На грани искры

Книгу о прорыве восточной аномалии мы с Санни всё-таки взяли в библиотеке. Несильно впечатлились. В большей степени это напоминало сухой отчёт с перечислением незнакомых имён, городов и непонятных событий.

— Я думал, тут будут приключения… — разочаровался Санни после прочтения.

— Зато мы узнали, что соваться на старую территорию школы не стоит, — заметил я. — Если бы не твоё чутьё и не моё видение, мы бы живыми оттуда не ушли.

— Ты, главное, случайно, если вдруг встретишь мою бабушку, не проговорись, — попросил Санни. — Ведуньям же нельзя прикасаться к ядовитым растениям. Узнает, что я близко подходил — заругает.

— Не скажу, я не враг себе, — пообещал я.

Больше времени на чтение книжек у нас не осталось, потому что началась практика. Сначала мы посадили то, что выдали на складе, на своем огороде. Потом нас отвезли во временный лагерь возле леса. Полмесяца мы жили в холодных палатках, лазили по весеннему лесу, собирали то, что показывали ассистенты преподавателя из числа учеников третьего года обучения. Узнавать свойства собранного будем позже, когда всё это довезём до школы, высушим и подготовим для правильной обработки.

Половина пацанов во время этой практики простыла. Лечили их тем, что находили в лесу. Хорошо, что отвары варил сам преподаватель.

В глазах многих учеников читалось, как они разочарованы поступлением в такое специфичное учебное заведение. Невольно мне вспомнились купленные Ивином бархатные сюртуки. И куда мне их здесь носить? Тут бы лишняя пара сапог да полотняные портянки не помешали. От последних, кстати, в палатке стоял такой непередаваемый аромат, что пробудившиеся первые весенние комары дохли на подлёте.

Мы-то уже принюхались, но возница, везший нас обратно в школу, половину лица косынкой замотал, уверяя, что воняет от нашей группы неимоверно.

Не думаю, что дядька сильно преувеличил. Не только немытые тела, но и собранные нами «дары леса» источали непередаваемый по своей насыщенности запах. Незнающий человек вполне мог решить, что мы нечто дохлое везём. На самом деле, это пахли травы, пролежавшие всю зиму и весну в небольшом озерце. Их для нас заложили и придавили брёвнами те ученики, кто в этом году заканчивал школу.

Растение называлось «Трава сплетниц». Ее и в сыром виде можно пожевать, и тогда удивительным образом в течение нескольких минут человек начинает слышать разговоры и любой другой звук, находящийся на расстоянии, недоступном для обычного слуха.

Мы же из выдержанного в воде растения получим экстракт. Зельевары приготовят капли с очень концентрированной основой. Капли (не более пяти за раз) позволяют слышать далёкие звуки в течение часа. У охотников это зелье пользуется большой популярностью. Продают его по специальному разрешению. Простым людям его не выдают — и правильно, а то начали бы все сплетни слушать.

Обязательно для маменьки сделаю, если найду рецепт, как правильно эту траву сварить. Ей такие капли не помешают, чтобы знать, кто и что про неё говорит и за что осуждает. У нас на юге такое уникальное растение не растёт.

Из полезного, на мой взгляд, везли ещё много листьев «Ленивца». Молодые, только распустившиеся листочки мы обрывали с деревьев. Прожилки мне в особом зрении виделись золотистыми. Собирали листья в перчатках и маске, и всё равно ночью спали как убитые. Это одно из свойств «Ленивца» — его дают людям, страдающим бессонницей.

Всё остальное интересное скоро вырастет на огороде. Пока у нашего с Санни дома выпустил новые плети «Шепчущий плющ». Шептать он начинает, когда кто-то к нему подходит. Санни уверял, что его родня использует плющ для предсказаний. Якобы можно задать вопрос, и плющ ответит. Сам Санни в это не особо верил.

— У нас всё поместье плющом увито. Лучше любого сигнального амулета помогает. Сразу выдаёт, когда кто-то подходит. Ещё и направление указывает, где появился незнакомец. Свои-то всегда по дороге ходят. Только идиоты в гостях у ведуний рискнут с неё сойти. Бабушка может просто так закружить и запутать человека, чтобы в следующий раз больше уважения проявлял, — рассказывал приятель.

По словам Санни, ещё у них «Корень-путанник» растёт, «Мякотница пузырчатая» и много чего необычного. «Мякотницу пузырчатую» он обещал в школу принести — вдруг понадобится кому-то месть устроить? Не всё же мне стулья за ножки дёргать, можно и более изящно местьпровернуть. Достаточно кинуть кому-то под ноги небольшой плод мякотницы и человек будет весь день смеяться.

Обязательно запасусь такими плодами. Это же почти безобидно! Будет какой-то дурачок все уроки хихикать — так это не моя проблема.

Санни после возвращения из леса в школе задерживаться не стал, а собрав грязные вещи в мешок, уехал домой. Это он правильно поступил. Школьные прачки сразу стали такими загруженными, что я предпочёл один комплект вещей сам постирать. Пусть пятна не вывел, но хотя бы не воняет и для работы в сушильном сарае сгодится.

Преподаватель подробно рассказал, как всё добытое в лесу нужно сушить, и предупредил, что проверять не будет. Точнее проверку устроит, когда придёт время сдавать заготовленное зельеварам. Что они возьмут, то и было высушено без ошибок. Испорченные же материалы превратятся в штраф для нерадивых учеников. И отрабатывать его придётся на общественном поле, пропалывая всё лето то, что там выращивают для Правителя и его зельеваров.

Санни сполна использовал все два дня выходных, выданных нам после лесной практики. А вернулся он озабоченным.

— Эрик! Представляешь, советник Правителя умер! — прямо с порога, кинув на пол вещи, сообщил Санни.

— Он ваш родственник? — деликатно уточнил я.

Ну а вдруг советник каким-то образом с ведуньями связан? Нужно же соответствующее выражение лица изобразить. Мы с гувернанткой такие «лица» перед зеркалом на все случаи жизни репетировали. Ещё бы вспомнить, какие там мышцы напрячь, а какие расслабить…

— Э… — Санни запнулся и задумался. — Не… он же из рода Лирван. Точно к нашим отношения не имеет. Ты не подумай, я всех значимых изучал, всё пытался угадать, кто мог бы быть моим отцом, — увёл разговор куда-то в сторону Санни.

— И какое тебе дело до советника Правителя? — напомнил я.

— А! — Санни снова засверкал глазами. — Там та-а-акой скандал! Я с комиссией, направленной в школу, чуть-чуть разминулся. Они через главный вход пошли, а я со стороны привратницкой… — Снова ни слова ясности в беседе.