На грани свободы

— Это отвратительно, — сказал я щенку, и он навострил уши на звук моего голоса. Он пристально смотрел на меня, а потом попытался выбраться из рук Лиа ко мне. Я почесал голову щенка, но Лиа продолжала крепко его держать.

— Это девочка, она идеальна, — сказала Лиа, садясь в машину, и щенок уставился в окно, пока мы отъезжали. — Как ты хочешь её назвать?

— Фрейя, — сказал я, не задумываясь.

— Кто это?

— Скандинавская богиня плодородия, любви и красоты, — пояснил я ей, но забыл уточнить, что она также была богиней смерти и войны, - в любом случае, для меня это дерьмо не имело никакого значения. Было бы лучше оставить всё как есть.

— Просто идеально, — улыбнулась Лиа.

Я наблюдал за тем, как она почесала голову щенка, и снова начала плакать.

— У неё отцовские глаза, — заметил я, и Лиа кивнула в знак согласия.

— И дыхание получше, — сказала она, вытирая влагу со щёк. — Как думаешь, ей понравиться играть с мячиком?

— Определенно.

Я выехал на автостраду и направился из Чикаго на северо-запад.

— Куда мы поедем? — спросила Лиа.

— В Канаду, — ответил я просто. — У меня там домик.

— Как в Аризоне? — спросила она.

— Не совсем, — сказал я с улыбкой, — но что-то вроде.

— У чёрта на куличках?

— Точно.

— Там будет хотя бы электричество? — спросила она.

— У меня есть баллон с пропаном, — ответил я и, улыбнувшись, посмотрел на неё. — В основном он используется для нагрева джакузи.

Лиа засмеялась, я потянулся и накрыл её руку своей.

Фрейя облизала мои костяшки.

— Отвратительно, — проворчал я, прибавил скорость и помчался по шоссе, а позади нас постепенно исчезали очертания Чикаго. Я буду скучать по нему – ну, по некоторым его местам – но всё самое важное для меня было со мной.

Пока мы ехали, моя рука держала руку Лиа.

Лучше ничего и быть не могло.

ЭПИЛОГ НОВАЯ ЖИЗНЬ

Пиздец как холодно.

Но мне нравится.

Я стоял на закрытой веранде небольшого домика в безлюдном, всеми покинутом крае, где-то в Северном Онтарио. Неподалёку было приличного размера озеро, и с переднего крыльца мне была видна его заледенелая кромка. С других трёх сторон дом окружали вечнозеленые деревья, заключая его в атмосферу безмятежности.

Я поправил на поясе полотенце и отпил глоток виски. За спиной слышался звук булькающих пузырьков в расположенном на веранде джакузи, и я планировал попользоваться им на полную катушку - примерно в сотый раз - как только Лиа закончит убирать посуду после ужина, который я приготовил для неё на газовой плите.

По крайней мере, внутри было тепло.

В доме имелась гостиная, большая спальня, кухня и современная сантехника в ванной, где вода в трубах нагревалась с помощью газового отопления. В каждой комнате были камины, и на зиму уже приготовлены три поленницы дров. На следующий год мне понадобится их больше.

Этот домик действительно был намного лучше, чем та лачуга в Аризоне. Мне повезло, я заплатил за него совсем немного, учитывая удалённое расположение и отсутствие удобств. Построил этот дом какой-то богатый рыбак лет десять назад, но он умер от сердечного приступа, прежде чем успел им воспользоваться. Я купил его у вдовы, как одно из многих убежищ, которые мне могли бы понадобиться, когда придёт время.

И вот это время настало.

Дверь открылась и вышла Лиа со скачущей рядом Фрейей, держащей в зубах старую кость Одина. Она уже сильно выросла и имела сходство со своим отцом намного большее, чем это было бы для меня комфортно, но я привык к постоянному напоминанию о моём старом друге.

Лиа всё же узнала, что Фрейя – это богиня войны и смерти, но, в конце концов, мы решили, что это не имело никакого значения. Всё, что нужно было сделать, просто посмотреть на нас самих - от войны, смерти и страданий, мы перешли к красоте, миру и любви.

На Лиа был купальник с плавками-стрингами, она никогда не заходила в джакузи голой, что мне казалось совершенно нелепым. Не знаю, опасалась ли она, что кто-то будет шпионить за нами или нет, но Лиа отказывалась находиться снаружи, не надев хотя бы что-нибудь. Бикини держалось на ней обычно не более тридцати секунд после того, как Лиа попадала в гидромассажную ванну, а ещё чаще она лишалась купальника до того, как добиралась до воды.

— Холодно, чёрт возьми! — воскликнула она, обняв себя руками.

— Не делай так, — заскулил я. — Теперь мне не видно твоих сосков.

— Но я права, не так ли? — настаивала она. Потом подошла, забрала мой виски и нежно поцеловала в щеку. — Становится холоднее! Я думала, это в Чикаго зима суровая.

— Сейчас только декабрь, — напомнил я ей. — Настоящая зима ещё даже не наступила. Будет намного холоднее.

Она посмотрела на снег, и у неё появился тот отстранённый взгляд, который мне очень не нравился. Это означало, что она задумалась – вспомнила о том дерьме, о котором ей не стоило думать. Она задрожала, и я подошёл ближе, чтобы обнять её за плечи.

Большую часть времени Лиа была занята на факультете заочного обучения, желая получить диплом медсестры. Оставался ещё год, прежде чем ей необходимо было пройти практику в больнице и закончить учёбу, но с этим мы разберёмся, когда придёт время. Это была жертва, которую она принесла, чтобы быть со мной, а я выбросил свою «Беретту», чтобы ей не пришлось снова видеть единственное оружие, из которого она когда-либо стреляла.

«Барретт» всё ещё был со мной, но я уходил с ним подальше от дома, чтобы пострелять. Шум вызывал у Лиа панику, и Фрейе это тоже не очень нравилось. Я устанавливал цель примерно в полутора километрах отсюда, и, хотя поход сквозь деревья и снег был достаточно долгим, стоило приложить усилия, чтобы обеспечить ей немного покоя.

У Лиа остались шрамы от всех доставшихся ей тяжёлых испытаний, и я ей не завидовал. Она делала вещи, которые, как она думала, ей никогда не придётся делать, видела такое дерьмо, которое никогда не хотела бы видеть, и знала гораздо больше, чем когда-либо хотела знать. Не было никакого способа стереть эти мысли из её памяти, так же, как и я не мог стереть то, что случилось со мной в пустыне.

Как бы я ни ненавидел эту мысль, но всё же сказал ей, что не нужно оставаться со мной, если это для неё слишком больно, но Лиа просто сказала мне заткнуться, и я не собирался больше поднимать этот вопрос.

Она была мне необходима.

Возможно, мы нуждались друг в друге.

Я надеялся на это.

Только одна вещь никак не могла покинуть мои мысли – прежде всего, я до сих пор не знал, почему мои родители меня бросили. У меня всё ещё оставался адрес кладбища, где они были похоронены, но я до сих пор не поехал туда. Возможно, весной мы могли бы отправиться в Огайо и увидеть их могилы, но я не был уверен, что в действительности я от этого получу. Это было бы хорошим предлогом, чтобы увидеть Джонатана, и, возможно, получить последнюю информацию о войне в Чикаго.