Мы из спецназа. Лагерь

–  А если не забудет?

–  Забудет, не переживай.

–  Я тоже так думаю, - поддакнула Любаша.
– Он ведь знает, что с ним станет, если начнет молоть языком. И знает, что ждет его за Ангела. Так что зуб даю - этот козел носа не высунет.
– Хозяйка лагеря нетерпеливо качнула головой.
– Все, пошли. Без того времени вагон потеряли.

–  Так мы что же - даже не помянем Ангела?
– мутно произнес Кисель.

–  Ты о чем, в натуре? Какие поминки?… Ты что, забыл, кто завтра вечером приезжает? Гусак лондонца привозит!
– Коста яростно постучал костяшками пальцев по голове.
– Так что забудь о поминках. Хату к приему готовить надо.

–  А с телом что делать? Не оставлять же?

–  С телом пусть пацаны Дуста разбираются. Зови их, - и пусть закопают по-быстрому.

–  Так может, его обратно в бочажок?

Лицо Косты одеревенело, он стремительно шагнул к Киселю, заставив рослого братка сжаться.

–  А может, тебя самого туда окунуть? А что? Пару каменюг за пазуху - и враз поумнеешь!

–  Ты чего, в натуре? Я же так - типа варианта…

–  Ты этот вариант себе в глотку засунь! Ангел хоть и ширялся, а пацаном путевым был. Не тебе чета. И уж коли ему на кладбище не лежать, пусть хоть здесь успокоится. По-человечески…

Любаша молча, без слов приблизилась к Косте, обхватив за шею, смачно поцеловала в губы. Поцелуй был своеобразной наградой, и это поняли все присутствующие…

Глава 2

–  Ну, и как оно там с Танькой?
– язвительно кривясь, Шнобель сделал к Игнату шаг.
– Понравилось?

–  Ясен бубен, понравилось!
– чумазый Яхен от избытка чувств даже по-девчоночьи взвизгнул.
– Такая телка - и не понравится! Да я такую мог бы всю ночь мочалить без остановки.

–  Ты сперва мочалку свою отстирай. Из-за грязи, наверное, уже не видно, кто ты есть - баба или мужик…

–  Ты это кому, урод? Мне?

–  Тебе, Яша! Уши прочисти и рот ополосни! Кто с тобой пойдет-то? От тебя, как от козла воняет…

–  Ах, ты крыса!… - подскочив сбоку, Яхен взмахнул костлявым кулаком, но в последний момент Игнат успел отвернуть голову, и кулак просвистел мимо.

–  Убью, в натуре!…

–  А вот хрен тебе! Только сунься!
– вжавшись лопатками в холодную стену, Игнат поднял перед собой сжатую в кулаке вилку.

–  Эй, спокуха! Вы чего, сбрендили?
– спрыгнув с турника, к ним шагнул Шварц. Вспотевшие его мышцы блестели на солнце, глаза азартно поблескивали.

–  Да он не ударит! Только луну крутит!
– фыркнул Яхен.

–  А ты подойди проверь!

–  Чего проверять-то? Ща пустим тебя под молотки, и станешь у нас профурсеткой.

–  Только сунься, - крикнул Игнат, - сразу живот вспорю!

–  Ого! Неужто сможешь?
– Шварц сделал еще шажок.
– А ты ведь, Натовец, должен теперь нам. То есть и раньше был должен, а теперь сумма долга удваивается.

–  Это почему же?

–  Прямо зашибись!
– Шварц смешливо хлопнул себя по бедрам.
– Ты что же, в натуре, простых вещей не знаешь? А моральный, типа, ущерб? Или не слышал о таком никогда?

–  Какой еще ущерб? За что?

–  Ничего себе! А кто нас водой окатывал?

–  Я вас водой не окатывал!

–  Правильно, ты в это время в отключке был, космос кусками хавал.
– Шварц довольно кивнул.
– Окатила нас Танька. Но если она твоя шмара, тебе и ответ за нее держать.

–  А кто за космос ответит?

–  О чем ты, лапа? Космос - штука законная. Туда всех отправляли - и Шнобеля, и Яхена, даже Гусака. Так что никаких претензий.

–  Смотри, Шварц, у него карман топорщится.
– Яхен указал пальцем.
– Глянуть бы, что там?

–  А и правда, что ты там спрятал?

–  Не твое дело!
– одной рукой Игнат пугливо прикрыл карман, вторую вновь вскинул вверх, задергал вилкой перед самым носом противника.

–  Ты чего, вольтанулся? Кто тебя трогает? Я, может, таких вилок всю жизнь боялся… - Шварц неуловимо быстро перехватил руку с вилкой и одновременно толстой своей ножищей сделал подсечку. В ту же секунду подлетевший Яхен принялся бешено пинать упавшего Игната. При этом пинал, куда придется, попадая то в грудь, то в лицо, но в основном по рукам, которыми Игнат тщетно пытался прикрыть карман и голову.

–  А ну, ша!… - рявкнул за их спинами чужой голос.
– Хватит, я сказал!

–  Это еще что за хрен с горы?
– оторвавшись от своей жертвы, Яхен сердито обернулся и тут же подпрыгнул от «саечки», больше похожей на апперкот. Не удержавшись на ногах, шлепнулся на задницу. А Стас Зимин уже недобро улыбался ощетинившимся Шварцу и Шнобелю.

–  Что за дела, козлики? Хотите пободаться? Так я вам это устрою.

–  Слушай, ты кто такой, в натуре?
– на скулах Шварца вспухли желваки.
– Крутым себя считаешь?

–  Да брось ты! Это вы у нас крутые, а я так - яичко всмятку. Только вот с такими сопливыми силой и меряюсь.
– Стас даже не пытался скрывать, что издевается над подростками. Во всяком случае, затянувшуюся эту вакханалию он твердо вознамерился прервать. Шутки шутками, а пацана запросто могли изувечить. И не стоит думать, что детские удары не способны привести к серьезным травмам. Еще как способны! А уж своей ноженькой паренек вроде Шварца легче легкого мог убить и взрослого мужика. Что, собственно, и происходило по всем просторам и весям безбашенной России.

–  Ну что, поборемся, амбал? Ты, я вижу, тут самый упитанный… - Стас приглашающе поднял ладонь, и Шварц тут же за нее ухватился. Весил он прилично, да и мышцы успел накачать вполне серьезные, однако сходу завалить Зимина ему, разумеется, не удалось. Они так и стояли друг против друга - с напряженными лицами, сцепив ладони. Сбоку осторожно шевельнулся Шнобель, но Стас бросил в его сторону такой взгляд, что паренек немедленно ретировался. Со Шварцем же борьба шла на равных. Так, во всяком случае, должно было казаться со стороны. К слову сказать, заваливать его Стас не собирался. С этими юными отморозками лучше было договариваться по-мирному - на их языке и по их правилам. Точнее, правил у них не было, а воровские понятия эти хунвейбины еще только начинали освавивать.

–  Силен, сука!… - Шварц шумно задышал. Стало ясно, что он сдает позиции, и Стас милостиво разжал пальцы.

–  Хватит, - он встряхнул кистью.
– Мне еще молотком на крыше махать, а после твоей клешни рука месяц болеть будет.

Похвала была не бог весть какой, однако Шварц довольно усмехнулся. В этой среде сила ценилась, как ничто другое, а значит, и первый шаг на пути к примирению был сделан.

–  Погоняло-то есть?
– деловито поинтересовался Шварц.
– А то мы даже не в курсах.