На открытых колёсах

Моё лучшее время в квалификации составляло минуту четырнадцать и две тысячные, второе – минуту четырнадцать и ноль сорок две. И стоял я из-за этого чуть дальше, чем вчера, – на пятой стартовой позиции, гораздо ближе к держателю поула Атоеву, чем сегодняшним утром.

С Владимиром мы пока особо не пересекались. Но если мне повезёт-таки и болид не подсунет никаких сюрпризов, позволив пройти всю дистанцию, то нам найдётся о чём переброситься с ростовчанином парой слов и наладить полноценное знакомство.

Прогревочный круг – и я одним из первых возвращаюсь на своё место. Злость ушла, заменившись решимостью и предвкушением заезда, который обещал стать незабываемым.

Гаснут огни! Всё лишнее вмиг пропадает из головы, и я, почти молниеносно дойдя до третьей передачи, оставляю дюжину машин позади. Ко мне вплотную пристраивается Нико Кари, и мы вместе с ним проскакиваем мимо замешкавшегося на старте Хуовинена. К первому повороту мы подъезжаем вчетвером с Атоевым и Троицким, но Никита по внутренней траектории протискивается мимо них и выходит в лидеры, а я по внешней не успеваю, и Атоев блокирует меня с финном.

Ничего. Впереди ещё кругов двадцать, будет время что-нибудь предпринять.

Главное сейчас – сдерживать наседающего Кари, который в первой гонке пришёл на подиум и после обидного утреннего схода явно планировал сделать это опять. Пусть попробует… если сможет.

Я полностью отдался течению гонки. Тело работало с точностью робота-контроллера, оставляя мозгу возможность захлёбываться эндорфином и, несмотря на это, непрерывно просить добавки.

Пока машина позволяет, я могу всё. Расступитесь: идёт гоночный бог!..

Как обычно, я решил сберечь шины в начале заезда, чтобы более результативно использовать их впоследствии. Но всё-таки расставить кое-какие точки над «i» не помешает.

На одном из поворотов второго сектора Атоев ошибся, выехав чуть шире, чем следовало, и его тут же прошли я и Кари. Мало того: как я мог видеть в зеркалах, там сзади накатывал и Эрикссон, так что как бы не пришлось Володе пропустить и его…

К концу первого круга мои подозрения подтвердились: швед подрезал Атоева и вышел на четвёртое место. Троицкий, я и Кари ехали довольно плотной группой, отделённые друг от друга самое большее половиной секунды.

Никита катил, как и я, совершенно безошибочно; любо-дорого было наблюдать перед носом корму его болида, блестяще вписывающегося во все изгибы трассы, как по рассчитанному компьютером маршруту. Я не пробовал его обогнать, пристроившись сзади: успею до…

…жёлтых флагов?

Из той жизни я помнил, как прошла эта гонка. И тактика участников один в один повторяла виденную мной на «Ютубе». Скорее всего, события и дальше пройдут в точности так же. Включая выезд машины безопасности и первый рестарт в истории чемпионата.

На шестом круге я подумал, что дал товарищу достаточно времени полидировать, и на одном из быстрых поворотов пошёл на обгон по внутренней кромке трека.

Никита не отвернул, чтобы гарантированно уберечь болид от возможного столкновения, а остался на своей траектории. На следующий прямой отрезок мы выехали колесо к колесу.

Я опасался газовать чересчур сильно, но и, осторожничая, терять шанс пробиться в лидеры тоже не желал. Кажется, мне удалось выдержать баланс: следующий поворот мы также прошли вровень друг с другом.

Уверен, сейчас в эфире показывают именно наше сражение за первую позицию. Но долго так продолжаться не может: борьба замедляет, а у нас на хвосте двое скандинавов висят едва ли не с самого старта…

В последнем, десятом, повороте круга Никита продвинулся чуть вперёд, но как раз потому, что я применил поздний апекс и замедлился посильнее, я получил возможность начать разгон фактически на пару метров раньше. В мгновение ока дошёл до шестой передачи и на полном газу пронёсся мимо Троицкого, не сбросив скорость даже при выезде на главную прямую.

Создав себе комфортный отрыв в пару секунд, я поехал дальше в прежнем темпе. Лишь посматривал в зеркало на бодания Троицкого, Кари и Эрикссона за два оставшихся места на ещё пока воображаемом подиуме. Если учесть, что вдобавок их заново нагнал Атоев, заруба там ничего себе… как бы кто не получил «учебное фаталити». Имел в виду вылет на газон и встречу с бортиком.

Потери первого места я мог не бояться. Соперники борются друг с другом, шины я несильно трачу… Но что-то как будто не давало мне покоя после обгона Никиты. Если я попаду на подиум, то изменю не только сухие финишные списки, но и более зримую, представленную на видео реальность. Может, мне не следовало идти на опережение так вызывающе, с таким напором? Было ли бы это честнее по отношению к тому миру, куда я попал?

О чём ты, Шумилов? Ты не сделал ничего плохого, не выбил никого с трассы, даже не срезал себе путь. Ты просто рискнул – и остался в плюсе. Ты это заслужил. А чем выше ты в гонке, тем больше у тебя очков и шансов достойно выступить в пределах всего первенства. Так что заткнись и увеличь отрыв ещё на несколько метров.

…Машину Артёма Кабакова с отогнутым под неестественным углом левым передним колесом я заметил у правого бортика загодя на одиннадцатом круге. Как раз взметнулись жёлтые флаги на участке трека, и промчался я рядом с брошенным болидом и опечаленным гонщиком за барьером на замедлении. А когда преодолел следующий поворот и проехал мимо зелёного флага, сразу поднажал, восстанавливая фору.

Пейс-кар близко. Я чувствовал это. Но да услышат рёв моего мотора все, кто попытается оспорить моё лидерство!

На двенадцатом круге я догнал оранжевый автомобиль с мигалками и собрал за собой весь остальной пелотон. Минуты, раньше летевшие лёгкими птицами, разом свернулись и потекли монотонной цепью улиток. Даже не так: гонке словно вскрыли вену, и теперь оттуда по капле выходил дух соревнования, уступив место устранению технических помех.

Я скрипел зубами, порываясь разогнаться и не смея. Двадцать пять минут и один круг – это чертовски мало! Можно было не включать в основное время режим сэйфти-кара? Это же скука не только для таких, как я, но и для зрителей, сжигание драгоценного ресурса зазря… однако также и отдых для тех, кто плетётся в хвосте и неспособен выдерживать темп пелотона, и облегчение жизни всем остальным.

Потому что гонка должна выматывать в меру.

Минут десять мы тащились за пейс-каром: я, Троицкий, Кари, Эрикссон, Атоев и ещё десять машин, – пока грузовик забирал повреждённую технику. Я откровенно скучал; боевой настрой ушёл безвозвратно. Смогу ли я после рестарта удержаться впереди? Уже не уверен.

Но вот – о чудо! – оранжевая машина завернула на пит-лейн. Мы доехали круг под жёлтыми флагами. По мере приближения к стартовой черте я ощущал, как во мне нарастает губительное напряжение.