Мы из спецназа. Лагерь

–  Удрать, твари, решили? Кинуть всех и удрать?…

–  Давай!
– с нажимом проговорил вор, и, подняв пистолет, Гусак дважды нажал спуск. Обе пули угодили Любаше в грудь, да и трудно было промазать в такие полушария. Даже выругаться хозяйка лагеря не успела. Ее отшвырнуло от машины, и все с тем же перекошенным от ярости лицом она замерла на обочине, устремив к звездам распахнутые глаза, нелепо подогнув под себя раненую ногу. Стекло тут же вернулось на место, «Лексус» тронулся в направлении ворот.

–  Если будут закрыты, выйдешь и откроешь, возникнут проблемы, устранишь, - коротко озвучил вторую команду Папа, и снова Гусак послушно кивнул. Теперь он действительно был готов на все. После смерти Любаши подростка трудно было чем-либо напугать…

Глава 15

–  Это кто же там едет? Никак «Лексус»? По такой-то дороге - странно…

–  Да-а, тачка крутая…

–  Слушай, Димон, а ведь - «Лексус» вроде у Папы имелся! Помнишь, смотрели в архивах?

–  У него не только «Лексус», еще и «Форд» с «Ситроеном»…

–  Плевать на «Ситроен»!
– Маратик возбужденно подался вперед.
– Это ж Папа пилит, гадом буду! И несется прямиком из лагеря.

Лосев нахмурился.

–  Думаешь, стоит тормознуть?

–  Ясен пень! Что мы теряем-то? В крайнем случае, извинимся и отпустим. А скорее всего, и извиняться не понадобится. Хорошие люди на «Лексусах» не ездят.

–  Ага, только на «Мерседесах», как мы… Держись крепче!
– Дмитрий, хмыкнув, крутанул баранку, одновременно притопил педаль тормоза. Взвизгнув покрышками, автомобиль развернулся, перегородив узкую лесную дорогу, и в ту же секунду, размахивая пистолетом, наружу выскочил Михаил Шебукин.

–  Стоять, милиция!…

Неизвестно, какой реакции они ждали от прячущихся за тонированными стеклами пассажиров, но останавливаться иномарка не пожелала. В свою очередь развернулась на дороге и с той же скоростью помчалась обратно.

–  Во, чумовые! Все равно ведь догоним!
– Мишаня на ходу прыгнул обратно в машину, Дмитрий вновь вырулил на дорогу. Вся эта канитель ему решительно не нравилась, и стоило только пожалеть, что вместо УАЗа они взяли с собой служебный «Мерседес». Машинка каталась, конечно, ходко, однако уральские леса для нее совершенно не годились. Утешало одно: уходящий от них «Лексус» испытывал те же трудности.

–  Это еще что за номера!
– Тимофей Лосев непроизвольно пригнулся. Пуля ударившая в лобовое стекло, прошла всего на ладонь от его головы, последовательно высверлив в окнах парочку не самых аккуратных отверстий.

–  Он же, сука, машину нам уродует!
– высунувшись в боковое окно, Мишаня вскинул пистолет, не особенно целясь открыл беглый огонь по торчавшей из автомобиля человеческой голове. Попасть не попал, зато вынудил стрелка шмыгнуть обратно. «Лексус» заметно прибавил скорости.

–  Врешь, не уйдешь!
– Мишаня азартно оскалился.
– Давай за ними! По колесам буду бить.

–  Думаешь, попадешь?
– Харитонов криво улыбнулся. На лесной дороге машину трясло с такой силой, что о какой-либо снайперской стрельбе не могло быть и речи.

–  А ты поближе подберись!
– Мишаня перезарядил обойму, упрямо закусил губу. Перед тем как высунуться в окно, уперся ногами в переднее сидение. Прибавив газу, «Мерседес» прыгнул вперед и уже через несколько секунд стал уверенно нагонять беглецов. Мишаня еще только ловил на мушку задние покрышки, когда нервы у водителя «Лексуса» не выдержали. Резко вывернув руль, он заставил автомобиль нырнуть на пересекающую дорогу просеку. Неизвестно, на что он рассчитывал, но для подобного маневра скорость была явно неподходящей. Разогнавшийся «Лексус» встал на боковые колеса и, мгновение покачавшись, с силой перевернулся, скатываясь по склону.

–  Опачки!
– Дмитрий торопливо затормозил.
– Вот дуреломы! Считай, сами себя наказали…

Хлопнув дверцами, «кандагаровцы» повыскакивали из машины. Спускаясь к поверженному «Лексусу», оружие держали наготове - знали уже, чего можно ожидать от пассажиров иномарки.

–  А ну, выходи!… - гаркнул во всю силу своих легких Тимофей.
– Ждем три секунды и открываем огонь на поражение!…

Ответом ему была тишина. Только мерно продолжал работать движок «Лексуса» и горели фары, освещая дорожку примятых кустов.

Как обычно, всех опередил Мишаня. Колобком скатившись к опрокинутому авто, он осветил фонарем кабину, чуть помешкав, сунулся в салон. С противоположной стороны аналогичную операцию повторил Маратик.

–  Ну? Что там у вас?

–  А ничего. Некому здесь выходить!
– Маратик фонарем прочертил в воздухе похоронный крест, сунул пистолет в кобуру.

–  Кто хоть там?

–  А вы сами полюбуйтесь. За рулем Папа, а рядом пацан какой-то.

–  Какой еще папа?
– Дмитрий сообразил не сразу.
– Вот же крендель!… Тот самый, что ли?

–  Ну, да. Вон и мокасины знаменитые, о которых братва трендит…

Спустившийся вниз Харитонов тоже заглянул в салон. Ребятки оказались правы, перед ним, в самом деле, находился Папа, тот самый вор, которого пусть мельком, но они видели на фотографиях в электронных файлах. Лицо хмурое даже в смерти, в уголках губ - навеки застывшее презрение к окружающему миру. Прижатый к сиденью раздувшейся рулевой подушкой, седовласый урка не подавал признаков жизни. Насчет шейных позвонков Марат не ошибся. Уже одно положение свешивающейся набок головы говорило о том, что шея у Папы сломана.

–  Смотри-ка, даже подушка безопасности не спасла.

–  Что ты хочешь, - старость!

–  И не просто старость, а воровская старость.
– Со значением добавил Лосев.
– Сколько зон человек оттоптал, сколько камер перепробовал! Пока нормальные люди на курорты ездили да сапропелевые ванны принимали, он чифирь трескал да от собак по тайге шастал. Соответственно и болезни коллекционировал - от сифилюги до ревматизма.

–  Тебе никак жалко старичка?

–  А мне, Димон, с некоторых пор всех жалко, - хмуро пробурчал Лосев.
– Потому как все были детьми - веселыми да румяными. И мамы были у всех, и бабушки… Вот и этот порчак мог бы дедом стать, внуков нянчить. А в итоге - как жил беглецом, так и умер. И никто этого дурака словом добрым не помянет. Ни завтра, ни через год…

–  А что за пацан?

Мишаня, заглядывающий в салон с другой стороны, устало качнул плечом.

–  Тоже из знакомых. Связник, что выходил на Ларсена.

Харитонов присвистнул.

–  Ну, и дела! Хорошенький у нас дуплет приключился!

–  Этот как раз мог бы выжить, да только ремнем, дуралей, не пристегнулся - вот и вмазался переносицей в приборную панель.

–  Когда ему было пристегиваться! Он же в нас пулял, шакаленок.

–  Пульс-то проверил?

–  Нет пульса. Оба гикнулись.