На неведомых тропинках. Сквозь чащу

Дверь открылась, и в комнату с подносом в руках вошла молодая карка.

– Хозяин сказал, что вы будете голодны, - проговорила она, ставя еду на кровать.

Я бросилась к сундуку, выхватывая первую попавшуюся длинную футболку.

– Стой, - попросила я, просовывая голову в вырез.

Девушка переступила с ноги на ногу, ей не терпелось уйти, даже носик сморщила, будто находиться рядом со мной было неприятно.

– Скажи, кто я?

Ее глаза распахнулись.

– Ты же чувствуешь? Скажи. Вестник? Падаль? Лгуна? Морок? Заговорщица? Потрошитель? Кто?

Она подняла руки, схватившись за шею.

– Неужели так плохо?

– Агхл, - булькнуло в горле у молодой женщины, а потом оно лопнуло, как переполненный сосуд.

Кровь веером осела на стенах, портьерах, зеркале и белой футболке, что я только что надела. Безголовое тело с глухим стуком упало на пол.

– Ох, - прошептала я, отступая на шаг, - Нет-нет-нет!

Зажмурившись, я замотала головой, на в силах поверить в случившееся. Глупое ребяческое отрицание. Так делала Алиса, когда не хотела есть.

– Ушедшие, - колени подогнулись, и я сползла на пол.
– Нет, это не я, не я...

А кровь продолжала течь, напитывая ковер, не в силах смотреть, я закрыла глаза.

– Не я.

– Не ты.

Я подняла голову, в комнате стоял вестник, или кто-то очень похожий.

– Ты... ты...
– я поняла, что закаюсь и не могу сказать ни слова, продолжая так же поджимать под себя ноги.

– Это я, Ольга. На этот раз я, - он перешагнул через безголовое тело.

Я отвернулась не в силах смотреть на карку. На то, что когда-то было ею. В нос ударил запах крови. Святые, никогда не привыкну, к ее медному привкусу, ржавчиной оседающему на языке.

– И это действительно сделала не ты, - склонился ко мне мужчина.

– А кто? Я только спросила у нее кто...

Он прижал пальцы, к губам заставляя замолчать.

– Если повторишь вопрос, такое может случиться и со мной. Или с ними, - он обернулся.

В комнату вошла Пашка, за ней следовал Мартын, лицо парня все еще было красным от воспаленных рубцов, но, несмотря на это, он улыбался.

– Ты сказал, что это не я?
– я сцепила руки.

– Не ты, - он осторожно коснулся пальцев, - Хозяин. Он запечатал всех. Каждый, кто откроет рот, чтобы ответить - умрет. Вставай, хватит стенать.

– Но, - я вцепилась в его теплую ладонь, медленно поднимаясь, - Но кто же...
– он снова зажал мне рот.

– Произнесешь, ничего не случится. Но если один из нас на миг допустит мысль об ответе, - вестник многозначительно замолчал, посмотрел на тело, над которым с интересом склонился молодой целитель и отдал резкий приказ, - Убрать. Хозяйка поест и примет ванну позднее.

Вслед за Мартом в комнату зашли двое: женщина в сером платье горничной и мужчина в жилете. Вошли и первым делом поклонились. Босоногой и напуганной мне.

– Хозяйка?
– спросила я, стараясь не смотреть на то, как мужчина схватил мертвую карку за ногу и потащил к двери, за огрызком шеи, из которого торчали сломы костей, по полу тянулся влажный след, - А ты не преувеличиваешь?

– Все претензии к Седому, он слугам перед приемом объявил.

– Святые, от чего же хреново-то как.

– Странная реакция на мечту всей женской половины предела, - рассмеялся Александр.

Пашка выразительно присвистнула, посмотрела куда-то поверх моей головы, точеные ноздри раздулись, и на миг, на одну секунду, перед тем как она обошла кровавое пятно на ковре, в ее глазах сверкнуло что-то подозрительно похожее на разочарование, уголки губ опустились к низу. Презрение, вернее, его легкая тень. Плохой признак - очень плохой.

