Мятеж в империи

— Старший смены, Зинцов Петр. Ваше высокопревосходительство, что вам показать? В данный момент Василия Андреевича на месте нет, он прибудет где-то минут через сорок.

— Бронемашины собираются с какими-нибудь усовершенствованиями? — поинтересовался я.

— Нет, Василий Андреевич в основном в соседнем цехе пропадает и в своем кабинете, — отрицательно покачал головой старший смены.

— Понятно, пойду гляну, что там делается, — сказал я и покинул цех по сборке бронемашин.

Наверное, мой конструктор прав, если гнаться сразу за двумя зайцами, то ни одного не поймаешь. Танки, худо-бедно боеспособны, экипаж защищают, проходимость отличная, а недоработки и брак в ходовой части всегда будут присутствовать. Захочется большей скорости, относительно комфорта и меньшего расхода топлива. Кстати, а нам горючки-то хватит, если все бронемашины разом вывести и устроить марш-бросок до столицы? Проблема в том, что у меня нет желания вновь отправлять воинские эшелоны. Маневренности нет, а остановить поезд легко, достаточно рельсы разобрать, как проделал градоначальник Нижнего Новгорода.

— Ваше высокопревосходительство, простите, но вход в цех только по пропускам за подписью главного конструктора или его заместителя, — перегородил мне путь охранник с автоматом на плече.

— И ты меня не пустишь, хотя знаешь кто перед тобой? — изумился я.

— Так точно, ваше высокопревосходительство. Данный приказ получен от Екатерины Макаровны, чтобы никто ничего не прознал! Четко сказано, что в цех допускаются только те лица, у которых есть пропуск и…

— А если я тебя прикажу? — перебил я его. — Ну, как старший по званию.

— Простите Иван Макарович, но, — он развел руками, — охрана данного цеха подчиняется только двум людям, генерала Гастева тоже не велено пускать, пока идут подготовительные работы.

— Телефон где? — мрачно поинтересовался я.

— За углом, в сторожке, — указал рукой охранник.

С одной стороны, служба поставлена отлично. Но не пустить меня? Это уже через край хватила сестрица! Убежден, ее рук дело. В будке, где жевал хлеб с колбасой напарник несговорчивого охранника, я молча взял телефонную трубку и попросил барышню-телефонистку соединить с Теркешиным.

— Простите, а кто его спрашивает и какой конкретно адрес вам нужен? — заявила та, явно зевнув.

— С его домом соединяй, где проживает главный конструктор, — рыкнул я, начиная выходить из себя. — Наместник Урала его услышать хочет. Достаточно?

— Да-да, конечно, минутку, — засуетилась телефонистка.

Прошло несколько минут и наконец мне Василий ответил:

— Слушаю вас Иван Макарович.

— Василий Андреевич, что у вас за порядки и почему меня без пропуска в цех не пропускают? — поинтересовался я.

— Блииин! Точно, вот что мне в распоряжении не понравилось! — воскликнул Теркешин. — Иван Макарович, ваше высокопревосходительство, простите за данный казус. Все исправлю! Уже бегу и через двадцать минут на месте буду! Вы ведь на заводе?

— Да, на заводе, — подтвердил я и добавил: — Жду.

Пока главного конструктора нет, осмотрел бронемашины. Кое-какие усовершенствования все же внесены, они не глобальны, водителю и командиру танка сделали больше места и это радует.

— Иван Макарович, простите за ожидание! — подбежал ко мне Василий тяжело дыша.

— Быстро управились, минут десять всего прошло, — пожал я ему руку.

— Спешил, — широко улыбнувшись, ответил тот.

— Как успехи? Что там с Луи, — щелкнул пальцем, вспоминая фамилию француза.

— Сеген, — подсказал Василий и широко улыбнулся: — Господин, точнее месье Луи уже прибыл и двигатель привез!

— Не может быть, — удивился я.

