На перекрестке миров

Как ни странно, восточное крыло выглядело запустелым и необжитым. Здесь не горело ни одного светильника, да и холод стоял просто собачий. Непохоже, чтобы тут ночевали девушки. Я даже подумал, что свернул не туда, и хотел вернуться, но тут заметил в конце коридора узкую полоску света, выбивающегося из-под двери.

Пошел дальше и уже занес руку, чтобы постучать, как вдруг перед глазами все поплыло. В основании шеи привычно закололо, руки занемели, а тело свело болезненной судорогой.

Отец Всемогущий, как же не вовремя! Я прижался спиной к холодной стене и кое-как распахнул воротник рубахи. Задышал глубоко и часто. Яд Мантикоры вновь начал отравлять организм, а это значит, что за первым приступом последуют и остальные. Я, конечно, перед отъездом зашел к доктору Орфину и взял все необходимые лекарства, но все же надеялся, что болезнь не застигнет меня в пути. А теперь, кажется, этого не избежать.

Вот же, вшивый пес! Хоть обратно в Солькор возвращайся!

Через несколько дней вновь нужно будет зачищать раны от яда. Как ни крути, никуда не денешься. Впрочем… Возможно, к тому времени мы успеем добраться до Бероли. Наверняка, там сыщется какой знахарь или лекарь. Доверять подобную работу кому-то из спутников я бы не решился. Да и после процедуры мне понадобится как минимум день отдыха. Значит, нужно терпеть до конца путешествия.

Я осторожно выпрямился и отлепился от стены — дурнота потихоньку отступала. Через пару минут почувствовал себя почти хорошо и вернулся к оставленной двери. Тихонько поскребся в деревянную створку.

— Рей, это ты? — раздался тихий шепот, и я облегченно выдохнул. Ждет.

— Я.

Дверь тут же отворилась. Показавшаяся на пороге Роксана схватила меня за воротник и буквально втащила в келью. Заперла на замок.

— Почему так долго? Я уж думала не придешь! — обиженно бросила она и посмотрела укоризненно.

А я смотрел на нее во все глаза и не мог оторваться. Девушка стояла босая, в длиннющей сорочке до самого пола, с рассыпанными по плечам волосами. Такая уютная и домашняя, что я еле сдержался, чтобы не схватить ее в охапку.

— Извини. Дела.

Дунул на свечку и окинул быстрым взглядом комнату. Возле двери жарко горела металлическая печь на ножках, у стены стояла разобранная постель, а под окном притулился одинокий колченогий стул. Туда и бросил пальто.

— Как у тебя здесь… аскетично. — Я хмыкнул и покосился на босые ноги девушки. — Не стой на камне, простудишься.

— А, может, я жду, что ты уже прекратишь разглядывать интерьеры и обратишь внимание на меня? Между прочим, холодно!

Роксана вызывающе вскинула подбородок и лукаво улыбнулась, а я почувствовал, как кровь яростно понеслась по жилам, бросилась в лицо, да что там, в лицо — куда ниже. Я шумно втянул воздух и, подхватив девушку на руки, почти бросил на постель. Ну и дурак же был, что сомневался. Теперь знаю — ждала. Верила. Желала.

Роксана призывно смотрела на меня, приоткрыв влажный рот. Волосы ее разметались по подушке — точно потоки чернил, растекшиеся по пергаменту. Глаза блестели и даже в полумраке кельи отливали колдовской зеленью.

— Ксана-а, — простонал я, наклоняясь к ее лицу, а руки прошлись по телу — такому податливому, зовущему.

Сминая, потянул вверх хлопок подола, почувствовал под ладонями обжигающий бархат нежной кожи и впился в мягкие губы. Девушка застонала и выгнулась навстречу, запустив пальцы мне в волосы. Оставались ее руки там недолго — прошлись по спине, забрались под рубаху, щекотно пробежались по бокам и решительно сосредоточились на пряжке штанов.

