«Мы с тобой из разных миров...»

Безусловно, Астрид привыкла к излишнему вниманию, всё-таки на Темискире она была не последней амазонкой, но здесь, в мире викингов, всё было иначе: она чужеземка и враг, поэтому и относятся к ней как к чужеземке и врагу. Конечно, открыто своего отношения никто не решался выказывать - всё-таки северная дева, как и её сёстры, находилась под защитой сына вождя, но косые взгляды местных девушек и недвусмысленные намёки изголодавшихся мужчин ежесекундно напоминали ей о том, кто она такая и где находится.

Воительница, гордо подняв голову, зашагала вперёд, в сторону загонов - нужно навестить Сицилию, а потом уже можно идти в Медовый Холл к сёстрам. Девушка свернула с узкой улочки за один из домов и вышла на знакомую широкую дорогу, вымощенную камнем. Осмотревшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, кроме небольшой, но шумной группы стражников, всадница направилась в нужном направлении.

Дозорные, завидев заморскую деву, тут же притихли, бросая на неё голодные взгляды, а после до слуха амазонки стали доноситься короткие смешки и противное улюлюканье. Гречанка недовольно поморщилась и про себя прокляла похотливых викингов, но шага своего не ускорила и гневного взгляда на них не бросила - воительница предпочла сделать вид, что просто их не увидела и не услышала. Незачем унижаться.

Где-то далеко в глубине души гречанка была благодарна сыну вождя - если бы не его заступничество, кто знает, что бы с ней и её сёстрами сделали. Под противный скандинавский говор девушка дошла до нужного загона, в котором находилась Сицилия. Гневно толкнув дверь, воительница поспешила войти в помещение. Оказавшись внутри, Астрид тут же замерла.

– А ты какого Цербера здесь забыл?
– амазонка скрестила руки на груди и облокотилась на дверь, ожидая ответа от незваного гостя.

– Мама отправила сюда, - шатен, облачённый в лётный доспех, поднялся с колен, держа в руках какую-то миску, и повернулся к гречанке, стоявшей у входа. Рептилия, раны которой всадник обрабатывал каким-то настоем, закурлыкала и потянулась мордой к викингу, прося ласки. Девушка удивлённо изогнула брови - она всё никак не могла понять, почему Сицилия реагирует таким образом на чужака. В какой-то степени подобное поведение сестры её сильно обижало.

– Если ты всё, уходи, - Астрид уверенным шагом направилась к рептилии.
– Я хочу побыть со своим драконом.

Иккинг, услышав слова гречанки, поднял на неё несколько ошарашенный взгляд. Впрочем, удивляться было нечему - она же амазонка. А амазонка скорее с утёса спрыгнет, нежели позволит проявить уважение к викингу или вообще мужчине. Шатен ещё раз провёл рукой по мягким драконьим перьям и нехотя поднялся с примятого сена - диковинная рептилия ему самому приглянулась и успела полюбиться.

– Мне пора, - викинг отставил в сторону глиняную миску и тепло улыбнулся урчащей рептилии, а после повернулся к Астрид, в глазах которой сверкали молнии.
– Уже ухожу.

– Слава богам, - воительница встала возле стола, на котором лежали целебные травы. Девушка, стараясь не обращать внимания на Иккинга, принялась копаться в цветочках и стебельках, всего лишь делая вид, что ищет что-то. Почувствовав прожигающий взгляд, амазонка резко повернулась к шатену, который топтался на одном месте и явно хотел что-то спросить.
– Что?

– Хочу с тобой поговорить, - Хэддок пожал плечами и снова посмотрел на Сицилию. Астрид проследила за взглядом викинга и тут же напряглась.

– Во-первых, ты уже со мной говоришь, - всадница скрестила руки на груди.
– А во-вторых, если это касается моего дракона, то…

– Нет, это касается тебя, - услышав это, воительница тут же захлопнула рот и внимательно посмотрела на шатена, который наконец-таки удостоил деву взглядом.

