На колесах

– Галина Ивановна работает у нас уже четырнадцать лет, – скромно улыбнулась Кристина. – И действительно почти как мама.

– Не говори глупостей, – отмахнулась Галина Ивановна, усмехнувшись. – Я всего лишь домохозяйка. Лучше расскажи о себе, милочка, – ласково обратилась она к Тане.

– Меня наняли сиделкой, – сказала она первое, что пришло в голову.

– Это и так известно, – хохотнула домохозяйка. – Скажи-ка лучше, успела познакомиться с Никитой?

Неприятные воспоминания прошедшей ссоры снова прокрались в голову. Улыбка сползла с лица.

– Лучше бы не успела, – фыркнула Таня, наколов капусту на вилку.

– Брат может быть слегка грубоватым, – словно извиняясь за него, пролепетала Кристина. – Но он не плохой, – уверила она.

– Он так уже года два как. – Галина Ивановна поднялась из-за стола и собрала опустевшие тарелки. – Надеюсь, хоть ты не сбежишь от него через три месяца. Ты кажешься сильной. – Она подмигнула Тане и ушла на кухню, где уже свистел чайник.

– Расскажи про свою семью, – обратилась Таня к Кристине. Продолжать разговор о Никите ей совсем не хотелось, а вот про других Ховричевых послушать было интересно. – Почему Валентин Никандрович не ужинает с нами?

– Отец не появляется раньше полуночи, – объяснила Кристина. – И из дома уезжает раньше, чем начинается завтрак. Света сегодня в гостях у друзей. А Никита не показывается из комнаты, даже ест у себя. – Она заметно погрустнела: ей явно не нравилось обсуждать семейные отношения.

– У тебя есть сестра?

– Младшая. Ей четырнадцать. Света почти не бывает дома: все гуляет со своей компанией, так что ты редко будешь ее видеть.

Разговор прекратился. Молчание было неловким. Тане хотелось разрушить эту неловкость. Она искала, о чем еще поговорить, пока Галина Ивановна не вынесла чай. Взгляд снова привлек букет.

– Ты только букеты собираешь? – Тема пришла Тане в голову сама собой.

– По букету каждый день, – Кристина заметно оживилась. – А еще составляю гербарии: их так приятно рассматривать зимой. В детстве в театре играла, но сейчас бросила, – в голосе прозвучала печаль. – А ты чем-нибудь увлекаешься? – спросила она и вдруг, спохватившись, добавила: – Прости, если это слишком личное, я не настаиваю.

– Что ты! Ничего такого, – Таня удивилась. – Я фотографирую в свободное время. Неплохо получается.

Как раз в это время Галина Ивановна вынесла чай с печеньем. Аромат лимона, имбиря и корицы окутал всю столовую.

– У тебя, наверное, много работ. – Домработница села за стол и макнула печенье в чай.

– Не так много, – пожала плечами Таня. Она сделала глоток – теплый медовый напиток приятно согрел горло.

– Можно посмотреть? – спросила Кристина, приветливо улыбаясь.

Таня молча покачала головой. Свои немногочисленные работы показывать она не хотела. С самого детства она слышала упреки матери и насмешки одноклассников, неумело маскируемые под дружеский совет. В ее окружении быть фотографом или даже просто увлекаться съемкой было глупостью, не подходящей для дочери известного офтальмолога. Сейчас Тане не хотелось слышать неприятные слова. Хотя Кристина с Галиной Ивановной выражали искренний интерес и были вполне милы, рисковать не стоило. Таня отмахнулась и перевела тему, чтобы не повисло неловкое молчание. Остаток дня прошел в шутках и смехе. Перед сном Таня налила себе кофе – проверенное средство, чтобы быстро уснуть.

Глава 3

Таня продрала глаза за пять минут до будильника и тут же полезла проверять блог: за ночь подписчиков прибавилось, и это не могло не радовать. Как бы Таня ни ценила поддержку Юли, но заинтересовать посторонних людей было куда приятнее, чем привлечь знакомого.

Она решила посмотреть, кто же пришел в ее блог. В основном, это были женщины, нескольких из них Таня даже знала. Было немного людей на колясках: видимо, они посчитали, что блог будет им полезен. Но больше всего внимание привлек анонимный аккаунт. Ни аватарки, ни даты рождения, ни какой-то другой информации. Только мужской пол и надменное «господин Х» вместо имени. Таня пожала плечами и поспешила посмотреть вчерашний пост. Время до завтрака еще было.