Раны мои, конечно, тут же отозвались на прикосновения, но мне уже было наплевать. Зов плоти оказался сильнее, и я навалился на Ксану, вторгаясь меж разведенных коленей, дернул сорочку на груди. Дурацкие завязки затрещали. Убил бы того, кто сделал монашеские рубахи такими целомудренными.

Я не сразу понял, что произошло и почему вдруг лежащая подо мной женщина перестала отвечать на ласки. Напряглась, застыла. А после, оторвавшись от увлекательного исследования выреза ночнушки, я тоже услышал негромкий стук в дверь. А следом и недовольный голос старухи-настоятельницы:

— Анья Эдан, чем вы там занимаетесь?

Роксана испуганно уставилась на меня и, выпростав руку, приложила палец к губам.

В голове моей тут же выстроился ряд нелестных эпитетов, а также непристойных пожеланий в адрес незванной гостьи. Правда, озвучивать я их не спешил — несмотря на бушующие внутри эмоции, прекрасно понимал, что сильно осложню этим Ксане жизнь. Я уселся в постели и стал поспешно приводить в порядок одежду. Ладно, возьму вину на себя, скажу, что генерал Эдан просил переговорить…

— Рей! — зашипела Роксана и дернула меня за рукав. — Под кровать! Быстро!

Я ошеломленно уставился на девушку и увидел в зеленых глазах нечто, весьма похожее на панику.

— Давай же!

Страдальчески глянув в потолок, я все же послушался. Хрен с ним, что ты, ингирвайзер, привык встречать опасности лицом к лицу. Старуха-настоятельница для Роксаны сейчас хуже ингирской армии.

Я с трудом втиснулся под узкую кровать, скрючившись в три погибели, и тихонько ругнулся, приложившись лбом о ночной горшок. С подозрением принюхался, но, к счастью, в убежище пахло только пылью и деревянными полешками. Потом мне в грудь ткнулся колючий тюк — это Ксана сунула под кровать мою одежду. И без того скудный свет печки почти исчез — с постели свесилось одеяло — а я почувствовал себя юным ловеласом, покусившимся на честь замужней дамы. Постарался не заржать и плотно стиснул челюсти.

— Уже иду! — раздался невозмутимый голос Ксаны, и я даже позавидовал ее самообладанию.

Скрипнула дверь, послышались шаги, и в щелочку под одеялом я разглядел две пары ног. Роксана снова стояла босиком — выпороть ее, что ли, как когда-то обещался? Еще не остывший от недавних поцелуев мозг тут же услужливо нарисовал картинку сего действия. Честно говоря, воспитательного там было маловато, и я даже порадовался, что пол подо мной холоднющий. Чтобы отвлечься, перевел взгляд на растоптанные валенки настоятельницы. А потом увидел валявшуюся на полу свечу. Отец Всемогущий, лишь бы старуха ее не заметила…

— Отчего так долго? И что это был за шум?

— Простите, матушка, я постель перетряхивала. Блохи замучили.

— Я зашла предупредить вас, анья Эдан, — в голосе старухи звякал лед неприязни. Интересно, она всегда такая злющая, или это я нарушил ее покой? — Возможно, вы захотите пообщаться с гостями. Так сразу выбросьте эту мысль из головы. Двери монастыря закроют через четверть часа. И даже если кому-нибудь придет в голову сбегать в оставшееся время на скотный двор, обратно его уже не впустят.

— Хорошо, — покладисто отозвалась Ксана. — Тем более, что у меня и мыслей подобных не было. Разве что кому-то еще придет в голову подобное? Может, стоит поговорить и с другими девушками?

— Не беспокойтесь, анья Эдан, — в голосе настоятельницы ко льду прибавился яд, — я знаю свои обязанности.

— Не сомневаюсь.

— Доброй ночи.

— И вам сладких снов.

Лязгнул засов, Ксана прошлепала к постели и забралась туда с ногами. Дернулось одеяло, открывая перевернутую лукавую физиономию, и девушка нервно хихикнула: