Мятеж в империи

— Это не чета воздушной технике и даже танкам! С автоматом и минометом мы любого врага легко победим!

Что-то такое из его уст я слышал, когда он впервые бронемашину увидел. На деле же нашлось противоядие против наших гусеничных броневиков. На танки есть ставка, машины намного серьезнее и продуманнее, чем бронетехника первых выпусков, но и их из полевых пушек можно расстрелять. Кстати, короткие названия получили самолеты и танки, первые называются КАТ-2, а вторые — ТВ-7.

— И с чего такие аббревиатуры? — поинтересовался я, когда мне Василий Андреевич принес на утверждение сокращенные названия техники.

Кстати, миномет никак не обозвали, так и оставили то название, которое я ему дал.

— Когда я познакомился с вашей сестрой, то благодаря ей многое у меня получилось, — отвел взгляд в сторону главный конструктор, а потом продолжил: — Данное воздушное судно имеет второй порядковый номер, если помните, как забраковали первый экземпляр.

— Это когда ты размахнулся и сделал макет в несколько раз больше нужного? — уточнил я.

— Да, — кивнул Терешкин. — Вот в честь Катерины Макаровны и назван самолет-истребитель.

— КАТ — Катенька или Катька? — уточнил я, хмыкнув, и махнул рукой, мол не стоит объяснять. — Хорошо, принимается, а как танковое сокращение расшифровать?

— Это как раз уже Екатерина предложила — сравнив танк с твердыней, — ответил Василий и поспешил добавить: — Цифра и в данном случае отвечает за модификацию, все как вы просили.

— Меня вполне устраивает, — подписал я бумаги, а потом хмыкнул: — Что-то мне подсказывает — обвела вас Катька вокруг пальца.

— Почему вы так решили, ваше высокопревосходительство? — озадачился Василий.

— ТВ — очень уж смахивает на Терешкина Василия, — пряча улыбку, ответил я, наблюдая, как до моего главного конструктора доходит смысл всей подставы. — Мне думается, вам следует строптивой подчиненной отомстить. Мало того, что из-под ее кисти иногда выходят такие защитные камуфляжи на нашу технику, что хоть стой, хоть падай, так и тут она вас уела!

— И как же мне отомстить?.. — растерянно спросил Василий.

— Ой, да сделайте вы ей уже предложение — и дело в шляпе, — улыбнулся я и поспешил добавить: — Учтите, это если есть чувства, а с моей стороны никаких возражений не последует. Правда, предупреждаю — строптива она, и с ней придется нелегко.

Самое интересное, что ни для кого не секрет — они оба друг по другу сохнут, но первый шаг никак не сделают. У меня даже мелькала мысль переговорить с Катькой, чтобы ту подтолкнуть, но нравы в этом отношении еще не стали вольными до такой степени. Да и пристроить сестрицу в надежные руки хочу, чтобы потом не беспокоиться. Василий нормальный парень, он, кстати, тоже бывает упертым, и в этом они с Катериной похожи.

— А Катерина Макаровна меня куда подальше не пошлет? — неожиданно смутившись, спросил Василий.

— Гарантий дать не могу, — развел я руками. — Дерзайте, пригласите мою сестру в ресторан, переговорите и, кстати, попеняйте, что аббревиатуру танка я расшифровал. Впрочем, что там у нас с производством? Техника нужна позарез!

— Работаем, деталей не хватает, не успевают нам изготавливать необходимые, — пояснил Василий. — Двигатели для самолетов приходят сегодня-завтра, сразу их установим. Летчики пока обучаются на первом самолете, и мы с Луи исправляем недоработки, которых оказалось немало; но, в общем и целом, очень довольны результатом. Кстати, у француза есть идеи, как сделать мощность двигателя еще больше, он ждет не дождется, когда завод построят.

— Стрельбы из пулемета что показали?

— Точность хромает, не приноровятся никак пилоты, — вздохнув, ответил Терешкин.

— Это дело наживное, практика поможет. Василий, как только соберете самолеты, мы сразу выступим в поход на эсеров, — предупредил я. — Учтите, в бою техника не имеет права на отказ, — я посмотрел в свои заметки, где записываю важные вопросы. — Что там с парашютами? Должны же были уже сделать!

