Мы из спецназа. Лагерь

–  Но тогда…

–  Повторяю: условия сделки диктуем мы, но сумму искупления определяйте сами.

–  Я?

–  Разумеется, вы. Кто шкодил, тот и платит.

–  Но те, кто меня заманил в то место…

–  Их больше нет. Все до единого уже в аду.

–  Мы их того, ферштейн?
– Стас изобразил пальцем стреляющий пистолет.
– Ты один остался, чувачок. Как говорится, последний свидетель…

–  Он не шутит.
– Подтвердил Дмитрий.
– В результате спецоперации бандиты были уничтожены. Я все ясно объясняю?… Таким образом, сэр Чарльз, это не сделка, а вполне честное предложение. Окажите конкретную помощь российским сиротам, и глядишь - что-нибудь вам и спишется… Кстати, если желаете полной открытости, можете даже сами сделать надлежащие взносы. Хотите, подключайте к этому делу прессу, мы не возражаем. Главное для вас - уложиться в срок.

– Харитонов жестко улыбнулся.
– Ну, а если не будет взносов или попытаетесь отделаться пустяками, мы навестим вас повторно. Либо пошлем фотографии с записями на какой-нибудь телеканал. Наш или ваш - это уже не столь существенно. Шумиха, в любом случае, поднимется приличная. Вот и соображайте, стоит ли жадничать.

–  Да, но кута я должен вносить тэньги? Вы не сказали!
– в голосе Ларсена явственно прозвучали панические нотки.

–  А я и не скажу, сами соображайте. И кстати, совсем необязательно вносить деньги. Купите компьютеры для школ, мебель для интерната, детское питание для роддомов. Важно, чтобы это был заметный вклад.

–  И чтобы о нем обязательно узнали мы!
– Стас Зимин открыто ухмыльнулся.

На мгновение Чарльз Ларсен нахмурился, отчего широкий лоб его пошел частой гармошкой.

–  Не отшень понимаю… Какая польза от всего этого вам?

–  А никакой, - Дмитрий пожал плечами.
– Разве что лично я получу колоссальное удовольствие.

–  От чего?

–  А я поясню, - Дмитрий встал из кресла, шагнул к поджавшемуся англичанину.
– Удовольствие, дражайший сэр Чарльз, я получу от того, что, прощаясь, увижу ваш голый череп. Череп примитивного уркагана с островов Великобритании. Поверьте мне, я очень уважаю вашего Черчилля и с удовольствием читаю Бернарда Шоу, но я ненавижу насильников, какую бы нацию они не представляли. А потому сразу после того, как вы оплатите свой счет, советую никогда больше не возвращаться в нашу страну.

–  Все!
– объявил Стас.
– Порезов - минимум, но это не по моей вине. Откуда я знал, что у него столько бородавок?

–  Сойдет, - Харитонов неприязненно оглядел бритую голову Ларсена, поморщившись, кивнул.
– А ведь наверняка свалит на наших ментов.

–  И хрен с ними! В другой раз будут знать, кого отмазывать.

Ларсен ошеломленно провел ладонью по своей шишковатой голове.

–  Но я… Я бы хотел полушить от вас гарантии.

–  Какие гарантии, милейший?

–  Я, конешно, заплачу, но я толжен пыть уверен, что эта история никогда не всплывет.

–  Забавный тип!
– Стас хмыкнул.

–  Он не забавный, он - глупый.
– Дмитрий брезгливо взглянул на Ларсена.
– Впрочем, если настаиваете, могу дать слово российского офицера, что через нас эта история наружу не выплывет… Надеюсь о кодексе чести в стране Альбиона еще не забыли?… А коли так, то с вашего разрешения мы удаляемся.

–  Пока, чувачок!
– проходя мимо секретаря, Стас Зимин фамильярно пошлепал его по щеке.
– И обязательно сходи на прием к хирургу.

–  Вы про это?
– Ларсен рукой указал на свою порезанную голову.

–  Дурень! Я про это, - Зимин ткнул иностранца кулаком в пах.
– Кастрировать тебя надо, милый. И как можно скорее. Кстати, возможно, это сделаем мы, если не поспешишь с выплатой…

–  Нам сюда, - Дмитрий остановил Зимина, шагнувшего было к дверям, развернув, направил к балкону. Обратный путь занял у них времени еще меньше, и уже в коридоре Зимин недоуменно взглянул на Дмитрия.

–  Слушай, а зачем мы его побрили?

–  Откуда же мне знать! Ты начал, а мне пришлось поддержать.

–  Мда-а… - протянул Стас.
– Дураками были, дураками, видно, и помрем.

–  Не переживай.
– Дмитрий фыркнул.
– Зато нас - абсолютное большинство.

–  Большинство? Что же тут веселого?

–  Да ничего. Я просто тебя утешаю…

***

В машине, когда Дмитрий коротко доложил коллегам о случившемся, Маркелов с яростью хлопнул себя по коленям.

–  Значит, опять кукуем на бобах, джентльмены хреновы! Все другим, а себе ни крошки?

–  Почему же… Кое-какие деньги нам обещал заплатить директор автобазы. Как-никак его сыночка мы выручили.
– Харитонов завел двигатель, ласково огладил руками рулевое колесо.
– Это, конечно, не тот бакшиш, но какой уж есть… И потом, чего ты от нас хочешь? Чтоб мы клянчили у английского обормота его фамильные капиталы?

–  А хоть бы и так! Мало они нам крови попортили во время гражданской! А кто Нахимова грохнул в Севастополе, а второй фронт?!

–  Какой еще фронт?

–  Да тот самый, который не спешили открывать в Отечественную!

–  Ну, брат, это ты хватил! Чего ж ты с американцами-то их путаешь!
– Харитонов покачал головой.
– Стыдно, Сергунь! Историю надо знать.

–  А кто не знает-то?

–  Да ты, чудила! Ты!
– прогудел с заднего сидения Лосев.
– Англичане, к твоему сведению, в войну с Германией раньше нашего вступили. И воевали очень даже прилично.

–  Ну да?

–  Вот тебе и ну да! Книжки надо читать, а не по бабам бегать.

–  Кто бегает-то!

–  Да ты и бегаешь!
– Лосев чувствительно ткнул ладонью в затылок Маркелова.
– Бегаешь - и контору нашу позоришь. А ты ведь не просто сотрудник «Кандагара», ты - спецназовец, ядрена вошь!

Рот Маркелова протестующе открылся и вновь беззвучно захлопнулся. С достойным ответом Лосеву у него ничего не вышло. Подобно своим товарищам он был и впрямь спецназовцем. Пусть даже и бывшим…