Мятеж

Одна десятая.

— Здесь старпом разведсаба «Джайн Ава», флот-лейтенант Кормакур, сообщите статус личного состава.

Молчание.

Вот это уже странно.

— Здесь старпом разведсаба «Джайн Ава», флот-лейтенант…

— Заткнись, придурок!

Реплика была больше похожа на рассерженное шипение, тем более её интонация не походила на благодарность тому, кто к тебе спешит на помощь, так что Кормакур послушно заткнулся в ожидании уточнений.

Однако в эфире снова было тихо.

Не имея возможности отвлекаться, Кормакур аккуратно оттормозился у ячейки, зафиксировал спасбот в пространстве, и только собрался снова попытаться связаться с загадочным собеседником, как радио снова ожило.

— Обернись и посмотри, что творится позади тебя.

Прелестно. И главное дико информативно, что уж там.

«Посмотри». Он сказал «посмотри». Кормакур послушно развернул поверх гемисферы данные от внешних оптических датчиков и натравил адаптивные фильтры на северную полусферу.

Поначалу там ничего особенного не было заметно. Стандартный набор ярчайших звёзд местного сектора, Арктур, Вега, Капелла. Процион отсюда виден не был, скрытый газопылевым облаком. Ничего интересного или необычного, даже уже благополучно канувшие в недра дипа бывшие окрестные красные карлики до сих пор, как и положено, были на месте, не выказывая покуда ни малейших признаков надвигающейся на них катастрофы.

Но, в отличие от Кормакура, фильтры увидели.

По всему северному полушарию плавно скользили прозрачные тени с иззубренными краями, напоминающие звёздчатые многогранники [196] .

196

Звёздчатый многогранник (звёздчатое тело) — невыпуклый многогранник, грани которого пересекаются между собой. В отличие от обычных выпуклых многогранников, имеют характерный вид своеобразных «ёлочных игрушек» из-за специфического вида.

Их движение выдавала лишь легчайшая дисперсия спектров звёзд при прохождении граней. Четвёртая степень, неблагодарная ты сволочь, всегда выдашь. Ни в гравитационном, ни в нейтринном спектрах объекты не звучали. Двигались они все как один в одном и том же направлении.

— Они идут на Ворота Танно. В субсвете.

— А ты, дайвер, догадливый. Теперь догадайся, зачем они туда идут.

Очень смешно.

— Что будем делать?

— А какие варианты?

— У меня на борту есть активный маяк, он может успеть.

— Или не может. Сидим пока тихо, флот-лейтенант, как они пройдут, будем решать. В субсвете им ходу ещё годы и годы, куда спешить.

Пройдут. Типун тебе, консерва…

Докаркался. Один из шизофренических икосаэдров так же беззвучно сошёл с траектории и начал надвигаться.

— Поздно. Он нас заметил.

Но Кормакур уже не слушал. Он наскоро упаковал последние логи бортового журнала, подписал его личным ключом и тут же рванул чеку отстрела.

После чего включил штатную «вопилку» в надежде, что она отвлечёт тварей от маяка, пока тот проецируется.

Ну давай, бей.

Спасители-спасители. Бесполезные птицы. Сколько веков вы рыскали по нашей Галактике, а что толку.

Эти твари вот они.

Гемисфера в недрах фокуса оставалась фактически слепа, лишь временами выхватывая из окружающей мешанины нечто, подвластное интерпретации её нейросетями квола. Попытки напрямую анализировать данные визуальных детекторов также приводили к печальным последствиям — зрительные каналы тут же перегружались от фрактальной пены осколков внешнего корпуса катера. Они были вокруг, умножаясь и складываясь в калейдоскоп дробящихся отражений, в котором не было ни смысла, ни логики.

Летели по сути вслепую, наматывая расходящуюся воронку на курсовые интеграторы, но насколько эта кривая соответствовала реальной траектории — понять было невозможно.

В отличие от советника и Превиос, Эй Джи приходилось ориентироваться лишь на зыбкие параметры кривизны пространства-времени и акустику гравидиапазона. Но неизученная топология фокуса предпочитала помалкивать, реперные маяки были еле слышны, ко всему они совершали вокруг самые невероятные кульбиты, ежесекундно дробясь и линзируя друг друга.

Если бы не Превиос, Эй Джи давно бы уже бросил всякие попытки маневрирования, отдавшись на волю пассивной траектории, которая, как и предсказывала эффектор, постоянно норовила выплюнуть шлюпку обратно в субсвет.

Если хорошо подумать, это и было самым разумным в их текущей ситуации поведением — сдаться на милость природы фокуса, после чего благополучно попасть в лапы громилам Томлина. Позор, конечно, но и сгинуть тут ни за что — тоже невесть какая перспектива. Если бы Дайс и Тайрен могли ответить, то он бы, наверное, спросил у них совета, как поступить, а без них… без них ему сразу начинало казаться, что возвращаться назад просто нельзя. Так что Эй Джи продолжал не ради Превиос и советника, а ради этих двух безмолвных голосов.

Превиос это чувствовала и по-своему ценила, стараясь не лезть ему в голову без необходимости, но как-то помочь навигатору могла лишь время от времени, весь её ресурс полностью уходил на контроль границ топологических карманов. Первый они прошли почти сразу, с наскока преодолев извивы местного варианта шестимерия, в конце концов, с его поведением у традиционного дипа было много общего, и навигационный квол стараниями Эй Джи вёл их достаточно уверенно, так что брану они преодолели ничуть не сложнее, чем традиционный файервол.

Дальше сразу начались проблемы.

Во втором кармане навигатор вынужден был непрерывно корректировать траекторию катера, но его всё равно постоянно сносило. Удивительным образом это сочеталось с совершенно плоской топологией, при этом привязки не работали, квантовые гироскопы сходили с ума, интеграторы показывали ерунду, по сути, Превиос вынуждена была заменять собой разом все приборы на борту, пока Эй Джи вслепую боролся за курсовую стабильность, она разгоняла свою искру на полную мощность, следя в этой мешанине зеркальных пузырей за той единственной истинной браной, что вела их дальше вглубь фокуса.

— Навигатор, приготовиться к манёвру.

В этой команде не было нужды, тем самым она лишь помогала парню сохранять рассудок. В тот момент, когда ты становишься перчаткой на чужой руке, это уже не совсем ты, и не свихнуться, пытаясь самому себе объяснить, откуда у тебя в голове взялись чужие мысли и неизвестные воспоминания, было очень непросто.

А так возникало парадоксальное, но спасительное ощущение привычности континуума, когда ты сначала получал команду, впитывал собственным сознанием, потом её послушно исполнял и… и благополучно забывал о том, что было.