– Ч-что?
– амазонка с вызовом посмотрела на викинга.
– Я опять что-то не так сделала или не так сказала, а, может, косо на кого-то поглядела?

– Ты всегда говоришь что-то не так и смотришь на всех косо… - Иккинг проговорил это довольно тихо, но воительница его всё же услышала и почему-то эта фраза сильно её обидела.

– Знаешь, мне хватает унижений со стороны твоих соплеменников, викинг, - девушка взяла со стола старый нож и повернулась к воину.
– Терпеть оскорбления от зарвавшегося отпрыска местного вождя я не намерена, даже под угрозой пыток и смерти.
– Эллинка с силой сжала деревянную рукоять ржавого клинка.
– Я не перерезала твою глотку раньше лишь потому, что меня попросили об этом мои сёстры. Но моё терпение не бесконечно.
– Астрид со всего размаха воткнула нож в жухлые доски массивного стола.
– Ты можешь унижать меня, сколько твоей поганой душе угодно, но имей в виду, что каждое твоё действие и каждое слово я запомню, а после, когда окажусь на свободе, воздам сполна.
– Гречанка тут же отвернулась от викинга, а на глазах впервые за эти два месяца застыли слёзы. Слёзы обиды и оскорблённого достоинства.

Конечно, воительница и не через такое проходила - ей доводилось бывать в плену, где особо никто не думал заботиться о девичьей чести. Иногда приходилось под прикрытием идти на унизительные уловки и, используя все свои женские чары, соблазнять недалёких мелких конунгов или жадных до утех военачальников. Но даже это меркло в сравнении с тем, что блондинке приходилось терпеть от «покорителя драконов». Причём сама амазонка не понимала, почему именно его действия, именно его колкие слова приносили столько обиды.

Услышанное заставило Иккинга замереть на месте. За несколько недель он успел хорошо изучить характер белокурой амазонки - воинственная, непокорная и излишне гордая. Однако девушка всегда была довольно сдержана в своих словах в отличие от той же Астерии. Сейчас же всадница была рассержена и… обижена.

– Астрид…

– Не произноси моего имени, грязный варвар!
– амазонка смахнула проступающие слёзы и повернулась к воину.
– Правы были наши предки, когда говорили, что викинги - погибель всего мира! Ваша дикость не знает границ. Вашему упрямству позавидуют даже горные бараны. А похотливостью вы превосходите всех римлян вместе взятых.
– Всадница взмахнула руками и снова повернулась спиной к шатену, который слушал обидную речь с открытым ртом.

Сицилия, которая до этого момента спокойно лежала на сене, тихо заскулила и уткнулась носом в ладонь хозяйки - рептилия хорошо чувствовала настроение своей наездницы, а потому инстинктивно старалась её успокоить, чтобы та не рассердилась ещё больше.

Иккинг молча смотрел на воительницу, что стояла перед ним, и не знал, как ему вести себя дальше: то ли сделать вид, что ничего не произошло и продолжить начатый разговор, что было бы не самым правильным решением, то ли взять её за шкирку, потащить в темницу и посадить на цепь, как это сделал его отец больше недели назад. Хотя парень прекрасно понимал, что даже это не поможет усмирить своенравную амазонку. Единственный способ успокоить её - убить, а этого он делать не собирался.

– Что ты молчишь?
– девушка шагнула к викингу.
– Брось меня в тюрьму за недозволительные речи. Или вырви язык за грубость. Или отведи на главную площадь, чтобы…

– Всё это обязательно сделают, но сейчас я просто хочу поговорить, - всадник, успокоившись, ещё раз посмотрел на амазонку, но взгляд его был мягок. Астрид, не ожидавшая такой спокойной реакции на свои гневные слова, отшатнулась от воина, как от прокажённого. Эллинка молча смотрела на викинга и ждала, что он, наконец, скажет.