— Один образец готов, с ним уже совершили с дирижабля несколько прыжков. Изначально парашют выкидывали из корзины, с привязанной веревкой, которая, натянувшись…

— Понял, — перебил я его. — Результат, как понимаю, нас устраивает?

— Да, все вышло отлично, — ответил Терешкин, в потом спросил: — А можно я сегодня Екатерину Макаровну куда-нибудь приглашу?

— Ну так у меня-то чего спрашивать? Вы с ней много общаетесь и каждый день видитесь, а я — намного реже. Сами решайте, — махнул рукой и потянулся к зазвонившему телефонному аппарату.

Узнав, кто желает меня услышать, кивнул своему главному конструктору, что разговор нащ окончен, и он может идти. К большому сожалению, связи с Крымом почти нет, обмениваемся информацией с помощью курьеров, да и то редко. Дорога неблизкая, а мятежники устроили на захваченной территории какое-то подобие концлагеря. Со мной пожелал переговорить лично гос… товарищ Чернов. Пару попыток провести переговоры главный эсер уже предпринимал, но мы с ним ни до чего не договорились, да и не могли. Эсер желал получить наше вооружение, предлагал большие деньги и новое соглашение, где Сибирь образует союзное государство с империей. Кстати, до сего момента мятежники так официально и не объявили, какая в их подчинении территория, и как их следует называть. Продолжают настаивать, что создают республику. Анзор докладывал, что дерутся внутри своей партии, как пауки в банке, пытаясь власть поделить, и только фигура Чернова незыблема. Мне даже приходила в голову мысль устранить Виктора Михайловича, да побоялся, что придет кто-то вообще без всяких принципов.

— Иван Макарович? — прозвучал в трубке голос эсера.

— Да, слушаю вас, господин Чернов, — ответил я, специально сделав ударение на препоследнем слове.

— Не признаете наши устои, — хмыкнул эсер. — Ничего, время все расставит по местам.

— Посмотрим, — сухо произнес я и достал портсигар.

Последнее время стараюсь курить как можно меньше, но папиросы слишком быстро заканчиваются.

— Ситуация складывается следующим образом, — произнес мятежник довольным голосом. — Численное превосходство армии эсеров над вашими солдатами — чуть ли не втрое. Если не верите, можете расспросить своего советника — его же Анзором кличут? Он из бывших воров, которые никогда со своим ремеслом не разлучатся. Так вот, территория Крыма мешает нам выполнять стратегические задачи, но и направить туда большинство войск не можем, пока есть угроза в вашем лице и стоящей за вами Сибири. Мое предыдущее предложение в силе, но если вы его вновь отвергнете, то придется мне отдать приказ и подчинить территорию, которую вы считаете своей.

Хм, он настолько самонадеян? Даже если у него под ружьем в три раза больше солдат, в достатке тяжелой артиллерии, то где же те офицеры, которые открыли бы ему глаза, что атаковать с таким превосходством бессмысленно. Обороняться всегда легче!

— Другими словами, — уточнил я, — вы объявляете мне ультиматум и грозите войной? А не боитесь, что приму вызов, а меня еще и войска императрицы поддержат?

— Нет, последнего не боюсь, да и первого тоже, — усмехнулся Чернов. — Ваши солдаты при первом же боестолкновении большей частью перейдут на нашу сторону, и штыки обратят против своих офицеров!

— Посмотрим, — скептически заметил я. — Ультиматум не принимается. Мы в любом случае собирались покончить с мятежом. Так что еще можете вымолить себе прощение, если сложите оружие и покаетесь.

— Разговор зашел в тупик, — сделал якобы расстроенный голос Чернов. — Что ж, вы горько пожалеете.

Он не стал прощаться, связь оборвалась. Я повесил телефонную трубку на рычаг и посмотрел на стол, где рассыпались крошки табака из смятой пальцами папиросы. Достал из портсигара целую и закурил глубоко затянувшись. Выпустил табачный дым к потолку и задумался. Ждать ли нападения мятежников или попытаться нанести удар на опережение? Самолеты для прикрытия бронетехники еще не готовы; если я правильно понял Терешкина, то ему потребуется два или три дня. Нет, минимум неделя, двигатели необходимо обкатать, а потом сделать несколько пробных вылетов. Черт! Времени нет!