Мятежные ангелы
Шрифт:
— Хорошо, мисс.
Франни снимает мерку с Энн.
— Это будет трудно, мисс. Не могу сказать, достаточный ли там запас в швах.
Энн краснеет.
— Ох, не стоит так суетиться! Я надену то платье, в котором была в опере.
— Франни, — говорит Фелисити, заставляя имя служанки звучать истинной музыкой, — ты ведь очень искусная портниха. Я уверена, что если кто-то и может это сделать, так только ты.
— Но если я переделаю платье, мисс, я уже не смогу вернуть ему прежний вид, — напоминает Франни.
— Предоставь это мне, — отмахивается Фелисити,
Энн упирается в стену обеими руками. Она хочет повернуть голову и что-то сказать мне, но Фелисити резко толкает ее.
— Не вертись!
— Но вы же не затянете меня слишком сильно?
— Затянем, — решительно заявляю я. — Стой спокойно.
Я с силой тяну за шнурки корсета, стараясь сделать талию Энн как можно тоньше.
— Ох, боже! — задыхается она.
— Еще! — командует Фелисити.
Я тяну еще сильнее, и Энн выпрямляется, едва дыша, у нее даже слезы на глазах выступают.
— Слишком туго! — хрипит она.
— Ты хочешь надеть это платье? — язвительно интересуется Фелисити.
— Да… но я не хочу умирать из-за него!
— Ладно, нам не нужно, чтобы ты свалилась на нас без сознания.
Я слегка ослабляю шнуровку, и на лицо Энн возвращаются краски.
— Теперь садись, — велю я, подводя Энн к кушетке.
Она может сидеть только выпрямившись, как церковный шпиль. И дышит тяжело, как загнанная лошадь.
— Вообще-то не так уж это страшно, когда привыкнешь, — шепчет Энн, с трудом улыбаясь.
Фелисити падает на кушетку.
— Врунья!
— А вы что-нибудь поняли из выступления Нелл Хокинс? — спрашивает Энн. — По-моему, она несла чистую ерунду.
Энн пытается вздохнуть поглубже.
— А Том как замечательно выглядел! Он очень добрый, мне думается.
— Да я и сама не вижу в ее словах особого смысла, — отвечаю я. — Подай надежду неприкасаемым, не дай песне умолкнуть… Будь осторожнее с красотой, красота должна уйти… ну, что-то в этом роде.
— Не оставляй путь, или не сворачивай с пути, так она говорила. Что бы это могло означать? — вслух размышляет Энн.
— А как насчет «скользких, проворных нимф»? — хихикает Фелисити. — А еще — «опасайтесь Маковых воинов! Они сожрут вас, проглотят, проглотят!»
Энн тоже начинает хихикать, но корсет быстро обрывает ее веселье. Энн может только улыбаться и хватать ртом воздух.
— Она пыталась сказать нам что-то. Я в этом уверена.
Я ощущаю необходимость защитить Нелл Хокинс.
— Да будет тебе, Джемма! Это была просто чушь. Нелл Хокинс безумна, как Шляпник!
— Тогда откуда она знает о горгоне и о Лесе Света? Или о золотом тумане? — возражаю я.
— Может, ты сама ей рассказала?
— Я не рассказывала!
— Ну, она где-то об этом прочитала.
— Нет, — сержусь я. — Я уверена, это было зашифрованное сообщение, и если мы сумеем его расшифровать, мы откроем тайну расположения Храма.
— Джемма, я знаю, тебе хочется верить, что у Нелл есть ключ ко всему этому, но я ее видела и должна заявить: ты ошибаешься!
— Ты
говоришь прямо как Картик.Я жалею, что упомянула его имя.
— Что такое, Джемма? Почему ты нахмурилась? — пытливо спрашивает Энн.
— Картик. Он ушел.
— Ушел? Куда ушел? — удивляется Фелисити, подтягивая чулок и внимательно изучая свою лодыжку.
— Вернулся к Ракшана. Я его оскорбила, и он ушел.
— И что ты ему сказала? — спрашивает Фелисити.
— Сказала, что никогда не думала о нем как об индийце.
— И что тут оскорбительного? — не понимает Фелисити. Она снимает чулок и бросает его на пол. — Джемма, мы сегодня отправимся в сферы? Мне хочется показать Пиппе новое платье и пожелать ей веселого Рождества.
— Трудно будет скрыться, — опасаюсь я.
— Ерунда. Всегда есть возможность удрать от дуэний. Я ведь уже такое проделывала.
— Мне хочется побыть на балу.
Фелисити внимательно смотрит на меня, насмешливо улыбаясь.
— Тебе хочется побыть с Саймоном Миддлтоном.
— А я очень надеюсь потанцевать с Томом, — признается Энн.
— Отправимся туда завтра, — бросаю я Фелисити косточку.
— Ох, до чего же ты мне не нравишься, когда ты вот такая! Ладно, в один прекрасный день я получу собственную силу и уж тогда буду посещать сферы в любой момент, как только мне захочется.
— Фелисити, не сходи с ума! — умоляющим тоном произносит Энн. — Всего один вечер подождать! Завтра мы снова будем в сферах.
Фелисити отворачивается, не желая нас видеть.
— Я скучаю по Пиппе. Она всегда готова на все.
Фелисити уходит, обиженная, а мы с Энн болтаем обо всякой ерунде и перебираем ленты. Потом Фелисити снова врывается в комнату, как будто ничего и не случилось, за ней спешит Франни, она осторожно несет на вытянутых руках голубое шелковое платье.
— О, давайте поскорее посмотрим, что получилось! — восклицает Фелисити.
Энн ныряет в голубое облако ткани, просовывает руки в рукава. Франни застегивает крошечные перламутровые пуговки на ее спине. Выглядит чудесно. Энн кружится с таким видом, словно не верит, что отражение в зеркале — ее собственное.
— И как, тебе нравится? — спрашиваю я, для большего эффекта приподнимая волосы Энн к затылку.
Она кивает.
— Да, нравится. Спасибо тебе, Фелисити.
— Не стоит благодарить. Моя награда — лицо матушки, когда она нас увидит.
— Что ты хочешь этим сказать? — спрашивает Энн. — Мне казалось, ты говорила, что ей будет безразлично.
— Я так говорила? — Фелисити изображает удивление.
Я бросаю на Фелисити предостерегающий взгляд. Но она не обращает на меня внимания и вытаскивает из кучи на кровати бархатное платье винного цвета.
— Франни, ты великолепная портниха, и я считаю, тебе совсем не трудно будет немножко переделать вот это платье. Я даже уверена, что тебе хватит на это часа.
Франни вспыхивает:
— И что вы хотите с ним сделать, мисс?
— Просто мне кажется, что вырез этого платья чересчур скромен для юной леди, которая собирается на столь грандиозный бал. Ты согласна?