Мы те, кто мы есть

заклеить пораненную коленку.

Её губы дрожали, когда она обернулась к сыну. Сколько часов он провёл, сидя у

неё на коленях? С покрасневшими от жара щеками, положив головку ей на плечи,

посасывая большой палец, пока они смотрели «Короля Льва» в сотый раз. Сейчас он

смотрел на неё так, будто видел впервые.

Возможно, она тоже их совсем не знала.

– Уходите.

98

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

– Что?
– переспросил Чарльз.

– Убирайтесь, - Линда указала на дверь.
– Все вы. Я не хочу видеть никого из вас

в своём доме.

– Но… - Бренна сделала шаг ей навстречу.

Линда чувствовала, как подступают рыдания, и лишь чистая ярость смогла

затолкнуть их обратно. Она перевела взгляд на Сэма, который фактически признал,

что он садист.

– Ты тоже. Вон отсюда.

Мужчина нахмурился, взглянул на её детей, а затем просто вышел за дверь.

Она обернулась к уверенным в своей правоте детям. Их никогда даже не

шлепали, не оставляли одних после наказания. Никогда не секли. Не насиловали. Не

обзывали словами вроде "шлюха" или "потаскуха". Они никогда не голодали. И каким-

то образом всё равно выросли, не имея никакого чувства сострадания.

Ей казалось, что она была хорошей матерью, но она явно не справилась с этой

задачей.

– Убирайтесь. Я не хочу, чтобы вы находились в моём доме.

Её сын побледнел.

– Мам?

– Убирайтесь. Прочь!

Первые слезы пролились, пока она смотрела, как они уходят. Ещё больше слёз

прорвалось, когда она, спотыкаясь, добралась до двери, закрыла её и бессильно

сползла по ней на пол. « За что. Господи, за что?»

Ей не следовало возвращаться. Нужно было уехать как можно дальше. Нужно

было умереть вместо Холли. Спрятав лицо в ладонях, она горько заплакала.

* * *

Спустя часы Линда вошла в свой магазин. Первого внука Гейл сегодня крестили,

и Линда разрешила ей уйти пораньше.

Если бы не это, она вряд ли бы вообще вышла из дома, тем более прочитав

злосчастную газету. Дуэйн взял интервью у человека, который видел, как Линду

пороли флоггером в БДСМ-клубе в ночь перед похищением. Стиль написания

подразумевал, что она сама напросилась на похищение.

Неудивительно, что её дети расстроились. Но как можно было принять то, каким

образом они повели себя с ней? Пока она пыталась проглотить подступающие слезы,

дыра в её сердце вызывала агонию с каждым его ударом. Но она выживет. Рабство

научило её этому. Она научилась тому, как делать один шаг за другим, несмотря на

всё, что происходит. Выживание не означало, что ей не причинили боль, оно

подразумевало лишь то, что она была жива, и этого было достаточно.

– Отлично, ты здесь!

Её работница подняла глаза на нее, несмелая улыбка дрогнула на губах.

Очевидно, она читала газету.

– Я здесь, - повторила Линда. Грязная шлюха прибыла точно по расписанию. Вот

и ещё один человек, который считал, что она была отбросом. - Поторопись на

крещение, пока ты не опоздала.

Возможно, ей стоило спросить, вернется ли Гейл завтра, но она не была готова к

ещё одному удару. Не сегодня.

– Сегодня всё спокойно, - голос Гейл раздался из служебного помещения, пока

она забирала свою сумочку. Она снова появилась, высокая, худая женщина, чуть

старше Линды. Она уже почти прошла мимо, затем покачала головой. - Милая, я

никогда не видела никого, кто бы так нуждался в объятии.

99

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

Она обернула свои руки вокруг Линды и сжала, затем отступила назад.

– Мне... было это нужно. Спасибо.

– Не за что, - серо-зеленый взгляд потяжелел. - На мою Синди напали, когда ей

было шестнадцать. Адвокат этого подонка пытался выставить всё так, будто она

напрашивалась на это, но, слава Богу, прокурор его размазал. Однако я получила

хороший урок об искажении действительности. Может, тебе и нравится

нестандартный секс, но это не является большей провокацией к насилию, чем

сексуальные наряды моей Синди. Вот как я это вижу. А теперь встряхнись.

Она послала Линде решительный кивок и вышла из магазина.

Линда лишь ошарашено уставилась ей вслед.

– Хорошо.

Она явно неправильно растолковала выражение лица Гейл. Могло быть так, что

она пыталась защищаться от людей без всякой на то необходимости?

По дороге в магазин она размышляла о том, есть ли у нее желание остаться в

городе. Но ей нравился её пляжный магазинчик, нравились чайки, бродящие вдоль

побережья, тихий шум волн и болтовня туристов. Нравилось наблюдать, как их

загорелые лица светились при виде уникальных сувениров ручной работы. Она

слишком много вложила труда, чтобы ее магазин исправно работал. Они с детьми

сами красили эти стены. Друг помог ей сделать вывеску. Ремесленники рассчитывали

на неё, ведь она продавала их товары.

Она вздернула подбородок. Это было её место, и она не подарит его никому,

особенно Дуэйну, который явно получит удовольствие от осознания того, что её

вышвырнули из города. « Я остаюсь».

Тем днём она побила все свои прежние рекорды в качестве самого приветливого

владельца магазина на всём побережье и была настолько успешна в своем деле, что

осознала это только перед самым закрытием.

Закрыв дверь и выключив свет, она вытащила мобильный и уставилась на него.

Может, стоит позвонить детям?