На пути прогресса

— В мире всё течёт, всё меняется… — поделился со мной Харчик и кивнул на Нагибатора. — Из интересных тебе новостей, наверно, будет разве что вот эта каланча. Раньше он больше на северо-востоке промышлял: гонял бандитов и отряды Обители. Я про него и тогда слышал краем уха. А потом он сорвался в поход. Пошёл по часовой стрелке вдоль берега, требуя от всех с ним сражаться. Хрен его знает, зачем…

— Высокие порывы души не понять мелочному барыге! — весомо заметил Нагибатор.

— Не, вот ты слышал, а? — Харчик возмущённо указал на гиганта пальцем. — Несколько раз его срезали, в той же Обители, но он был очень настойчив. В общем, даже до нас добрался… Кролем, кстати, доплыл. Стража его попыталась на берегу остановить, да если бы… Разнёс нам всё торжище, поломал несколько домов, на респ отправил треть населения. Ушёл только, когда мы его стали с расстояния бить…

— Подлое оружие, недостойное истинного рыцаря! — снова прокомментировал Нагибатор, недобро глядя на палец Харчика.

— Да какой ты рыцарь?! — возмутился торговец, спешно пряча палец вместе с рукой за спину. — Ходит, дерётся, всех обижает… В общем, самая интересная новость за последний месяц теперь у вас и обитает. Можешь всё из первых рук узнать, ещё и в антураже необычного мировосприятия… А! Ну ещё пара новых посёлков на востоке появилась, но один уже снесло нашествие тварей.

— А давно было нашествие? — сразу заинтересовался я.

— Да вот когда я к вам плыл, как раз на юго-востоке отбивались! — признался Харчик. — Чудом вас не задело.

— Вы как, завтра дальше поплывёте? — спросил я.

— Не-не-не! — сразу ответил Паскаль за босса. — В такую погоду умные люди в море не ходят! Будем у вас пережидать.

— Согласен! — кивнул Харчик. — До этой вашей Лосевки мы и так по берегу дойдём. Ну или они сюда… Раз мы под шторм у вас попали, то и устроимся пожить.

— Ну и хорошо! — кивнул я. — Глядишь, и продадите побольше…

Мы ждали шторма, но он всё задерживался. Зато мы провели время с пользой — сделали всё возможное, чтобы защитить от воды строительную площадку. Хотя её как ни защищай, всё равно с утра придётся воду вычерпывать… Зато наличие крепких навесов хотя бы позволяло снизить объём завтрашних работ.

А на следующий день Ручки, наконец, получил от других мастеров детали устройств для производства бумаги и масла. Об этом мне сообщила Настя, прямо с утра заскочив к нам и попытавшись заболтать нас до полусмерти. Кстати, мастер обещал управиться за пару дней, а ещё подготовить материалы для производства и работников.

С работниками никаких проблем не было: желающих наняться на производство и пожить, а то и вовсе поселиться в «крепости», хватало. Проблема была только с выбором надёжных кандидатур. И вот этот вопрос я совершенно честно согласовывал с Котовым, который далеко не каждого жителя готов был пустить в верхний Мыс. Оказывается, у него на всех имелось пусть и небольшое, но досье — и даже на меня. Вот ведь!..

Кирилл в своё время выделил Котову два пустующих дома, где теперь эти самые досье и лежали — прямо так, на земле горками. Котов записывал на кусках коры, на коже, на глине и на деревянных дощечках. Порядка в таком архиве не было и быть не могло — просто потому, что все носители информации были слишком разными. Котов долго выспрашивал, зачем мне работники, но я как мог увиливал от ответа, собираясь преподнести всем сюрприз. Вот если бы он не хмыкал скептически по поводу моих ударников — я бы ему тогда сказал… А так — пускай ждёт первого выпуска продукции!.. Впрочем, Котов не настаивал, потому что про масло уже все знали, и, видимо, наш безопасник решил, что для того я людей и нанимаю.