Явидь подошла к кровати присмотрелась к тарелкам и предложила:

– На кухне мясо есть. Если хочешь, принесут любое, хоть суслика, хоть нелюдя. Приказать?

Медные глаза испытывающее светились. На подносе лежали овощи и хлеб, она же предлагала плоть.Она знала, кто я, и почему-то ответ на вопрос был для змеи важен.

Вытаскиваемый труп зацепился за косяк, и слуга, судя по загнутым внутрь неубирающимся когтям, потрошитель, дернул чуть сильнее, кровь брызнула на стену, несколько капель осело на столике.

– Я не голодна.

Змея скривилась. Неправильный ответ.

– Собирайся, на приеме поешь, времени почти не осталось, - вестник убрал руки.

– Приеме?

Служанка скатала ковер и выволокла следом.

– А по какому поводу, думаешь в замке переполох?
– усмехнулся Март, - Уж, не по поводу ли твоего залога? Увы, ты еще не настолько значимая фигура, а замок полон высокородной нечисти. И наше присутствие обязательно, - протянул он тоскливо, - У меня левая пятка чешется.

– Слава Святым, что не задница, - огрызнулась Пашка.

– Что празднуем?
– я сделала шаг к кровати, остановилась и огляделась.

Все было неправильно. Комната, разговоры, поднос на кровати. Все вели себя так, словно здесь опрокинули кувшин с чаем, а не оторвали голову девушке. Все, и даже я, наблюдающая, как вернувшийся слуга, посыпал пятна сухой смесью. Зола с солью, белые кристаллики быстро впитывали кровь, становясь розовыми, а служанка заметала их на совок.

Первый шок прошел, и теперь я не чувствовала к бывшей заложнице ничего из того, что должна. Было ли мне жаль, что она умерла? Чисто абстрактно - да, но другая моя часть вспоминала, как она танцевала в коридоре, как чувствовала смерть, как говорила, что получила работу после того, как вышла из спальни Кирилла.

Неужели это и есть первый признак того, что я стала бездушной нечистью? Это равнодушие?

– Без понятия, - ответил вестник, - Хозяин приказал, мы подпрыгнули.

На полу раскатали новый ковер, девушка прошлась тряпкой по стенам и мебели, ярко алые капли стали розовыми разводами.

– Может, я и не нечисть вовсе, - задумчиво протянула, - Может, залог не удался?

– Мечтай, - хмыкнул Мартын, и этим словом почему-то живо напомнил мне Веника.

Через час я спускалась по широкой лестнице, туфли отсчитывали ступени. Так-так-так, словно удары заходящегося в тревоге сердца. Вот слуга с подносом отошел в сторону, освобождая дорогу, вот девушка торопливо скрылась в боковой нише.

Вместо радости или хотя бы удовлетворения, оттого что меня опасаются, я ощущала только тревогу. Непрерывную, не оставляющую ни на миг тревогу, причины которой по-прежнему были скрыты в тумане. И ничего хорошего впереди, я была в этом столь же уверена, как и в том, что камень этих стен - серый. Это было знание на уровне чувств, но от этого еще более значимое. В мире нечисти ощущения куда важнее фактов.

Я остановилась перед резными створками, на миг закрыв глаза, пытаясь представить, что увидят гости за ними. Или кого? Девушку в черном платье, которая словно перепутала прием с похоронами? Или выскочку со стилетом на предплечье. Я долго думала, куда девать оружие, потому что идти на торжество без него, все равно, что идти голой. Но у платья не было ни карманов, ни рукавов. И я решила не прятать серебро, а просто прицепить к руке. Если они стерпят такую наглость - значит, стерпят что угодно. А при условии, что от меня за несколько метров разило демоном севера... Да, я была уверена, по крайней мере сегодня меня не тронут. А может, и никогда больше.