Мы убиваем за Игниум

— Я думал, этот ублюдок, мой сраный брат, придёт сегодня, — Валь почесал горло. На коже видны царапины. — Я бы его поджарил, как поджарил солдат из Нарландии. О, кстати, надо об этом сказать Аните. Никогда не думал, что люди её отца будут пахнуть, как свежий, только что прожаренный…

— Не вздумай об этом сказать! — прикрикнул на него Ян.

— Но это же чистая правда, — возмутился Валь.

— Валентин, пожалуйста, — попросила Мария. — Давайте не будем об этом всём. Главное, что вы живы.

— Живы? — Валь усмехнулся и показал рукой на группу людей. — А эти что тут делают?

— Отряд Соколова взял пленных, — сказал Ян. — Никто не подумал об этом заранее. Надо придумать, куда их деть, потом обменяем на наших, если будут.

Пленных было немного, десятка два. Пока мы не решили, куда их деть, поэтому захваченные танкисты и штурмовики дома Сантек остались на улице. Вокруг них развели с десяток костров, но люди всё равно мёрзли.

— Я попрошу папу, чтобы дал им одежду потеплее, — Мария смотрела на них с жалостью. — Они же одного с нами возраста, замёрзнут.

— А я знаю, что им делать, чтобы согреться.

Валентин улыбнулся, и эта его ухмылка мне не понравилась.

— Эй, южане! — крикнул он. — Играли в горячую картошку? Сейчас-то вы точно согреетесь.

Он полез в сумку, висящую на боку, и достал оттуда гранату.

— Лови! — крикнул Валь и выдернул чеку.

Глава 4

Валентин размахнулся гранатой.

— Да ты что творишь? — выкрикнул Ян и схватил Валя за руку.

А дальше мне казалось, будто прошли целые часы.

Граната выпала на землю в шаге от нас. На ребристом боку видна надпись, выведенная маленькими кривыми буквами: «Смерть предателю».

Конец, сейчас ещё несколько человек из моего экипажа погибнут. Ещё одно нарушенное обещание.

Я нагнулся, подбирая гранату. Но из-за толстых варежек, надетых поверх перчаток, она просто выскользнула до того, как у меня получилось её выкинуть.

Срань! Даже если подниму её ещё раз, она взорвётся прямо в воздухе.

Я оттолкнул Марию, чтобы её не задело, и прыгнул на землю. Мой живот, в котором от страха всё сжалось, чувствовал твёрдую круглую гранату даже через куртку и остальную одежду.

Вот и конец тебе, Марк, сейчас ты сдохнешь на этом долбанном севере на этом сраном морозе, и тебя положат в выдолбленную землю, где тебе лежать, пока та грёбаная чёрная дыра не разрастётся и не сожрёт эту чёртову планету.

Я уже чувствую могильный холод.

Нет, это обычный холод. Всё тело мёрзнет, потому что я лежу на снегу. Недалеко лежала Мария, глядя на меня полными ужаса глазами, а на Яна навалилась вся его охрана. Валь, сидящий на своей коляске, непонимающе смотрел на меня.

— Да слезьте с меня!

Ян выбрался из кучи охраны, в два прыжка подскочил ко мне, чуть ли не пинком сбил меня в сторону и подобрал гранату.

— Валь, я тебе руки нахрен оторву, — дрожащим голосом сказал Ян и скрутил взрыватель гранаты. — Долбанный идиот.

Варга отбросил взрыватель в снег, и скоро оттуда раздался громкий хлопок. Завоняло чем-то горелым. А если бы сработало на несколько секунд раньше, случилось бы нечто.

— Опять мне долбанное старьё подсунули, — недовольно произнёс Валь.

— Смерть предателю? — прочитал Ян на гранате. — Что у тебя там ещё?

Он отобрал у Валя сумку и высыпал содержимое на землю. Я медленно поднялся. Замёрз ещё больше, а снег набился за шиворот и в сапоги. Кто-то из охраны Яна помог встать Марии, которая всё ещё была в шоке.

— Я собирался вставить её тому предателю в глотку! — крикнул Валь, неприятно хрипя. — Я бы им занялся, он бы пожалел, что родился.

Я как мог отряхнул снег и подошёл к Яну. Варга рассматривал то, что было в сумке. Ещё пара гранат с криво сделанной надписью, уродливый нож с пилой на обухе, маленький моток проволоки, немного ржавое полотно пилы по металлу и револьвер. Патроны лежали рядом, на каждом какие-то царапины.

— Сдохни, Павел, — вслух прочитал Ян, подняв один. — Ох, Валь, когда же это закончится? Тебе же от этого только хуже.

Он повернулся к охране и отдал короткий приказ:

— Укатите его! Разберусь с ним потом.

— Я всё равно его достану, — пообещал Валь. — Его, и любую южную сучку, которую увижу. Они все заодно.

Чудом выжившие пленные и их конвоиры смотрели на нас, вылупив глаза. Да уж, хорошее представление мы им устроили.

— Марк, ты как? — спросила Мария, наконец придя в себя. — Да тебе в тепло надо, ты весь дрожишь.

— Нельзя так рисковать! — возмущался Василий Радич, отряхивая с меня снег перчаткой. — Мне папа голову оторвёт, если узнает.

— В жопу всё, — прошептал я. — Хочу выпить.

Я с трудом вздохнул. Меня трясло, то ли от мороза, то ли от волнения.

— Уведите Марка, — попросил Ян. — Вечером к нему зайду.

— Я тебе чая заварю, — сказала Мария.

Вообще-то, я хотел выпить другое, ну да ладно, пусть будет чай.

* * *

Как бы я ни хотел сидеть у себя и обнимать печку, но нужно опять выходить. У первого пилота исполина дел намного больше, чем у того, кто управляет обычным шагоходом. Пока разберёшься со всем, времени не остаётся ни на что. Даже поспать не всегда удавалось больше пары часов подряд.

Снабженцы сидели в стороне от линии фронта, но не так далеко. В бункере времён той, старой войны, им обстрелы не страшны. Но отапливали всего несколько помещений, в остальных было так же холодно, как и на улице.

— Привет, Анита! — я помахал ей рукой и с трудом снял перчатки.

— Привет, Марк!

Анита Сантек сидела у маленькой печки и что-то писала. Полгода назад, когда мы добрались до Мардаграда, из Нарландии пришло требование, что если Анита немедленно не вернётся, то отец лишит её наследства. Но она осталась, и я не знал почему.

— Смотрю я на этих северян, — сказал я, бросая папку с документами на стол и садясь ближе к печке. — И не понимаю, как же они умудряются не мёрзнуть. Похоже, мы тут с тобой единственные замерзайки.

Анита засмеялась. За последнее время она к нам привыкла и стала разговорчивее. Но не со всеми и не всегда.

— Я в двух куртках сижу, — сказала она с улыбкой. — А моя напарница даже шапку не всегда надевает.

— Ну ничего, скоро потеплеет.

Волнение, не до конца улёгшееся после сегодняшнего случая с гранатой, стало сильнее. Когда уйдут морозы, тут будет по-настоящему жарко. Все понимали, что южане после этого начнут напирать сильнее.