Мясо снегиря (гептамерон)

Где тебя искать, милая, пахнущую Родиной и матерью?.. Где ты, которая могла часами заливаться смехом от незатейливых шуток, найденных меж золотых пшеничных колосьев, запросто держа при этом на пухлом плечике коромысло с сорока литрами колодезной водицы?.. Отзовись, хотя бы шепотом!

Нежная моя, любящая навечно, обвенчанная, радующая высоченное голубое небо ежегодными младенцами, производимыми трудовым чревом! Где тебя искать?..

Где твой след, любимица Дейнеки, изваянная в бронзе, увековеченная в своем неприкрытом естестве, пахнущая свежим потом, перемешанным с запахом молока?

Ты бежишь по васильковому полю, и я вижу, как натягивается на монументальных ягодицах простое ситцевое платье! Ты плывешь через бездонный омут огромной рыбиной, манкой на приманку… Я — рыбак, которому никогда тебя не поймать! Ты — заповедная редкость — русская женщина!..

Прозрачная, почти стеклянная, с огромными детскими глазами, «тростинка на ветру», молодая елочка, тянущаяся к облакам… Почти мальчик, в натянутом на груди платьишке от кутюр. Длинные пальцы с ногтями, с бледными лунками, они могут сжимать тоненькую сигаретку или бокал с «Мартини», держать изысканную черепаховую пудреницу, поправлять чудные, пахнущие французским волосы… Чуть заметные ягодицы, обтянутые тонким, соблазняют проступающей тесемочкой «стрингов»… Твое тело, удивительно гладкое — «бебистайл», объект наслаждения для юношей, которым твой образ подарен фэшн фотографами… Губы цвета иного мира манят мальчиков «эмо». Ты способна украсить жизнь гигантов Вселенной, даже Абрамовича и Трампа. Ты способна оттенить, нет, даже затмить все уродство Мироздания своей неземной красотой. Ты плывешь в бассейне рыбонькой-гуппи, от которой невозможно глаз отвесть! Ты бриллиант души нашей — русская женщина!

Черт, запутался, где русская женщина?!

В фильме «Земля» Довженко, где беснуется обнаженная женская плоть, или на локтевских фотографиях, где женская нагота сама по себе ценность? Фото лобка крупняком, как врата… Только куда?.. Или там и там она, русская женщина?

Первую помню, сколько живу. Слушающую его пьяный бред с широко открытыми глазами, потом несущую его полумертвое тело в сортир блевать, при этом продолжающую пытаться все-таки найти смысл в белой горячке, а потом плюнуть на все смыслы, отмочить философа в коммунальной ванне, обнять, отогреть и просто любить, хрен знает за что… А тебе еще и в харю дадут с бодуна, ты же решишь, что побои от любви большой, а не от ужатия мозга философа…

Ты — Белорыбица — родила Гуппи…

Когда появилась вторая? Которая Гуппи?..

Я помню…

Они шли по подиуму — циркули!!! Или те нехитрые деревянные штуки, которыми раньше мерили землю землемеры! Шли, и было страшно так, что глаз не отвесть. В купальниках шли, в прозрачном нижнем белье галопировали, топлес!..

Потом им еще шубы дарили за соответствие параметрам! Шампанским обливали элитным!

Первой никогда ничего не дарили. Ей выдали ватник! Зато она на скаку коня остановит… Как имя того коня? Пегий? Или Молодой?

Вторая тоже остановит, запросто! Норовистого жеребчика! Как имя его? «Феррари»? «Ломборджини»?

Интересно представить первую и вторую в общественных банях. Смотрят друг на друга и вопрошают с немым удивлением, как прожить можно с плотью такой?!! Первая в толк не может взять, где же у второй первичные половые признаки? Подмышками скользко, как на катке, под впалым животом мужику не сориентироваться! Ни завитушки единой!!. Вторая про первую: «Во, бабища!» Про эпиляцию едва ли слышала, а про лобковую стрижку и вовсе не ведает!..

Вторую очень любят русские и бразильские бизнесмены маленького роста. Они женятся на Гуппи, наполняют им аквариумы «Кристаллом», но всегда имеют в любовницах первую — Белорыбицу, которая до смертной доски замужем за маленьким бедным мужичком, пьющим портвейн и всякое недостойное! Местами они никогда не поменяются. Никогда!

Почему? Странно все это!..

