На исходе алого заката

Меня прошибает холодный пот.

Мысли путаются.

Пульс частит, а пальцы сжимающие письмо трясутся.

— Мы дома! — голос матери слышу будто сквозь вату.

Мимо чуть ли не по ногам проносится Аксель. Отец приветствует Макса и Бэт, а я всё продолжаю сидеть и тупо смотреть на плывущие перед глазами буквы, выведенные рукой девчонки, которую я оставил в этом доме четыре года назад.

— Рид? Всё в порядке? — взволнованно спрашивает мать.

В порядке?

Нет… Точно нет.

Сглатываю шершавый комок в глотке. Сжимая до хруста челюсти, поворачиваюсь.

Не знаю, что пугает её больше. Конверт, который я держу в руках или мои глаза, в которых застыли самые настоящие слёзы. Потому что это п****ц…

— Сын, что такое? — обеспокоено интересуется Бен. Человек, которого я называл отцом.

— Ты… — качаю головой и резко встаю с пола, опираясь на подлокотник дивана. — КАК ТЫ ПОСМЕЛ?

Он хмурится и смотрит на меня так, будто не понимает о чём я говорю.

— ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ОТДАЛ МНЕ ЕГО?

Чувствую, как ярость бешеной пульсацией стучит по венам. Требует выхода.

— ПОЧЕМУ Я СПРАШИВАЮ! — хватаю Бена за грудки.

Бэт начинает ныть, Макс подбегает и цепляется сзади.

— Рид, сынок…

— НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ТАК, Я ТЕБЕ НЕ СЫН!

Дышу часто-часто и уже не могу себя контролировать.

— Да в чём…

Я всё же делаю это. Бью его кулаком по лицу. Потому что обида выжигает всё напрочь. Затмевает разум и здравый смысл.

Бен отлетает к стене. Макс с ором лезет ко мне. Бэт вопит и начинает рыдать, а мать в ужасе смотрит на бумажку в моих руках. Гнев съедает клетку за клеткой, оставляя лишь чёрную ненависть.

— ПОЧЕМУ ОНО НЕ ДОШЛО ДО МЕНЯ? — кричу на весь дом словно псих. — ПОЧЕМУ Я ВАС СПРАШИВАЮ!

Мать прижимает ладонь ко рту и в шоке смотрит на мужа, чья рубашка испачкана кровью.

Меня трясёт. Колбасит от гнева и злости так, что зуб на зуб не попадает.

— Я сдержал обещание, почему ТЫ своё перед ней не сдержал? — нависая над ним, спрашиваю я, едва справляясь с самим собой.

Бен стирает с носа кровь и почему-то как-то странно косится на мать.

Я поворачиваюсь в её сторону. И что-то в её взгляде меня настораживает.

— Ма…

Она качает головой.

— Я…

— ОБЪЯСНЯЙТЕ НА ХЕР ВСЁ! ПОЧЕМУ ЭТО ПИСЬМО ЛЕЖИТ В СЕЙФЕ? И КАК ДАВНО ОНО ТАМ ЛЕЖИТ? — требую я от них ответа.

— Четыре года назад, — гундосит Бен. — Дженнифер написала это письмо, когда ты уехал…

ЧЕТЫРЕ. ГОДА.

Его слова оглушают меня.

Проделывают во мне кровоточащие дыры.

Они убивают меня.

Как же больно су-у-к-а…

Мне как будто сердце выдрали без наркоза.

Я сажусь на диван и с силой сдавливаю голову, отказываясь верить в происходящее.

— Он что его не читал? — шокировано произносит догадливая Бэт в повисшей гробовой тишине.

— Идите к себе, оба, — командует мать, но двойняшки не двигаются с места.

Аксель нервно машет хвостом, утыкаясь мне в ноги.

Я зажмуриваюсь до белых точек перед глазами.

Мне было очень больно, когда ты уехал.

Словно моя жизнь вдруг закончилась.

Разделилась на «до» и «после»

Я хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя.

Если мои чувства взаимны, просто дай мне знать о себе.

Я стискиваю переносицу и скулю как раненый зверь. Впервые, наверное, за всю свою жизнь.

От безысходности и отчаяния.

От осознания того, что всё это время она думала… думала будто я не ответил ей!

— Рид, — мать испуганно движется ко мне. — Прости. Это я виновата. Отец просил отдать его тебе, когда ты вернулся в ноябре, но я посчитала правильным…

— ПОСЧИТАЛА ПРАВИЛЬНЫМ???

Резко убираю руки от лица и смотрю на неё так, как смотрят только на врагов своих.

— ТЫ. ЧИТАЛА. ЕГО?

Глаза в глаза.

Напряжение достигает своего предела, того и гляди взорвусь.

Всё ещё терпеливо жду.

Прямой вопрос, но она почему-то молчит.

И это её молчание меня добивает.

Внутри что-то крошится, осыпается… Лёгкие ноют от недостатка кислорода. Будто я захлёбываюсь тягучим дымом.

— НЕНАВИЖУ ВАС ОБОИХ…

Встаю и направляюсь к лестнице. Поднимаюсь наверх, достаю сумки и бросаю в них все свои шмотки.

— Рид…

— Уйди, Макс. Не сейчас, — отзываюсь глухо.

Распахиваю дверь в комнату Дженнифер. Открываю шкафы и забираю оттуда всё, что она не отвезла к Онил. Всё. Подчистую. Содержимое полок и ящиков тоже летит в чемодан.

Спуститься к машине приходится дважды. У дверей мать в отчаянии хватает меня за рукав рубашки и с мольбой смотрит мне в глаза.

— Рииид…

— НОГИ МОЕЙ НЕ БУДЕТ В ЭТОМ ДОМЕ! И ЕЁ ТОЖЕ! — выплёвываю ядовито.

— Рид, прошу, — давится слезами, голос дрожит. — Попробуй понять меня…

— ТЫ НЕ ИМЕЛА ПРАВА ОСТАВИТЬ ЕГО СЕБЕ! — ору на неё, дёргая рукой. — НЕ ИМЕЛА!

— Вы были так молоды, — пытается оправдать свой отвратительный поступок.

— А что помешало тебе отдать мне его после моего возвращения из армии, а? — наклоняюсь к ней ближе и смотрю в глаза, полные фальшивых слёз «раскаяния».

— Я… мне… казалось…

Нет оправдания её эгоистичному поступку. Просто нет.

Долгие несколько секунд я смотрю на неё и понимаю одну простую вещь.

— Я НИКОГДА ТЕБЕ ЭТОГО НЕ ПРОЩУ, МАМА…

Глава 46 Дженнифер

Венеция привлекает туристов со всего света. Она не похожа ни на один другой город Европы. Непередаваемая атмосфера и культурный потенциал никого не оставят равнодушным, ведь этот город каналов практически не изменился за последние шестьсот лет.

Ранним утром мы с мамой начинаем своё долгожданное знакомство с этим удивительным местом. Водная прогулка на гондоле по Гранд-каналу подходит для этого как нельзя лучше, так как водная артерия, длиною в четыре километра, протекает по всей исторической части города и проходит через центр.