На изломе Вечности

И последний, и первый удар

Примет он, о смерти мечтая.

В рыдающей синей мгле,

Ты отыщешь и Свет, и Бога,

И в деснице Владыки Снов

Меч укажет тебе дорогу.

Торин вздрогнул, с трудом вырываясь из пут гипнотического ритма. Туомас потряс головой, словно приходя в себя после сна.

– Бам-бам!- взревел Тем’ра, всем весом своего тельца обрушиваясь на колени чужемирянина.

Ох!

только и смог сказать Туомас, сводя глаза на переносице, поскольку костлявая пятка гноменыша угодила прямо по самому драгоценному.

Милашка брел по пустынным коридорам странноприимного дома. Он немного проголодался, а раздобыть поесть можно было только на кухне. К тому же полнолуние действовало на него возбуждающе, вышибая остатки сна. Звуки донеслись откуда-то со сторону внутреннего дворика с фонтаном. Милашка вскинул голову, вслушиваясь в жалобный вскрик. Женщина! Крылья сами собой подобрались, готовясь раскрыться. Но Милашка предпочел рвануть на своих двоих. Впрочем, зрелище растерзанного женского тела было явным доказательством того, что он опоздал. Хлопанье крыльев заставило парня поднять голову. Отовсюду слышались вопли и крики, а пара белых крыльев уже скрылась за соседней крышей. На алом мраморе не было заметно крови, но белоснежные перышки и пух был повсюду. Вероятно, жертва оказала сопротивление убийце. В голове у Милашки мгновенно промелькнули различные варианты развития событий. Он слишком слаб для схватки с убийцей и вряд ли сможет даже догнать его. И он- единственный крылатый здесь, с мертвым разорванным телом, среди белоснежных свидетельств расовой принадлежности убийцы. Отовсюду спешат постояльцы и воины охраны. Выбора практически нет. Только бежать… Милашка, не помня себя, развернулся и бросился в спасительный мрак коридоров. Он бежал, сам не зная, куда и зачем, за спиной слышались удаляющиеся вопли и гневный рев. Он не сразу сообразил, что происходит, когда открылась дверь и две сильные руки втащили его в прохладную спальню. Милашка забился, пытаясь оттолкнуть агрессора, но оказался буквально выдернут из одежды и брошен на подушки, а сверху навалилось что-то волосатое и костлявое.

– Заткнись и подыграй, – шепнул Ариен, вжимая его тело в постель. Милашка вполне натурально застонал, выгибаясь навстречу сумасшедшему эльфу. Ариен покрывал поцелуями его лицо, шею, плечи. Так, что, Милашку самого разобрало не на шутку. И когда вооруженная мечами и факелами толпа ворвалась в спальню, он не сразу отреагировал, увлеченный полнотой ощущений..

Как это понимать?

суровый голос эльфийского принца легко перекрыл гомон. Вторженцы смущенно завозились, пытаясь отступить вон из комнаты.

– Эээ…просим прощения, – рослый полу-эльф в золотисто-белой тунике и с факелом в руке выдвинулся из рядов товарищей. –Совершено убийство…мы ищем убийцу…скорее всего это крылатый.

Ариен сел, набросив на бедра какой-то попавшийся под руку лоскут. Милашка повернулся на бок, прикрыв крылом немаленький стояк. Смущения он не чувствовал. Он не чувствовал сейчас ничего кроме сумасшедшего возбуждения, смешанного с тягостным ощущением безысходности. Он почти не слышал, что говорил Ариен, ощущая сейчас только одну жажду- снова оказаться в его объятиях и довести начатое до конца.

Они ушли…

ворвался в сознание шепот эльфа. Милашка без слов притянул к себе его худую мускулистую тушку.

– Что там произошло? Что случилось, Милашка?

Чудовищным усилием воли ему удалось сбросить наваждение, хотя взбунтовавшаяся плоть никак не желала возвращаться на исходные позиции. Милашка едва не закричал, когда тонкие сильные пальцы обвились вокруг его органа, лаская, обнимая, сжимая, доводя до самой вершины и под конец заставив выплеснуться. Он вскрикнул почти жалобно, забившись, когда жесткая ладошка заскользила к головке, выдаивая все до капли на шелковые покрывала и подушки.

Теперь тебе лучше?

Ариен с легкой улыбкой поднялся, подошел к умывальнику и принялся мыть руки. Милашка пытался восстановить дыхание, концы его крыльев все ещё слабо трепетали.

– Иди сюда, – сказал он, сев на подушках, – мне нужно тебе сказать кое-что, красавчик.

