My Ultimate Winter Playlist or Let's Do It

– Даже не знаю, стоит ли тебя в таком виде вообще из дому выпускать. Уведут же!

– Я тебя умоляю, Бенедикт, у меня интеллектуальная противоугонная система, пусть только попробуют притронуться, откушу палец.

– Мне тоже бояться? – рассмеялся он.

– Если будешь говорить всякие глупости, то даже и не сомневайся, - проворчала я. Тоже мне, инстинкт собственника в действии.

Приступ «Запрем Хеллс дома» вроде бы прошел, он расслабился и подал мне пальто. Так-то лучше. Мы сели в такси, и он превратился в сфинкса, охраняющего покой пирамид. Бенедикт сидел, не шелохнувшись, и думал какие-то невеселые думы.

– Бенедикт? – прошептала я и положила руку ему на колено, он посмотрел на меня, на долю секунды вернулся на Землю и улыбнулся, сжал мою руку в своей и опять предался сфинксовым размышлениям. – Да что с тобой? – встревожилась я.

– Помнишь тот момент в «Ричарде II», когда король останавливает поединок и призывает их к себе? – начал он излагать свои терзания, а у меня чуть приступ истерического смеха не начался. Серьезно? Думать о своей роли с таким видом, будто Гамлет перевоплотившийся. У меня тут паническая атака со всеми вытекающими для нервной системы напрашивалась. А я ведь девушка закаленная. – Мне кажется, что в ней что-то не так, но я не могу понять что.

– Еще раз меня так напугаешь, голову откручу, - сообщила я, мило улыбаясь. – Если тебя это так гложет, то можешь почитать мне отрывок, - он закрыл глаза и собрался декламировать прямо в такси, - дома, - уточнила я, - не обещаю быть объективным критиком, но если будет что-то вопиюще не так…

– Теперь я понимаю, за что тебя так любят в Top Gear.

– А по поводу твоих отрешенных взглядов я серьезно. И после этого я карьеристка? Я таких безучастных рож не корчу, когда думаю о том, что экологи сделали V12 редким явлением, лишая нас прекрасного дикого зверя с громовым ревом.

– Ты? Не корчишь? Я тебе в следующий раз зеркало подставлю, поседеешь от щекочущего нервы зрелища.

– Бедняженька ты моя, - пожалела я Бенедикта, - и как ты это терпишь?

– Сам удивляюсь своей железной выдержке, - гордо сообщил он. Я только повернулась, чтобы ущипнуть его за нос, как такси остановилось, и я зарылась своим уже носом ему в шею. – Право, Хеллс, не стоит так со мною нежничать, я всего лишь делаю то, что должен.

– Идиот, - промямлила я ему в воротник.

***

Не успели мы оставить свою верхнюю одежду в гардеробе, как к нам подскочила девушка (только не автограф) и повела к столику. Мы разместились недалеко от сцены, но в некой тени, так что можно было чуток пострадать вуайеризмом и рассмотреть зал с публикой.

Надо отдать должное хозяину клуба, он не только не пожалел денег на декор, но и усилий на то, чтобы найти людей, которые со знанием придали бы ему вид кабаре начала 20-го века. Камерная театральная сцена, приглушенный свет, красная ткань и темное дерево. И моя любимая деталь – широкие бокалы для шампанского в руках у посетителей. Так же, как и мы, они полностью погрузились прекрасную эпоху. В клубе царило легкомысленное возбуждение, свойственное книгам того времени и фильмам, снятым об эпохе Фицджеральда. Блеск украшений, улыбок и шампанского в бокалах. Я сама светилась от счастья не хуже, чем остальные.

– Поведай страшную тайну, как ты догадался, что мне нравится эпоха чарльстона и диксиленда?

– Достаточно внимательно посмотреть на твои книжные полки, чтобы понять, к чему ты неровно дышишь. Ты скорее поставишь Шекспира с Берроузом на одной полке, чем подберешь недостойных соседей Фицджеральду и Гертруде Стайн.

