Мысли, афоризмы, цитаты. Политика, журналистика, правосудие
Шрифт:
Я могу сделать десять герцогов, но не смог бы сделать одного Тициана.
Каждый художник, который изображает небо зеленым, а траву голубой, должен быть подвергнут стерилизации.
Пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ.
Искусство требует пожертвования.
Рафаэль получил заказ на роспись Ватикана не потому, что он был великим художником, а потому, что его дядя был папским архитектором.
Чем более велик художник, тем сильнее он должен желать чинов и орденов, служащих ему защитой.
Вельзевул поощряет искусство. Своим художникам он гарантирует покой, хорошее питание и абсолютную изоляцию от адской жизни.
Однажды при Анне Ахматовой стали обсуждать, кому справедливо, кому не справедливо дали Сталинскую премию. «Оставьте, – сказала Ахматова, – их премия, кому хотят, тому дают».
Дионисий Младший говорил, что кормит стольких софистов не потому, что восхищается ими, а для того, чтобы они восхищались им.
Люди, не имеющие с искусством ничего общего, не должны с ним иметь ничего общего. Просто?
«Каким образом поэт может лучше всего послужить делу коммунизма?» – «Поехать в Испанию и там погибнуть. Нашему движению нужен Байрон».
Как я могу делать приличные фильмы, если все мои лучшие сценаристы в тюрьме? Только поймите меня правильно – всех их следовало бы повесить.
И соловей может помочь пахарю, если не надевать на него хомут.
Агитатор владеет словом. Художником владеет слово.
Иногда сатире приходится восстанавливать то, что разрушил пафос.
Наша страна не станет цивилизованной, пока мы тратим на книги меньше, чем на жевательную резинку.
ЗАКОН МАЛИНОВОГО ДЖЕМА:
Культура как джем: чем шире размажешь, тем тоньше слой.
Ни одно общество, ни одна цивилизация не может выжить, если 12-летние рожают детей, 15-летние убивают друг друга, 17-летние умирают от СПИДа, а 18-летние получают аттестаты, которых не могут прочесть.
Наконец-то физикам и лирикам делить нечего – и те и другие в загоне.
Просвещение внедрять с умеренностью, по возможности избегая кровопролития.
Религия – высокая болезнь человечества; политика – рак человечества.
Религия есть опиум народа.
Страна, где религия оказывает в наши дни наибольшее влияние, является в то же время самой просвещенной и свободной. (Об Америке.)
Вступая в союз с политической властью, религия увеличивает свое влияние на некоторых, но теряет надежду господствовать над всеми.
Для политика чтить религию выгодно, а следовать ее учению гибельно.
Мы верим, что Господь на нашей стороне. Но гораздо важнее знать, что мы на стороне Господа.
Хотя все его просят об этом, Бог не участвует в нашей политике.
Любопытно, но сегодня политики предпочитают говорить о морали, а епископы – о политике.
Организованная религия скорее делает христианство политическим, чем политику христианской.
Патеры, пресвитеры и раввины должны, за одним исключением, стоять вне политики. Единственное исключение – если они согласны со мной.
Весь ислам – это политика.
Мечеть – пропагандистский центр.
Религию в большинстве ее форм можно определить как веру в то, что боги на стороне правительства.
Все многообразные религиозные культы, существовавшие в Древнем Риме, народ считал одинаково истинными, философы – одинаково ложными, а правители – одинаково полезными.