На фига попу гармонь...

– О-о, Дуни-и-а-а! – возопил Билл.

Через час они встретились, и девушка самолично проверила, как неумехи завернули товар.

– Мэйд ин ЮСА, – прочитала бирку на брезенте.

«Китай знаю, Турцию знаю… а что это за ЮСА?» – подумала она.

– Упаковали прилично, – похвалила негров. – А теперь идите за мной, но немножко подальше, будто претесь сами по ceбe, – пошла вдоль реки.

* * *

– Куда это их баба повела? – наблюдали за теплой черно-белой компашкой с того берега фээсбэшники.

– Станок приличный! – произнес Железнов.

– Думаешь, станок для печатания поддельных денег волокут? – приник к биноклю Иван Крутой.

– Да это он про телку базарит, – подсказал капитану Буратино.

– А-а-а! – стал разглядывать «станок» фээсбэшник. – Идем параллельным курсом, – отдал он команду.

– Черно-белая компашка, прошлепав примерно половину пути до моста, заметила за собой слежку.

– Какой-то метр в кепке за нами идет, – глянув на негров, произнесла доярка.

– Срисовали уже, – обернулся к преследователю Джек, но никого не увидел. Только у самой воды трепыхались кусты.

– Шарик, наверное, – подняв каменюку, швырнул его в кустарник Билл.

Там что-то хрюкнуло, кусты буйно затряслись, но через минуту все стихло, и больше их никто не преследовал.

Зато почти у моста натолкнулись на странную парочку. Один амбал возвышался у самой воды, а другой рядом с ним стоял раком.

– Обойдем педерастов, – предложил Джек.

– Вот и у вас появились, – с удовлетворением в голосе произнес Билл.

– Да это не наши, это какие-то залетные… у деда Пашки живут, – внесла ясность в «голубой» вопрос Дуняха. – Нашим мужикам, кроме выпивона, уже ничего не надо…

– Бляха-муха! – тихонько пнул в гузку Джонни-Дорофея Джинн-Толик, указывая на агентов ФБР.

– И бляха, и муха, и еще кто-то с ними, – подтвердил тот.

– Ой, мамочки, тут мне страшно, я пойду рядом, – перейдя мост, пристроилась между мужчинами роскошная доярка.

Билл с грозным видом оглядывался по сторонам, внутренне надеясь, что встретится тот, кто попытается испугать его любовь.

– Вон там какие-то отблески между деревьев, – враз осевшим голосом прошептала Дунька и прижалась к гиганту Биллу.

– Со мной, как это по-русски – не дрейфь, – тоже осипшим голосом прошептал он, ощущая телом теплое и податливое женское бедро.

Джек, чтоб не быть голословным, шустро зарядил М-16 и положил в карманы парочку гранат.

– Хенде хох! – решил поиграть в немецких захватчиков хромоногий латинос, но едва успел скрыться за толстым стволом от пуль, выпущенных вздрогнувшим агентом Джеком.

Дунька, чтоб не участвовать в таком ужасе, мигом потеряла сознание и оказалась на руках у Билла.

– Я пошути-и-л! – подал голос хромоногий, доставая из-за пояса «Магнум» сорок пятого колибра.

– Из винтореза одиночными шмальнули, – по звуку определил Иван Крутой, доставая из наплечной кобуры пистолет «Стечкина». – Вмешиваться пока не станем.

– Были бы мы без дамы, я бы сделал из этого шутника хронического меланхолика, а теперь, Джеки, бежим вперед по тропинке.

Латинос залег и, громыхнув оружием, послал пулю на звук шагов. Проскользнув рядом с ногой Джека, пуля полетела дальше по заданной траектории и, счастливо избежав встречи с деревьями, нашла свою жертву в лице Буратино. И ладно бы в лице, а то сквозное отверстие образовалось точно между ног деревянного умника.

– Мать моя – родина, – только и успел произнести бедненький Буратинка, как какая-то сила, закрутив его винтом, хряпнула о дерево, прилепив носом к стволу.

– Чего это пацан раскувыркался? – удивился Иван Крутой.

– Нашел время цирковое представление устраивать, – прислушиваясь к хрусту ломаемых веток, недовольно заметил Железнов и отпрыгнул с тропы, прячась за дерево, так как прямо на него выбежали шпионы, тащившие бабу.

– Куда дальше-то? – одышливо произнес Билл.

– А вон указатель висит, – кивнул Джек на пришпиленного к березе Буратино, колпачок которого торчал в сторону сторожки.

Когда шпионы исчезли в указанном им направлении, Егор Железнов спрятал в кобуру пистолет и, отряхивая брюки, позвал:

– Господин Буратино, хватит маскироваться…

Но деревянный чекист ничего не ответил.

– В жмурки, что ли, играет? – тоже отряхиваясь, произнес Крутой, направляясь к замершему коллеге.

– Скорее – в жмурики! – высказал свое мнение старлей. – Ба-а! Да у него дополнительное отверстие образовалось… – засунул он мизинец в пулевую пробоину.

– Ну ты че куда не след пальцы-то суешь? Гинеколог тоже нашелся… – пожалел раненного собрата Крутой и, поднапрягшись, сдернул его с дерева, оставив в стволе березы нос.

– Тогда уж не гинеколог, а проктолог, – поправил шефа старлей. – Блин! Да он еще и сифилитик… – хохотнул Железнов, – все сорок удовольствий.

– Да-а-а! – задумался капитан, поворачивая деревянного чекиста то одной, то другой стороной и бормоча: – Гинеколог, проктолог… У всех руки в тепле и деньги в кармане… А ту-у-т?.. – внимательно оглядел росшую рядом сосну без верхушки и, сорвав две небольшие шишки, заткнул раны.

– Нижнюю дырку неправильно заткнул! – сделал хирургу замечание Железнов. – Как будто у него хвост растет… Воткни инородное тело с другой стороны, чтоб на мужика стал похож.

Через минуту пришедший в себя Буратино с ужасом ощутил вместо прекрасного, гладкого, острого носа какой-то шершавый отросток.

– Папин партсигар! – пробормотал он, опустив глаза книзу и увидев там торчавшую из штанов молодую зеленую шишку.

– По-моему, малый от твоих экспериментов опять отключился, – сообщил другу старлей.

– Ну-у, Мальвины у нас нет, чтоб в чувство его привести, потащим раненого на руках, как те два негритоса свою бабу, – направились они следом за шпионами.

Счастливый, словно наткнулся на заросшую маком поляну, латинос, прячась в кустарнике, наслаждался видом изувеченного противника, выставив в его сторону средний палец правой руки.

Мишаня, услышав пальбу, чертыхнулся, снял со стены ружье, не отрывая взгляда от телевизора, где транслировали «Ментов». «А вдруг дело долгое?» – отключил он телик и вышел на улицу.

– Тьфу! Пропасть тебя возьми… на самом интересном месте, – стучала ногами по шифоньеру Кумоха.

– Сапожни-и-к! Судью на мыло-о! – завопил Ерофей, скрываясь в дымоходе и через секунду выныривая из трубы. – О-о! Здорово, Леха! – поприветствовал брякнувшегося на крышу лешего. – Чего тужим?