На грани

– Ее зовут Аная. Она следовала за мной с пожара. Просто она показалась мне сегодня.

– Аная?
– Эмма тряхнула головой, опустив глаза на колени.
– И чего она хочет? Скажи мне, что именно она тебе рассказала?

Я, вероятно, не должен был упоминать, что практически попытался лапать девушку. То, что я не мог выбросить ее из головы. Даже сейчас что-то было в моей груди, болело от того факта, что она страдала, и ее сейчас здесь не было. Боже, насколько далеко я позволил бы этому зайти, если бы она не помешала мне касаться ее? Да, она была горячей, и как будто конфеткой, но также она была мертва. Возможно, папа был прав. Может быть, мне действительно нужно проверить голову.

Я отбросил завесу светлых волос от лица Эм, чтобы увидеть одолевающие ее эмоции.

– Она сказала, что ждет меня. Что это только вопрос времени, прежде чем...

Она дернула головой, а в глазах блестели слезы.

– Прежде чем?

– Я умру.
– Я провел пальцами по волосам и потянул.
– Чего бы еще жнецу хотеть от меня?

Когда я сдался и просмотрел на нее, она качала головой, замутненные глаза смотрели на ее пальцы, сжимающие мои простыни в узлы.

– Нет. Нет... не ты. Это должна быть ошибка. Ты, должно быть, неправильно ее понял.

– Эм...
– Я вздохнул, жалея, что у меня не было другого для нее ответа. Того, который включал меня, проживающего рядом с ней длинную счастливую жизнь. И это заставило мою грудь сжаться от мыслей, сколько я собирался пропустить.

Она пойдет в колледж. Пойдет за мечтами и сделает ошибки. Я хотел большего с этой новой Эммой, которая не боялась мира. Я хотел большего, и я не мог получить это.

– Хватит так смотреть на меня, - прошептала она раздраженно. Слеза скользнула вниз по ее щеке, и я потянулся, чтобы вытереть ее.

– Как именно?

– Как будто ты смирился с этим.

Я провел языком по зубам, покачал головой.

– Как предполагалось, я должен был умереть в том пожаре. Меня не должно быть здесь. И она не соврала. Нет никакой ошибки. Я чувствую это, Эм. Я чувствую это каждый чертов день. Я умираю.

Эмма подавила рыдание в горле и скользнула ладонью по моей руке, переплетая наши пальцы. Я позволил ей. Это чувствовалось слишком хорошо, чтобы не делать этого.

– Ты не можешь умереть. Я не позволю этому случиться.
– Она провела рукой по щекам, вытирая слезы.

Я сел и повернулся к ней.

– Ты Господь Бог? Йода? Гэндальф Серый?

Эмма просто смотрел на меня, ей явно было не до смеха.

– Тогда у тебя нет никакого контроля над этим, - сказал я.
– Поэтому перестань пытаться исправить это. Перестань пытаться исправить меня.

Эмма сжала губы, вероятно удерживая океан слов, которыми она хотела утопить меня. Она, наконец, опустила руки на колени и начала возиться с моей наволочкой. Это было привилегией того, чтобы быть чьим-то другом много лет. Она знала, когда следует замолчать. Она знала, когда прекратить давить.

Я изучил ее профиль в лунном свете и понял, что не мог сделать этого. Я не мог злиться на нее. Я не хотел.

– Финн тебя ждет?

Она покачала головой.

– Нет. Он работает допоздна. Устроился на ночную работу в городской автомастерской.

– Где он теперь остается?
– Пожалуйста, не говори, что в твоей постели. Пожалуйста, в мире и так много дерьма, просто не делай этого со мной.

– Он живет в небольшой комнате в гараже, - сказала она.
– Парень, который владеет автомастерской, сдает ее ему, пока он не сможет получить что-то лучше.

Как бы сильно я не ненавидел его, я плохо чувствовал себя из-за этого парня. Не могло быть легко, быть брошенным в жизнь, когда тебе пришлось все начинать с нуля. Без живой семьи. Без денег, без друзей. Я остановился. Я не был готов зайти еще дальше. Я не хотел, чтобы он мне нравился. Я отсел на дальний край кровати и оставил достаточное пространство для Эм. Нам не нужно было ничего говорить. Это было понятно. Я не хотел, чтобы она ушла. Я не мог выдержать даже мысль остаться в одиночестве. Она скинула туфли и легла рядом со мной, натянув покрывало нас обоих.

– Ты его любишь?

Эмма моргнула и уставилась в потолок.

– Да.

– При каком количестве проблем ты продолжишь оставаться со мной?

Она немного рассмеялась.

– Моя мама сейчас встречается с копом, помнишь? Они, вероятно, пошлют поисковую группу.

– Я имел в виду с твоим другом.

– Ты можешь ненавидеть его вечно, - произнесла она.
– Но он часть моей жизни. И никуда не денется.

Я вздохнул.

– Я знаю. Но я не готов любить его, Эм. Не проси меня об этом.

Эмма тихо лежала около меня, ее дыхание заставляло ее прижиматься спиной к моему боку. Она, наконец, шевельнулась, как будто ей было неудобно, и сказала:

– А что касательно меня? Ты собираешься вечно ненавидеть меня?

– Я не ненавижу тебя.
– Я перевернул на бок и потянул пряди ее волос, которые разметали по моей подушке. Они выглядели бледными и блестящими во всплеске лунного света, проникающего через мое окно. Настолько отличающиеся от темных, шелковистых косичек Анаи. Подождите-ка... почему я снова подумал об Анае? Я закрыл глаза и вздохнул.
– Я слишком люблю тебя, чтобы ненавидеть.

– Я тоже тебя люблю.

– Достаточно для того, чтобы показать мне сиськи?
– Я усмехнулся в подушку, когда она толкнула меня локтем в живот. Кровать задрожала от нашего смеха.
– Да ладно тебе. Считай это моим последним желанием.

– Нет!
– Ее улыбка посерела, и я знал, что облажался, напоминая о том, что я умру.
– И ты не получишь желание умирающего, потому что я не дам тебе умереть. Я буду заботиться о тебе.

– Ты всегда заботишься обо мне, - сказал я.
– Почему?

– Поскольку ты слишком упрям, чтобы заботиться о себе.
– Она улыбнулась через подушку и потянула одеяло к шее.
– А теперь спи, извращенец.

– Ты собираешься остаться?

Она погладила мою ногу.

– Я останусь, пока ты не заснешь.

Я уставился на ее пальцы на ноге, и вопросы, у которых не было места в моей голове, пузырились на поверхность. Вопросы, которые я не мог больше игнорировать. Если я не произнесу их, я сделаю что-нибудь действительно глупое. Например, как снова ее поцеловать. Слова собирались сработать намного лучше.