На краю чужого мира

Михаил, который активировал у чёрного охотника руну принятия образа, поднял глаза.

— Спасибо, — поблагодарил он. — У тебя тоже будет счастье, я уверен в этом.

— Просто вы, не моё счастье, — ответила она, — но хотелось, чтобы это было именно так.

— Да, Машенька, не твоё, но ты своё обязательно найдёшь.

Она кивнула и отвернулась к плите, её плечи вздрогнули, но плакала она молча, только разок всхлипнула и стёрла рукой слёзы, чтобы те не падали в кастрюлю с супом.

Михаил же, чтобы не тратить время даром, взялся за печати. Активировав внутренне око, он мысленно представил следующую печать, которую видел во сне, и та появилась. Это было оружие, но не привычная тяжёлая шпага. По своему желанию Бельский мог создать всё, что угодно, хоть двуручный меч, которыми не пользовались в империи уже лет триста, хоть самострел. Он поднял правую руку и получил на неё очередную рунную печать. Снова ощущение, что конечность сунули в кипяток. Быстрая проверка, пока не видит Мария, и вот в его руке самострел, сотканный из белой силы, он полупрозрачный, никаких болтов, просто там, где он должен быть, сияет маленькая звёздочка. Потом был чёрный меч и золотая шпага, короткий кинжал светящийся серебром. Всё это менялось по его желанию, никаких проблем с удержанием, пока не захочет, не исчезнет. Но это две самые простые печати, те, что шли следом, были куда, как сложнее. Михаил вернул свой хлыст и доспех, и понял, что сейчас больше ничего не сможет, просто сил не осталось.

Открыв глаза, Бельский окинул взглядом комнату. Мария закончила готовить суп и уже ушла. Часы, лежащие на столе, показывали, что время приближается к пяти, два часа у него ушло на три рунных печати. Очень хотелось есть. Михаил съел тарелку ухи, потом понял, что не наелся, и съел ещё одну. Орудуя ложкой, он обдумывал происходящее. То, что он делал сейчас, было простым, это заготовки, универсальные чары, которые требовались для выживания, но он уверен, что если разберётся с рунами, и как эти печати составлять, то сможет творить по настоящему сильные вещи. Посмотрев на кубик, над которым продолжала клубиться тьма, он устало потёр рукой лицо. Под его пальцами едва слышно затрещала щетина. Вооружившись бритвой, той самой, что когда-то принадлежала боярину Мальцеву, Михаил принялся за приведение себя в порядок.

Сегодня он спал один, мальчишка принёс ему записку от невест, где сообщалось, что они его любят и уже соскучились, но увидятся не раньше, чем в субботу, непосредственно перед обрядом. Михаил улыбнулся. Несмотря на вольные нравы заставы, девушки решили соблюсти традицию, что жених не должен видеть невесту, и по закону белоградской империи, это как раз — два дня.

Проснулся Бельский на рассвете. Его зверинец сожрал всю мелочь, что он добыл, но идти сейчас в руины — не самая хорошая мысль, в последний поход он едва не сдох. Так что, до свадьбы им придётся обойтись без усиливающей их энергии.

Михаил поднялся и бросил взгляд на кубик-ловушку, оставленный им на столе. Не веря своим глазам, он подошёл к нему и уставился на небольшую фигурку-проекцию, отображавшую форму, которую принял его новый зверодух.

— Охренеть, — совсем не по благородному выразил свои эмоции Бельский, присаживаясь на стул и с интересом рассматривая маленького, сотканного из тьмы человека, его точную копию. Это был не просто силуэт, это был его двойник в длинном чёрном плаще, треуголке и со шпагой в руке.

Остаток дня ушёл на то, чтобы подавить своевольное сознание зверодуха. Тот отбивался, как мог, сопротивляясь контролю. Он дважды отправлял Михаила в обморок, так что, пятница прошла под эгидой непрекращающейся головной боли. Но Бельский своего добился, зверодух прекратил реагировать на вторжение в его сознание, как на атаку. Но времени не осталось, заканчивать подчинение придётся уже после свадьбы.