– Ты меня поражаешь и восхищаешь, Бенедикт, - он внимательно посмотрел на меня, ожидая продолжения. – Как в тебе может сочетаться поразительная наблюдательность и хрустально-чистая логика с глупыми юношескими психологическими предрассудками.

– А все так хорошо начиналось, - вздохнул он.

Конферансье объявил смену музыки, и на сцену в сопровождении местного джаз-банда вышла Каро Эмеральд. Я даже глазам своим не поверила, пока не услышала ее голос.

– Это же… - я подпрыгнула на месте, выражая свое детское восхищение, Бенедикт улыбнулся, хитрый лис, знал же, как я ее обожаю.

– Не согласитесь подарить мне танец, заноза в заднице? – улыбнулся он и протянул мне руку. Что-то я плохо на него влияю. Если раньше он противился влиянию Хиддлса, то сейчас, получая двойной удар, начал потихоньку разговаривать с нами на одном языке. Нет, с этим надо срочно что-то делать. Мужчина, который так танцует свинг, не должен называть свою девушку занозой в заднице, даже если это стопроцентная правда.

К концу вечера моим каблукам можно будет отправлять заупокойную. Мы отплясали столько, что могли бы претендовать на победу в танцевальном марафоне. Когда же мисс Эмеральд взяла небольшой тайм-аут, мы взяли по бокалу шампанского и присели за столик перевести дух.

– Как ты мог скрывать от меня такой талант?

– Надо было скрывать и дальше. После всех чарльстонов, которые мы сплясали, я чувствую себя, как после нескольких спектаклей, сыгранных кряду. Как? Объясни мне, как ты после своих BBC-шных истязаний можешь истязать еще и меня?

– Я – талант, - с апломбом заверила я.

– Позволите, я украду Вашу девушку на один танец? – к нам подошел мужчина, которого я видела весь вечер бегающим и суетящимся то возле музыкантов, то общающимся с барменом. – Я – Энтони, Энтони МакКуинн.

Бенедикт не особо дружелюбно посмотрел на Энтони, будто с одного взгляда прочитал всю его подноготную, и она его убедила в том, что отдавать меня в руки этого типа хотя бы и на один танец – худшая идея в мире.

– Бенедикт, - обратилась я к нему, пытаясь смягчить британский айсберг, - позволишь даме потанцевать? – спросила тоном «Будь паинькой и отпусти». Он улыбнулся и выдал что-то вроде «Конечно», но как-то это конечно напоминало аналогичный ответ маньяка-психопата, которого спрашивают, вылечился ли он от пагубной привычки убивать.

Как назло, когда мы вышли на танцпол, оркестр заиграл медленный фокстрот. Я положила руку своему партнеру на плечо, он свою мне на лопатку, мы приблизились друг к другу, фактически соприкасаясь бедрами, и поплыли описывать круг по паркету. Энтони начал отвешивать комплименты моей танцевальной технике, а рука его - сползать ниже лопаток.

– В одном английском джентльмене сейчас пробуждается зверь, - тонко намекнула ему я о правилах приличного поведения с чужой женщиной.

– Тонко подмечено, дорогая, - сказал он и притянул меня ближе, чем того требовал фокстрот.

– Вообще-то я имела в виду своего спутника, - уточнила я для недоходчивых и отстранилась. Он посмотрел в сторону Бенедикта и тут же поднял руку на правильную высоту. Я проследила за его взглядом. За нашим столиком сидел Кхан, маньяк, убийца, психопат (я влюбилась, еще раз). Не странно, что мистер МакКуинн так быстро вспомнил правила игры.

Музыка закончилась, мы поклонились друг другу, но меня тут же потянули в следующий танец. Когда я наконец-то выкрутилась из водоворота желающих, прошел не один и не два танца, а целых пять. Пробил час возвращаться за столик и утихомиривать разъяренных тигров.