Мыс Марии

Она прошла по скверу назад, возвращаясь в сторону «Известий», вдыхая аромат жасмина и липы. Остановилась напротив вчерашнего места преступления, увидела то самое дерево, тени от веток которого закрывали накануне лицо черного человека, и шагнула в молодую траву. Каблуки ввинчивались в рыхлую землю, застревали, но Кэт не остановилась. Ей надо было увидеть место, где он стоял. Находят же в фильмах окурки, зажигалки, следы на примятых ступнями газонах.

Но на траве ничего не осталось. Сочная и сильная, она не согнулась и не сломалась даже от ее шагов. Кэт ползала вокруг дерева несколько минут. Весь скромный улов – один тонкий окурок (его ли?), разорванная пачка от «Mentos», две смятые обертки от сигарет и покореженное проволочное мюзле от дешевого шампанского. И грибы – коричневые, домиком нарастающие друг над другом. Окурок Кэт, конечно, аккуратно сложила в пакет.

Она устало села на ближайшую скамейку и, скорее по привычке, чем всерьез, уставилась под ноги. Сначала она ничего не заметила, только потом разглядела еще четыре окурка и какой-то небольшой, меньше фаланги пальца, коричневый пластмассовый осколок. Повертела его в руках, пытаясь разобраться, сгодится ли он в кандидаты в улики, но больше всего немного закругленный краешек походил на обломок детской машинки. И окурок, и часть чьей-то игрушки Кэт брезгливо выбросила в урну: от того места, где стоял убийца, было, все-таки, далеко.

Никаких следов, никаких улик, никаких зацепок. Кэт понуро вернулась к Петровским Воротам и села на одну из каменных скамеек, полукругами описывающих арену-сцену Высоцкого. Уставилась на торчащее из-за деревьев розовое с белыми колоннами здание – больницу. Того самого, страшного, дома за ярко зелеными кронами не было видно. Вдохнула поглубже. Вытащила из сумки телефон.

Снятое в желтом тусклом свете фонарей видео, выглядело устрашающе мрачным. Картинка дергалась так, что зацепиться глазу было совершенно не за что. Хорошо видна была лишь бликующая сталью красная лужа. Все поменялась слишком резко. На экране не очень четким черно-желтым фоном с оранжевыми пятнами тусклых фонарей, возник бульвар. Была видна изгородь, деревья, кусты, какие-то люди вдалеке, редкие прохожие. Она внимательно рассматривала их почти полчаса, укрупняла картинку, нажимала на паузы. Но вынуждена была признать: ни на траве, ни даже дальше, на плиточной дорожке, никто не стоял.

Кэт вспомнила все фильмы от «Бойцовского клуба» 25 до «Острова проклятых» 26 и все книги от «Горбунова и Горчакова» 27 до «Билли Миллигана» 28 . Слишком уж нереален и странен был ночной Страстной. Она вдруг подумала, что сама убила, а потом вообразила несуществующего мужчину в пиджаке. Что если у нее – раздвоение личности? Для того, чтобы доказать самой себе, что это не так, прокрутила в голове события того вечера.

25

«Бойцовский клуб» – психологический триллер Дэвида Финчера, снятый в 1999 году по роману писателя Чака Паланика.

26

«Остров проклятых» – психологический триллер Мартина Скорсезе, снятый в 2010 году по роману писателя Денниса Лихейна.

27

«Горбунов и Горчаков» – поэма Иосифа Бродского о раздвоении личности.

28

«Таинственна история Билли Миллигана» – документальный роман Дэниела Киза о человеке с 24 личностями.