Спать Бельский лёг пораньше, даже полночь не наступила. И снова сон с печатями, правда, на этот раз совершенно другой. Ему показывали руны, одна за другой. Вот руна огня, её соединяют с руной ветра, руной расстояния и ещё несколькими, отвечающими за время. Связка несложная, и тут же ему показывают результат. С печати срывается струя пламени, которая бьёт метра на три, но это только пример, что возможно, дальше нужно самому экспериментировать. Михаил оказался прав, та сила, которая оказалась в нём, не могла оставить его блуждать в потёмках и проливала свет на новые способности, но, сколько Бельский не пытался найти у неё разум, ничего не выходило. Одно теперь он знал точно, он получил очень могучий инструмент, и теперь им нужно было научиться пользоваться. Это был ключ к его свободе, возможность покинуть остров.

Проснулся Михаил уставшим, даже подобное обучение требовало платы. Быстро позавтракав хлебом с копчёным мясом, Бельский отправился во двор и затопил баню. Пока та прогревалась, он побрился, выскоблив щеки до благородной синевы, и занялся печатями. Создавать новые пока что рано, оставалось использовать те, что ему дали в готовой форме. Следующая печать, которую ему предоставили, было видение духов, накладывалась она на глаза. Надо сказать, что было это довольно болезненно, минут пять он видел всё размытым, сильно щипало и текли слёзы. Он даже пожалел, что решил воспользоваться ей, его вполне устраивал артефактный браслет. Перед внутренним зрением появилась новая. Михаил с минуту разбирал руны на ней. Что ж, и тут всё ясно, это был его щит, которым он так удачно отразил атаку серебристого духа, он тоже был повешен на левую руку, только не на тыльную сторону ладони, а на запястье. Третьей и последней на настоящий момент стала печать с чёрным ударом, то, что так удачно снесло домик в руинах и добавило пару дырок на его плаще. Сил посмотреть, что ему ещё подсунули, уже не осталось, изучение рунных печатей приходилось тоже отложить.

— Плохо выглядите, ваше сиятельство, — раздался рядом с ним суровый женский голос.

Михаил открыл глаза и узрел лекарку.

— Рад вас видеть, Марфа. С чем пожаловали. Если с предстоящей свадьбой поздравить, давайте вечером, рано ещё, или вы по делу?

— По делу, — ответила та. — Избранницы ваши просили меня навестить вас, о здоровье справиться, всё же тяжко вам пришлось последние восемь дней. И вижу, правы они. Чем это вы сейчас занимались? Руками водили перед собой, мне показалось, что вы руны выписывали.

Михаил мысленно выругался. Оказывается то, что он делает, когда использует внутреннее око, прекрасно видно окружающим. Нужно что-то срочно придумать, но ничего путного в голову не лезло. Он растерянно смотрел на стоящую перед ним женщину.

— Что, соврать не получается, а правду говорить не хотите? — усмехнулась лекарка. — Чую, что связано это как-то с вашим состоянием. Ну да ладно, мне ваши тайны без надобности, я тут, чтобы помочь вам. Вот, примите за час до обряда, — она протянула ему флакон из грубого толстого стекла зеленоватого цвета. — Там укрепляющий настой, бодрости прибавится, сил. Во всяком случае, хватит, чтобы свадьбу отпраздновать и не рухнуть.

— Да я, вроде, и не собирался, — покачал головой Бельский. — Вон сейчас в баньку схожу и, как заново рожусь.

— Одно другому не мешает, — пожала плечами Марфа. — Спите как?

— Плохо сплю, но не по причине произошедшего. Вернее, по этой… — он снова растерялся, в конец запутавшись. Не говорить же, что теперь его обучают во сне чарам.

— Опять тайны, — усмехнулась женщина. — На вот, — она извлекла из сумки ещё один эликсир. — Он хоть круги под глазами немного разгладит. Его сейчас пей, на баньку хорошо ляжет. С лицом твоим, измождённым, я ничего не сделаю, тут рецепт простой — хорошее питание, поменьше приключений.

Михаил кивнул и дисциплинированно выпил, зелье было сладкое, да такое, что захотелось запить.

— Вот и молодец, — похвалила его Марфа, как ребенка. — Ладно, боярин, вечером увидимся. Но всё же прими мои поздравления. И вот ещё что, — её голос стал сухим и строгим, -обидишь девочек, не прощу, капну кое-что в стакан, и будешь не мужик, а сувенир.

— Я услышал, — кивнул Бельский, понимая, что это не просто угроза, а предупреждение, и случись что, она будет выполнена. — Только, как я могу обидеть тех, кого полюбил, и скоро поклянусь беречь и защищать?