Запись прокомментировали несколько человек: подруга, еще пара незнакомых Тане новых подписчиков и тот самый аноним. Юля была полностью солидарна с Таней и пылала праведным гневом вместе с ней. Такое единодушие с подругой Таня ценила – именно благодаря ему обе девушки подружились еще в школе. Другие комментаторы тоже поддерживали Таню. Одни писали, подбирая выражения, другие яростно ругались.

Женщина по имени Венера Марсовна мягко замечала: «Он, конечно, ужасно груб, хотя это не редкость в подобных обстоятельствах. Не оправдываю: ничто не дает права человеку грубить милым дамам». Некий Мордаха Сатиры заявил, что «этому парню просто необходимо дать пять. По лицу. Стулом». Все были солидарны в одном: герой поста (имя Таня не указывала из соображений конфиденциальности) вел себя отвратительно. Только господин Х не выразил никакого отношения к событиям в посте, а советовал не судить людей по первому впечатлению, «ибо оно зачастую не соответствует действительности». Возможно, прочти Таня комментарий вчера, когда ее ярость еще не остыла, она не согласилась бы с этим Х, но теперь его комментарий показался ей хоть и слегка заумным, но правдивым и единственным объективным.

Попробовать начать общение с Никитой с чистого листа было не столько решением, сколько обязанностью. Таня просто не могла игнорировать работу, которую искала несколько месяцев. Прекрасно понимая, что подружиться или как минимум стать приятелями с Никитой ей придется, Таня потратила большую часть утра на размышления, как это сделать. Никита не производил впечатление человека, который извинится за вчерашнюю ссору, но и Таня не собиралась делать этого. Просить прощения должен тот, кто виноват, а она таковой себя не считала. Нужно было как-то обойти эту тему.

Спустившись к завтраку, Таня заметила нового человека – младшую сестру Кристины. Света была такой же светловолосой, но в ее ультрамариновых глазах было больше дерзости, так свойственной подросткам. В отличие от сестры, она носила очень короткую юбку и яркий макияж, который делал девочку визуально старше своих лет. По мнению Тани, такой вид был чересчур для четырнадцатилетней девочки, но ни Галину Ивановну, ни Кристину ничего не смутило.

Свободное место осталось только рядом со Светой – хороший повод познакомиться. Присаживаясь, Таня заметила на руке девочки черно-белые цветы. Делать какие-либо комментарии она не стала: прекрасно помнила, как все ее подруги в подростковые годы грезили о тату. Видимо, Валентин Никандрович очень великодушный родитель, раз уступил желаниям дочери.

– Привет, – поздоровалась Таня. – Меня зовут Татьяна.

Света дружелюбия не проявила, лишь ограничилась вежливо-нейтральным приветствием, закинула пончик с маслом в себя и убежала.

– Куда это она? – удивилась Таня. Часы показывали, что нет еще и восьми утра.

– Светлячок больше любит проводить время с друзьями, чем дома, – Галина Ивановна убрала уже пустые тарелки. – Хорошо, что там есть старшие ребята.

– Мне сегодня тоже надо уйти, – будто извинялась Кристина.

Она была одета в голубое платье с подолом до пола, довольно красивое. Оно одно должно было навести на мысли, что Кристина собирается куда-то выходить. Милая белая сумка с цепочкой вместо ремня тоже должна была подсказать. Но Таня была слишком поглощена раздумьями о необходимом примирении с Никитой, отчего не обратила внимание на наряд Кристины.

– Куда? – поинтересовалась Таня.

– В храм, – как само собой разумеющееся сказала Кристина. – Сегодня же воскресенье.

Таня воцерковленной не была. Как и все в ее семье, в Бога, конечно, верила, но церкви не посещала – не видела необходимости: раз Бог есть везде, то какая разница, где и когда к нему обращаться. Человека, посещающего храм по воскресеньям, она видела впервые. Однако она ничего не сказала: каждый в праве верить или нет, во что хочет сам.

Кристина закончила завтракать, пожелала хорошего дня и ушла. В Таниной голове все еще крутились идеи, как начать предстоящий разговор с Никитой, поэтому она продолжала сидеть за столом, ковыряя остывший пончик. «Может, комнату похвалить? – размышляла она. – Да нет, что в этом склепе хвалить. Или погоду обсудим?» Ни одна из мыслей не казалась хорошей. Спасла ее Галина Ивановна.