Ариен улыбнулся ещё шире, подошел и сел рядом, нежно обняв крылатого за шею. Оба словно не видели и не замечали пары внимательно следивших с террасы глаз. Поцелуй был долгим, по-девичьи нежным, и, видимо, смутил следящего, потому что присутствие исчезло. Но на всякий случай Ариен продолжал обнимать Милашку, нежно вороша его светлые волосы.

– Убита женщина, – едва слышно произнес блондин. –Убийца той же породы, что и я. Я успел увидеть белые крылья. Ариен, я чувствую…это не последнее…не последнее убийство…

– Успокойся, – тоже одними губами промолвил Ариен, делая вид, что целует любовника за ушком, – мы отыщем… Аурендир…надо ему сказать. Думаю, он сможет доказать, что это не ты.

Ты не понимаешь, Ен…убийца

крылатый! Но мои сородичи убивают лишь в бою. Никогда не было такого, чтобы крылатый поднимал руку на кого-бы то ни было, а тем более на женщину. Тут что-то не так. Помоги мне узнать…помоги мне найти…

Ариен кивнул, увлекая его на подушки, движением руки загасив хрустальный светящийся шарик.

Во мраке они молча лежали рядом, и твердые тонкие пальцы эльфа крепко сжимали руку Милашки, давая уверенность и мужество.

====== 28. Переулки Тьмы. ======

Не дожидаясь утра, Ариен и Милашка помогли друг другу одеться и поспешили к волшебнику. От волнения Милашка не мог говорить, поэтому за него рассказывал эльф. Проснувшийся Марко сел на постели, с любопытством вслушиваясь в тихую беседу.

Боюсь, что ты прав, малыш,

Гэндальф покачал головой, что в исполнении прекрасного юного создания выглядело несколько странно. –Не могу сказать, что происходит, но то, что убийца продолжит убивать сомнений нет.

– Мы попробуем найти его, – Ариен положил руку на плечо Милашки , –Я знаю, Аурендир, в твоих силах дать мне крылья на время.

– И думать не смейте! Никуда не высовывайте носа отсюда. Да и сама Верданди сегодня попросила, чтобы никто не покидал приимные покои, – волшебник легко вскочил на ноги, набросил плащ и подхватил посох. – Я- другое дело. А вы пока будьте здесь. Даю слово, я попробую найти убийцу.

Он вышел на террасу и сел в лодку, запряженную белыми крылатыми змеями, такую, какие использовались в Кхеле. Ариен и Милашка смотрели ему вслед, пока лодка не скрылась за резными башенками.

И что теперь?

тихо спросил крылатый.

– Сидеть на попе ровно, – припечатал Марко. – Что-то говорит мне, что сейчас как никогда нужно сидеть тише мыши.

Торин притянул к себе Ран, сдирая одежды с ней и себя, покрывая поцелуями и ласками каждую черточку её нежного тела. Голова кружилась от вкуса её кожи, от мягчайшего золотого пушка, покрывающего то, что положено покрывать. Добродушный Туомас изъявил желание спать в комнатке мальчишек, таким образом, дав влюбленным остаться наедине. Дверь в комнату была плотно прикрыта, но Торин все равно сдерживал рычание, готовое сорваться с его уст при виде этой женщины. Ран одновременно пыталась расстегнуть на нем штаны и жадно, свирепо вгрызалась в губы. Впрочем, Торин в долгу не оставался. Они буквально накинулись друг на друга, словно изголодавшиеся, стосковавшиеся звери. Коготки Ран вонзились в лопатки, даря изумительное ощущение реальности… …Торину казалось, что он умирает, так ярко, так безумно сладко было это первое слияние. Нежные стоны Ран, её ласковые руки, её податливые губы под его губами- Торину казалось, что он спит и видит сладчайший из снов. Но не было сном ни нежное тело, ни бесконечное счастье, с которым принимала его Ран, Вринда… теперь он знал истину, и ему было все равно, как звать любимую. Главное, она была с ним. Её нежность и теплота, её любовь, окутывающая его словно сияющей золотой броней, защищающей от любого зла. Его женщина…

Моя…

простонал он, вдавливая дрожащую, трепещущую в его объятиях Ран в шелка и меха. – Моя!!

Мой…

эхом откликнулась она, обессиленно уткнувшись лицом в его шею. Торин хрипло вздохнул, прильнув к её рту в голодном поцелуе. Его пальцы словно невзначай прошлись по нежной шейке, надавив на пульсирующую жилку. Ран обмякла, вытянувшись на постели.

Спи сладко, моя любовь…

прошептал король, влезая в штаны и кожаный колет, раздобытый кем-то из мальчишек. Фили и Кили! Нет, не стоит впутывать их… здесь они, по крайней мере, в безопасности. Больше они не погибнут по его вине!