У меня было много циркулей. По молодости я хотел стать готовальней. Потом понял, что сам пинцет. А пинцет циркулю не пара!

Иногда я приходил с каким-нибудь циркулем на пацанский День рождения и с удовлетворением слышал в затылок завистливое «вау-у»! После торжества я вел циркуль на акт любви и совокупления и в момент соития, под лязг металлов, бульканье «Клико» всегда представлял ту, которая у Дейнеки, в бронзу одетая!

Тоже странно!

А потом циркули все чаще стали умирать. Их жизни обрывали бандиты, забирая с собою в могилы, они вдруг переставали принимать пищу и уходили в вечность былинками, разноцветными рыбками Гуппи, улетающие в небеса. Они глубоко вдохнули депрессивную болезнь и прыгали сотнями из окон чужих стран…

Но все же родили их Белорыбицы, со всеми первичными половыми признаками!

Прав батька Лукашенко — запретил девкам покидать молочную страну, решил откормить Гуппи и превратить их в Белорыбиц! На разведение генофонда оставил! Девки белорусские — самые красивые!.. За занавесом всегда прячется все самое лучшее. Ездить мужикам надо в отпуск в Белоруссию, пока оттуда все распутные западные посольства выставили! Пользоваться ситуацией надо. Жениться и пополнять Россию пацанами и пацанками!

Сказки у белорусов отличные. Как и русские, впрочем. Бабы в сказках дородные, все за мужиков ленивых делают. Мужик на печи век лежит — простату прогревает, да самогоном организм лечит. Для потомства…

А вот Гуппи почти не рожают… В их мальчишеских утробах не вызревает. Если уж и рожают, то на разрыв идут, на полную потерю здоровья и прозрачной красоты, но уж за обеспеченную жизненную среду. Бразильцы — ребята богатые!

Белорыбица косяками производит. И за Гуппи в том числе. За так, без бабок, потому что хочет. Да не головою желает прибавления населения, а каким-то другим, не анатомическим органом. И сама потом дочу на Гуппи выучивает. В кружок юных моделей на последние шиши пристраивает, в гимнастику для фигуры художественную!..

От чего так?!.

А потому что загнивающий Запад нашу Родину окутал своим тлетворным влиянием. Культуру свою навязал одноклеточную, моду хиповскую, наркотики там всякие!.. Показал нам Кейт Мосс. Мы сначала испугались жути такой костлявой, потом привыкли, а потом началось время либидо.

Надо было раньше ракеты запускать в ихнюю сторону! Нейтронные грибы, чудо хороши, главное, чтобы они только на женщин действовали смертельно! Чтобы не наступила всеобщая эректильная дисфункция…

И все — Гуппи и Белорыбицы распыляться как в сказке! Начнется на земле патриархат! Мужики одни на земле останутся… Так протяженное многоточие, потому что я в это время думал насчет того, что одни мужики мир населять будут… То меньшинство, которое мужиками останется, не сольется цветом с небесами, к середине века изобретет наноженщину. Кто любит — циркульную модель приобретет, а кто — Белорыбицу…

Я, если еще жив буду, обе модели прикуплю. На одной женюсь, другую в любовницы возьму. Только вот пока с местами не определился! Кто будет Первой, а кто Второй…

Люблю ее с сахарными ногами и каравайными грудями, люблю ее — прозрачную, с мальчишескими бедрами, тонкими пальчиками, с коромыслом, рожающую и просто цветущую, с вратами, пусть неизвестно для чего, люблю и Кейт Мосс и Крачковскую, Водянову и Мордюкову, и Белорыбицу и Гуппи. Первую и Вторую…

Я с детства люблю аквариумы!

Чашка

На столе стояла чашка.

Она не была столь изящна, как рука, оставившая ее — с тонкой кистью, с голубыми венами на запястье.

Солнце расположилось в зените.

Чашка отбрасывала длинную, чуть кривую тень, похожую на тень бутылки.

В ней еще оставалось что-то, почти остывшее, смешанное с ароматной слюнкой. На фарфоровой стенке, ближе к круглой ручке, виднелся след губ…

Еще некоторое время слышались голоса, а потом в саду стало тихо и жарко. Жужжал шмель, временами заглушая песню кузнечика с оторванной лапкой, запрыгнувшего на стол. Горячий ветер лениво шумел в листве плакучих ив, склонившихся к маленькому, заросшему прудику.