Кэт отчетливо помнила, как доехала до Кузнецкого моста. Поднялась из метро, и в арке, уже на улице, встретилась с Юлькой, подругой. Они прошлись до Камергерского, разговаривали, тщетно пытаясь понять скрытые мотивы Юлькиного непредсказуемого парня. Решили выпить по бокальчику вина и уселись в ресторанчике с черными диванами и огромными окнами, выходящими на фасад МХТ. Выпили, обсудили бывших мужей, потом еще выпили, обсудили неофициальных нынешних. После третьего говорили о скидках на Furla, новой удачной коллекции Dior и неудачной Yves Saint Laurent, а Кэт хвасталась фотографиями нового, ухваченного с огромной скидкой, пальто. После четвертого она зачем-то выложила, что совершенно рассорилась с Артемом. После пятого они уже почти рыдали о своих горьких судьбах. Было почти одиннадцать, из театра повалили люди. Закончился спектакль. Кэт встретила старого Тёмкиного – еще со студенчества – друга, саксофониста Мишку. Он вышел из театра с коллегой Лешенькой, ассистентом мхатовского режиссера. Они выпили еще по бокальчику, и теряющая последние крохи здравого смысла Кэт почувствовала, что хорошо бы пройтись. Юльку забрал ее – так и не понятый ими – своенравный парень, а Кэт решила, что прекрасно успевает на метро, поэтому предложила дойти до Пушкинской. Миша с патологически занудным Лешенькой, который почти мгновенно ей надоел, поддержали, и маленькая компания пошла по залитой ночными огнями Тверской. Двигались задорно и весело, травили байки о репетициях. Было только начало первого, поэтому решили еще выпить на одной из только что открытых у Пушкинской площади веранд. Ребята пошли выбирать стол, а Кэт сказала, что сначала покурит. Вместо этого, словно завороженная, она зачем-то перешла дорогу к кинотеатру «Россия», прошла мимо него и уверенно ринулась на Страстной бульвар. Там нашла свою школьную подругу Олю, лежащую в луже крови. Если бы кто-то спросил, зачем она отправилась к дому №9, которого так боялась, Кэт не смогла бы ответить. Ни тогда, ни сейчас.

Половина пропущенных – от Миши. Понятное дело, искал: в ресторан она так и не зашла. Вторая, не определяющаяся, надо полагать, от Лешеньки. Кэт долго вертела гаджет в руках, потом написала обоим извинительно-успокоительное сообщение о потерянном и найденном телефоне. Сразу после этого позвонила Илье, Олиному мужу, но он не взял трубку. Олина мама сказала, что будет на Бауманской после обеда. Кэт пообещала, что тоже приедет.

Окинула взглядом Страстной, снова тронула ступню Высоцкого и медленно пошла на Петровский бульвар. В голове было пусто. Кэт бездумно двигалась вперед, механически переставляя ноги. Что было у нее? Ничего не было. Ни улик, ни доказательств, ни зацепок. Ноль. Нужно было начинать сначала.

Из бесспорных ныне фактов был только один – Оли больше нет. Значит, скорее всего, маньяк существует. Возможно, он видел и ее. Возможно, знал, что она снимала место преступления на видео. Возможно, потерял ее в толпе на Пушкинской. Возможно, в подъезде в Зоологическом переулке даже не появился, его просто нарисовало воспаленное воображение. Возможно, когда на Страстной пришла Кэт, он уже скрылся, иначе как объяснить, что его не осталось на видео? А если нет? Если он все же видел ее и уже готовился устранить любопытную свидетельницу? В любом случае, знала Кэт, ей следовало бы найти его раньше, чем он отыщет ее.

Телефон зазвонил, когда она была на уже на следующем бульваре. Села на скамейку и ответила Сашке.

–

Ты как? – Осторожно спросил он.

–

Нормально.

–

Где ты?

–

На Сретенском.

–

Ты понимаешь, что она шла в редакцию, в «Известия» свои?

–

Это спорно.

–

Ничего спорного. Что иначе она могла делать ночью рядом со своей работой?

–

Страстной не по пути, он дальше. Не ехала она ни в какие «Известия», потому что она их проехала.

–

Кто знает, куда она собиралась, или где была до? С кем встретилась?

–

Чего ты хочешь?

–

Провести расследование.

–

Действуй, Шерлок. – Разрешила Кэт.

–

Мне нужна твоя помощь. Шерлок – это ты. Ты журналист или я?

–

Я не журналист в привычном понимании. Я скромный редактор коррсети.

–

Но ты явно ближе к разгадкам тайн, чем я.

–

Ну конечно. – Саркастично протянула Кэт. – Пересмотрел американских фильмов про громкие журналистские расследования? «Вся президентская рать»

29

? Или «Свой человек»

30

?

–

29

«Вся президентская рать» – фильм Алана Пакулы, снятый в 1976 году.

30

«Свой человек» – фильм Майкла Манна, снятый в 1999 году.

Ты можешь достать все, что тебе нужно, и кого тебе нужно, я столько раз видел.

–

Когда это было, Ватсон?

–

Не так давно.

–

Хорошо, берем это дело.

–

Нужно внимательно осмотреть место преступления. Там должны остаться следы.

–

Отличная идея, док. Поезжай. Я сейчас сгоняю помогу Олиной маме и присоединюсь.

Она посидела еще немного и пошла вперед.