— Деньги открывают многие двери, — выдал Василий, совершенно неожиданно. — Переговоры вела Катень… гм, — он закашлялся, а потом продолжил: — Екатерина Макаровна, благодаря ей и случилось это чудо. Пойдемте в цех, двигатель вчера почти смонтировали, сегодня Луи придет и продолжим. Возможно, даже сможем попытаться провести испытания, — он посмотрел на небо, — погодка-то располагает.

Мы прошли в цех и меня ступор охватил от увиденного «чуда»! Нет, на первый взгляд, получилось очень неплохо и пропорции Василий на этот раз сделал правильные. Но, самолет, а его уже можно так назвать раскрашен в цвета бабочки-шоколадницы. Нетрудно догадаться, кто к этому руку с кистью приложил. Блин и цвет-то выбран совершенно естественный.

— Красиво получилось, — обходя самолет, пробормотал я.

— Вам нравится? — облегченно выдохнул Василий.

— Да, но такой рисунок совершенно тут, — постучал по крылу и застыл в изумлении, не закончив фразы. — Он железный? Это не макет?

— Да, моя помощница и заместитель настояла на таком решении, после того как я ей рассказал, что габариты и форма утверждена лично вами, — отвел глаза главный конструктор, который, очень на то похоже, сдал меня Катьке с потрохами.

— Гм, Василий Андреевич, помнится у нас была договоренность, что никому о моих рисунках и тем более чертежах не говорить, — внимательно смотря на него, проговорил я.

— Так вы же сами ко мне Катерину Макаровну направили, — пожал тот плечами.

— Ладно, с сестрицей переговорю, что по самолету, какие недоделки и трудности?

— Да в общем-то, — начал говорить Василий, помолчал, запустил ладонь в свою шевелюру и медленно произнес: — проблема в прицельном механизме и размещении пулеметов. Я бы даже сказал, что не представляю, какое оружие здесь использовать. Пулемет Максим слишком тяжел и громоздок, Иван Матвеевич обещал один из иностранных предоставить, но, — он развел руками, — не сподобился.

Если мне не изменяет память, то первые пулеметы в авиации были переделанные из Максима, потом уже пошли пушки другого калибра. По моей задумке, которую очень удачно воплощает в жизнь Теркешин, будут и подвесные бомбы, которых у нас нет. Ну, это-то легко в жизнь воплотить, как и ручные гранаты, над которыми пока еще раздумываю. С одной стороны, у нас окажется преимущество, пара солдат может забросать противника, но и против наших броневиков, если ручные бомбы… Блин! Ведь совсем из головы вылетело! Ручные бомбы — это те же гранаты в таком исполнении, и они уже давно применяются, правда, насколько знаю, не пользуются популярностью. А вот с появлением броневиков те же эсеры о таком виде оружия задумаются. Кстати, не удивлюсь, что в самой Германии и у ее союзников уже идет подготовка для уничтожения наших броневиков.

— Ты можешь изменить Максим под наши нужды? — задал вопрос своему конструктору. — Выкинуть все лишнее железо, облегчить ствол, а подачу патронов сделать на металлической ленте.

Увы, больше не могу помочь Василию в решении поставленной задачи. Кроме нескольких деталей первого авиационного пулемета ничего не вспомнил, как не пытался. Допускаю, что с устройством пулемета в подробностях не знакомился.

— Можно попытаться, подобная идея меня посещала, многое упиралось в подачу патронов. Теперь же можно обдумать, — ответил Василий, который стал расхаживать взад и вперед.

— Это еще не все, — отвлек я Теркешина, — мне нужна бумага и карандаш.

— Что еще придумали? — поинтересовался конструктор.

— А исполнять вам и в очень сжатые сроки. Кстати, сколько бронемашин в неделю можете поставить в часть?

— Одну, да и то если нет задержек с запчастями, которые стремительно заканчиваются. Если не ошибаюсь, на складе двигателей на семь броневиков, есть запас металла, но после сборки данных машин у нас будет провал по времени, — попытался объяснить Василий.