На грани войны
Шрифт:
— Там же женщины и дети… — попытался снова Ноа, слабо и жалко.
— Ты не слышал ничего из того, что я сказала?
— Когда придут банды, они их перебьют…
— Значит, они умрут!
Ноа уставился на нее, разинув рот, ошеломленный.
— Они сделали свой выбор. Мы делаем то, что правильно для нас. — Она обошла стол, Саттер отодвинулся с дороги, когда Розамонд прошла мимо него и подошла к Ноа. Она смягчилась и положила руку ему на плечо. — Они настроены против нас. После всего, что я для них сделала. Все, чем я пожертвовала ради них, отдала им! И вот как они отплатили мне? Ненавистью?
— Это не все они, это только несколько…
— Ты видишь, как кто-то сдает бунтовщиков? Слышишь чьи-нибудь возмущенные крики? Или только молчание? Их соучастие. Они убили моих мальчиков, Ноа. Они забрали у меня все.
— Это не может остаться без ответа, — заявил Саттер. — Пока мы говорим, мои люди складывают тела своих друзей и братьев в этот ваш импровизированный морг. Горожане должны заплатить за то, что сделали. Не только преступники — город. Все они.
— Убивай, кого хочешь. — Розамонд отвернулась от Ноа и посмотрела в окно. — Сожги город дотла, мне все равно.
Ей хотелось разбить окно, разнести его на тысячу осколков. Она хотела раздавить и уничтожить, заставить кого-то — любого — страдать так же, как страдала она.
Рот Ноа открылся, как будто он собирался протестовать. Вместо этого он кивнул в знак покорности.
— Мне нужно вернуться к Майло.
— Тогда иди! — Саттер указал на дверь. — Теперь ты — никому не нужный начальник полиции. Мы в тебе больше не нуждаемся.
— Маттиас! — укорила Розамонд. — Ты не это имел в виду.
— Все в порядке, — уныло отозвался Ноа. — Я в порядке.
— Помни, о чем я тебя просила, — сказала она. — Помни, что ты мне обещал.
— Я помню, — бесстрастно произнес он. Во взгляде тоже не проскользнуло никаких эмоции.
Не говоря больше ни слова, Ноа повернулся, открыл дверь и вышел. Он тихо закрыл ее за собой.
Они молча слушали грохот грузовика на подъездной дорожке, когда Ноа отправился обратно в свой большой светлый дом, к своему маленькому сыну, уютно устроившемуся в своей постели.
Ревность прожгла Розамонд насквозь. У Ноа был его ребенок. Как ему повезло. Какое счастье. А он даже не ценил этого, не то что она.
Саттер опустился в одно из кожаных кресел. После некоторого молчания он заговорил.
— Ты не можешь ему доверять.
Она не могла доверять никому, вообще никому. Даже мужчине, сидящему напротив нее.
— Почему он тебя вообще волнует? Он нам больше не нужен. Он может исчезнуть вместе с городом.
— Он был лучшим другом Джулиана. Конечно, ты можешь это понять. Он для меня как семья.
Саттер закатил глаза.
— Пожалуйста, Розамонд. Помни, с кем ты говоришь.
Саттер понимал только бизнес. Деньги. Удовольствие. Комфорт. Для него все сводилось к сделке. Он не мог понять, что ей не все равно. Она просто следила за тем, чтобы не переживать слишком сильно.
Если она чему-то и научилась, так это необходимости контролировать эмоциональные связи. Чувства недолговечны. Привязанности ценны только тогда, когда они приносят пользу.
Она вздохнула.
— Ноа все еще должен сыграть свою роль в этом. Он все еще может помочь нам. Он убьет Коулмана. Сделает то, в чем ты потерпел неудачу.
Задетый ее оскорблением, Саттер оскалился.
— У
него есть друзья в этом городе. Бишоп. Его жена. Некоторые полицейские. Шеридан не будет предан тебе.— Тогда, я думаю, ты должен позаботиться о том, чтобы он оставался верен.
— А как же ребенок?
Розамонд вздрогнула.
— Что?
— Она ведь твоя внучка?
Ее губы скривились в презрении.
— Нет!
Саттер откинулся в кресле и сложил руки за головой.
— Нет?
Отвращение переполняло Розамонд.
— Это… существо не имеет ничего общего со мной, ничего общего с Гэвином! Ты слышал меня?
Саттер подмигнул.
— Конечно, босс.
Она стиснула челюсть до боли, скрежеща зубами, как стеклом. Никто никогда не поймет безмерность ее утраты.
— Кроме того, это девчонка. Девочки — слабый пол. Она никогда не сможет заменить мне сына.
Саттер просто смотрел на нее.
Розамонд сцепила пальцы на столе, тяжело дыша, пытаясь держать себя в руках.
— Если у тебя есть еще дела, приступай. В противном случае, убирайся из моего кабинета.
— Кого ты хочешь защитить? Если не младенца, то кого? Майло?
В этом заключалась ее сила. Она переступит любую черту, необходимую для достижения своих целей. Она шла туда, куда другие боялись ступать.
Если Ноа предаст ее, она, не раздумывая его убьет. Она уничтожит все, что он когда-либо любил. Включая Ханну Шеридан. И его сына.
Розамонд не колебалась.
— Никто не освобожден от ответственности.
— А Ноа? Как ты предлагаешь обеспечить его лояльность?
Она встретила жесткий взгляд Саттера.
— Мы дали Ноа все, разве нет? Мы можем и отнять это.
Саттер улыбнулся.
— Отлично.
Глава 30
Лиам
День пятьдесят первый
Бишоп указал на исписанную от руки бумагу в центре стола.
— Это не к добру.
— Вполне ожидаемо, — заметил Лиам. — Это был лишь вопрос времени.
Лиам, Бишоп, Перес и Рейносо сидели в кабинке в задней части бара в гостинице «Фолл Крик». Они приехали за час до открытия по просьбе Дейва Фарриса. Теперь они с наслаждением распивали последнюю бутылку бурбона.
У Дейва почти ничего не осталось. Ополченцы некоторое время снабжали его запасами — они любили зайти выпить холодного пива, как и любой другой парень, — пока Дейв не попал в черный список, заступившись за мальчишку Маршалла у хозяйственного магазина.
Люди по-прежнему приходили сюда за теплом и компанией. Даже если у них не находилось коробки макарон или банки бобов на обмен, Дейв не отказывал им. Он говорил, что не способен на указать на дверь — не в случае, если это его соседи, его друзья, его город.
В баре больше никого не было. Другие кабинки пустовали. Ранний утренний свет струился сквозь грязные окна. В Фолл-Крике царила тишина, на улицах не встречалось обычных патрулей ополченцев.
Лиам сидел, прислонившись спиной к стене, лицом к остальной части комнаты. Он отметил выходы, близость к бару и другим кабинкам, а также дробовик, который Дейв держал за стойкой. Его «Глок» снятый с предохранителя, лежал на колене под столом.