На мягких лапах

Они дошли до круглой площади с непривычной, на фоне белоснежного города, черной аркой в центре. На ступеньках к арке сидела золотоволосая девушка и буравила мужчину ненавистным взглядом. Затем она перевела взгляд на ирусана и презрительно усмехнулась:

– Значит и ты, Мао, предала меня.

Ирусан раздраженно дернула хвостом и прорычала:

– Защищать слабых - не предательство!

– Так значит?
– спросила девушка и безрадостно рассмеялась.
– Спасибо, теперь я буду знать, как тебя наказать.

Она подняла руки вверх и провозгласила:

– Во тьме они придут за ними.

За теми, кто подобные тебе!

Да будет проклят весь твой род!

И их спасенье зависеть будет лишь

От следующего твоего решенья!

Когда эхо ее голоса поглотила тишина, из дыр в земле стали появляться страшные, черные тени. Они были разные, но все как один уставились на ирусана красными безумными глазами.

– Для тебя у меня есть тоже..."

Картинка перед глазами исчезла, но где-то в голосе она осталась и спустя секунду превратилась в понимание, что жуткие тени преследуют нас из-за Мао.

– Вспомнила?
– с предвкушением спросила Я, а затем нахмурилась и раздраженно добавила: - Что-то я не вижу на твоей морде мук совести или хотя бы раскаянья.

– За что? Ведь прокляла ирусанов не я.

– Но они были прокляты именно из-за тебя!
– ее голос сорвался на шипение.

– Не из-за меня, а из-за Мао.

– Но ведь ты - Мао!

– Я стала Мао лишь сутки назад и к тому случаю отношение никакого не имею.

На лице Я отразилось непонимание и раздражение.

Я сказала сущую правду. Даже если я реинкарнация Мао, то прошлую жизнь за свою не считаю. Она - это она, а я - это я. В своей жизнь я убегала от тварей, а не была причастна к тому, что они стали преследовать наш род. Снять проклятье с нашего рода я, конечно же, попытаюсь, но брать на себя чужие ошибки не намерена.

Мы животные не склонны к самобичеванию. Порой, конечно, на тебя накатываю чувства, и ты начинаешь вести себя, как какой-то двуногий, но одно нас отличает от них. Мы не склонны утопать в собственных чувствах. Мы легко их принимаем и двигаемся дальше. Наверное, все из-за того, что наши головы устроены иначе, или по тому, что к жизни мы относимся значительно проще.

Вот и сейчас, я отнеслась к услышанному с неким безразличием (ну было, все равно этого не изменить) и надеждой (значит, есть шанс избавиться от проклятья).

– Посмотрим, что ты скажешь, когда все вспомнишь, - произнесла напоследок СМЕРТЬ и проскользнула через дверь наружу.

ВРЕМЯ вновь стало отчитывать секунды.

Тик-так. Тик-так. Тик-так...

Я подскочила к двуногим и увидела, как они потрясенно разглядывают кожу валькирии, на которой не осталась и следа от ран. Сама подруга спала - это было понятно по ее размерному дыханию и спокойному выражению лица.

– Эль, ты...?– Дэрек перевел на меня вопросительно-потрясенный взгляд.

– Да, - с облечением прорычала я, с раздражением понимая, что они вряд ли меня поймут.

Лица двуногих вытянулись в еще большем потрясение, только теперь они смотрели только на меня.

– Что?
– меня их взгляды, признаться, слегка настораживали.

Жрец кинул взгляд на дроу и гомункула, потом кивнул своим мыслям и ответил:

– Мы тебя слышим, Эль.

***

– Значит, вы утверждаете, что являетесь, двоюродной сестрой Нэрэм Эш'шэр Вальмира - Ивильмирой Троицкой, она же Ин'неир?

– Да, Кассиэль! Сколько мне еще надо это повторить?! – Обычно подругу очень трудно вывести из себя, так что дроу по праву мог занять первое место в этом нехитром деле. Хотя все можно спивать на состоянии валькирии, ведь помимо всего того, что с ней случилось в логове Юлиана, сегодня она чуть не умерла.

Поговорить с подругой я так и не смогла, потому что час назад в нашу камеру вломились дроу и, связав всем пленникам руки, привели их в допросную.

В комнате стояли четыре стула у стены, на которой сейчас сидели Юриэнна, Соль и Дэрек. Ивильмира же сидела за столом, а напротив нее находился Кассиэль с двумя стражниками за спинами.

Я пока не решила просвещать подругу в свою обретенную способность, потому что за нами следили дроу, а они как никто другой знали, что животные по-человечески и тем более по эльфийский не разговаривают. На мои золотые надписи, выглядывающие из-под грязи, они внимание та обращали, но, как и Юриэнна, должного уважения им не выражали. Возможно они, в отличие от безликих и староверов, не о каком Мао знать не знали, а привлекать сейчас к себе ненужное внимание не стоило.

– Тут я задаю вопросы!– не повышая голоса, но очень угрожающе произнес дроу.

– Кассиэль, я тебя с младенчества знаю, так что подобными потугами меня не напугать, - фыркнула валькирия, сложив руки не груди.
– Кас, ты должен привести сюда Вальмира, у меня для него плохие новости.

– Говорите мне, я передам,– отстраненно ответил дроу, с безразличным выражением лица. Казалось, войдет ему в сердце сейчас стрела, то он лишь презрительно на нее глянет, выдернет и вернется к допросу.

– Хорошо,– по слогам произнесла Ивильмира, а затем резко поднялась на ноги, ударила связанными кулаками по столу и закричала:– Хейса умерла!

Маска холодной отстраненности на лице дроу дрогнула. Его глаза расширились от шока и недоверия, скулы напряглись, а губы сжались.

– Ее не просто убили, она убила себя сама, чтоб спасти меня, Юриэнну и ребенка Вальмира!

Кассиэль резко поднялся, быстро вышел из комнаты и с ненавистью хлопнул дверью. Буквально через несколько минут в комнату влетел Вальмир. Он с недоверием, страхом и ужасом спросил:

– Это правда?!

...Через полчаса нас отпустили на свободу.