Материалы заготавливались несколько дней, и те ребята, которые готовили будущую ткань, уже взвыли от горы отходов собственного производства. Зато, когда я пришёл с ударниками и всё забрал — были рады до безобразия. Косточки фиников, которые собирали сразу несколько человек — Ира, Повар и Клоп — тоже скопились в изрядном количестве. Весь этот драгоценный «мусор» в один день оказался рядом со строительной площадкой, заняв немаленькую территорию. И всё пришлось тоже прикрывать навесами — в ожидании дождя.

Оба производства я планировал разместить в форте ударников, поближе к себе — и подальше ото всех. Это была моя «прелес-с-сть», которой я не собирался ни с кем делиться… Где-то я слышал, что в Древней Греции своё дело по производству оливкового масла было чем-то вроде печного заводика… И ведь, в самом деле, получалось, что в отсутствие свечей — масло шло на всё, что только можно и нельзя. Так что у меня были все шансы стать местным масляным олигархом.

А под утро на Мыс обрушился шторм… В этот раз он был не особенно дождливым, зато весьма ветреным. Настоящий ураган, гнувший деревья, срывавший крыши и вообще хулиганивший как мог… Это непотребство продолжалось почти весь день, остановив все работы, торговлю и полностью парализовав жизнь в посёлке. Даже Нагибатор перестал ныть, что мы сидим в крепости — и честно старался помочь в починке всего, что сломала стихия.

Ветер, дождь и огромные волны, обрушивающиеся на берег — выглядит это страшно! И даже не потому, что нам не доводилось такого переживать раньше. А потому что в этот раз мы оказались чуть ли не в эпицентре — и солнечный свет для нас померк. Целые сутки мы провели в полумраке, и только ночью шторм стал стихать. Усталые люди просто валились спать — кто где находил место…

День сто сорок девятый!

Вы продержались 148 дней!

Пасмурное и холодное утро с моросящим дождём — это вовсе не то, что спросонья поднимает настроение. Настроение в этот день мне поднимали: два пресса (один для масла, другой — для бумаги), бронзовый котёл немалого размера (для выварки целлюлозы), квадратная деревянная бадья (куда сливать целлюлозу и воду), рамки с натянутой в них сетью из нитей (десять штук противомоскитных рамок) и совершенно ошарашенные работники, пришедшие на первый рабочий день. Они бы, может, и остались восстанавливать свои дома, но им вроде как обещали жильё прямо рядом с местом работы — и, кстати, я собирался выполнить это обещание.

Работников бумажного производства я передал Плутону — для обучения — а сам занялся сотрудниками маслодавильни. Борборыч взял на себя всё руководство стройкой и даже не пошёл в этот день в пещеры. Работали мы практически всё время на открытом воздухе: не было пока подходящих помещений — хорошо хоть навесы имелись, которые защищали от мелкого моросящего дождя.

Через пару часов пришёл Ручки — посмотрел, как всё работает, подметил, что надо поправить, и попросил записывать жалобы и предложения. Мы пробовали, тренировались и налаживали первые производственные процессы весь день… Четыре работника на бумаге, три работника на маслодавильне, и ещё один очень довольный Филя… Надо сказать, что в этот день работы хватало у всех. Даже торговцам пришлось исправлять поломки в плотах, которые появились после шторма. Они предусмотрительно затащили свои плавсредства подальше на берег, но и это не уберегло их от особо мощного удара волн.

Весь день я проторчал на производствах. Особенно мне понравилась магия (не постесняюсь этого слова!) получения бумаги. Волокна вперемешку с опилками загружали в котёл. Потом туда добавляли крахмал, добытый из картошки, которую нам выдали девочки Иры. Картошка у них начинала портиться: для еды не самый подходящий продукт, а нам — в самый раз. Всё это вместе варилось и постоянно толклось деревянным большими ступами, пока не получилась серо-бежевая масса однородного цвета.

Проваренная в котле целлюлоза выкладывалась в деревянную бадью, заполненную водой — так, чтобы тонким слоем плавать на поверхности воды. Слой определялся на глаз, но получалось около четырёх миллиметров. Затем часть целлюлозы подхватывалась двумя прямоугольными рамками примерно формата «А4», выкладывалась на натянутую ткань, подсушивалась и перекладывалась на пресс.