двери.
– Все! Пойду отолью. А после избушку на клюшку и спать!…

Это тоже было любопытным моментом. Задиристый и могучий, завхоз действительно всегда запирался. Стас уже пытался осторожно выспросить о причинах столь явного страха, но Сильвер предпочитал помалкивать. Он и пить, по его признанию, почти не пил, - пребывал в давней завязке, а вот сегодня почему-то развязал. Сам Зимин больше подыгрывал соседу, осторожно сливая водку в мусорное ведро у стены, - завхоз же свою долю глотал честно, без единого пропуска. Практически в одиночку за три с небольшим часа успел приговорить чуть ли не две полных бутылки водки. Впрочем, это уже сказывалось на нем. Речь давалась завхозу с трудом, а, возвращаясь с крыльца в дом, он запнулся на ровном месте, и только руки Зимина не позволили ему упасть.

–  У Портоса… - с трудом выдохнул Сильвер, - у Портоса тоже была эта болезнь.

–  Какая еще болезнь, о чем ты?
– Стас в несколько присестов подтащил завхоза к койке, уложив на матрас, помог стянуть башмаки.

–  Слабые ноги… - веки Сильвера начинали уже смыкаться, и все же он вновь приподнял руку, попытался погрозить Зимину пальцем.
– Бойся ее, паря! Сожрет она тебя. Со всеми твоими потрохами…

–  Не сожрет, спи.
– Стас успокаивающе похлопал засыпающего завхоза по груди.