На разных берегах (Часть 1). Жизнь в Союзе (Часть 2). Наши в иммиграции

Но вот напольные часы пробили 8 часов. Однако заседание не начиналось. Было видно, что нервничает и сам ректор. Напряженное ожидание продолжалось ещё минут 15. Наконец дверь широко отворилась, и в комнату вошла, вернее, ввалилась высокая дородная женщина с мрачным каменным лицом. Строгая чёрная одежда подчёркивала её суровость. “Ну просто Васса Железнова”, – подумал Абрамович. Все встали. Ректор выскочил из-за своего стола, подбежал к вошедшей и подобострастно пожал небрежно протянутую ему руку. Затем он проводил женщину к специально поставленному для неё мягкому креслу, в которое она тяжело опустилась.

– Мария Ивановна, разрешите начать? – вкрадчивым голосом спросил ректор. Та слабо кивнула головой.

– Прежде всего, я хочу представить вам присутствующих здесь работников института.

И ректор начал перечислять, называя фамилию, имя и отчество каждого. Когда дело дошло до Абрамовича и коменданта общежития, то были названы только фамилии.

“Видимо, чтобы не дразнить гусей”, – подумал Абрамович, заметив, как передёрнулось лицо Марии Ивановны при упоминании его фамилии.

– А сейчас хочу предоставить слово представителям землячеств, пускай они объяснят причину такого странного поведения иностранных студентов, которое всех нас удивило и потрясло. Конечно же, наши сознательные советские студенты никогда бы не позволили себе сорвать учебный процесс.

Со своего места резко поднялся старейшина студентов из Индии — белозубый, смуглолицый, очень худой юноша с чёрными, как смоль, волосами.

– Я хочу сказать ...

Мария Ивановна резко прервала его взмахом руки. Опытный партийный работник, она, видимо, имела заготовленный план действий, как “спустить пар” у взбунтовавшихся студентов, направить их эмоции в нужное русло.

– Мне уже всё ясно, – начала Мария Ивановна хорошо поставленным голосом оратора, умеющего убедить аудиторию в чём угодно.

– Вот я гляжу на вас, замечательных молодых людей, приехавшим к нам набираться знаний, чтобы потом бескорыстно и преданно служить своему народу, лечить больных, облегчать страдания детей и стариков. Уже несколько лет вы живёте вдали от своей родины, от своих близких и мне по человечески понятны ваши трудности. Я хочу обратить внимание присутствующих: какие они все худые и мне абсолютно ясно, что причина их недовольства – недостаточно хорошие бытовые условия. Главное же, что переполнило чашу их терпения – плохое питание, в чём виноват и за что ответит Абрамович. – С этими словами Мария Ивановна бросила угрожающий взгляд в сторону Абрамовича. Тот весь сжался, неуклюже прикрывая свой упитанный животик руками. Сделав паузу, Мария Ивановна продолжала:

– Но мы всё это исправим. Мы сделаем всё необходимое для улучшения ваших бытовых условий, наши дорогие иностранные студенты, чтобы конфликт был исчерпан. А виновных мы непременно накажем.

Испепеляющий взгляд Марии Ивановны теперь был обращен не только на Абрамовича, но и на Гунтмахера.

“Как эта баба всё повернула! – в ужасе подумал Абрамович. – По сути дела получается, что и “овцы целы и волки сыты”. Вот и найдены козлы отпущения и, конечно, это евреи. Всем хорошо, просто замечательно”.

Между тем Мария Ивановна обвела присутствующих работников института победным взглядом. В нём можно было прочесть: вот как надо работать – быстро, напористо, не размазывая найти и устранить причину конфликта.

Ректор с восхищением взглянул на Марию Ивановну и начал думать, как завершить совещание. Пожалуй, оставалось только получить заверение студентов, что они удовлетворены, прекратят забастовку и завтра приступят к занятиям. Поэтому он с удовольствием предоставил слово худому индийцу, которого прервала Мария Ивановна.

– Уважаемая госпожа, простите я не знаю, как вас называть, заблуждается. Причина нашего недовольства, принявшего столь крайние, но вполне принятые в цивилизованном мире формы, не в плохом питании. Мы с полным основанием можем утверждать, что в нашем институте питание значительно лучше, чем в других. Пища вкуснее и калорийнее. За что мы очень благодарны господину Абрамовичу. Да и общежитием мы довольны. Дело в другом. Как правильно сказала уважаемая госпожа, мы приехали сюда учиться, учиться медицине, чтобы стать врачами, которых так не хватает в наших странах. А что мы имеем? В наших учебных программах огромное время отведено изучению истории КПСС, классиков марксизма-ленинизма, политэкономии. Именно это и вызывает протест. Наши страны платят вам золотом, чтобы из нас готовили не коммунистических агитаторов, а врачей. Нам не интересны и чужды история становления КПСС, большевики, меньшевики и прочее. Перестаньте засорять наши головы этими бесполезными для нас предметами, которые отвлекают нас от получения нужных нам знаний в области медицины. Мы не прекратим нашу забастовку, пока не получим заверения, что будем избавлены от изучения бесполезных для нас дисциплин.

Застигнутый врасплох таким оборотом событий, ректор с ужасом взглянул на Марию Ивановну. Её лицо покрылось красными пятнами, лоб взмок.

– Отпустите этих, – Мария Ивановна сделала жест в сторону Абрамовича и Гунтмахера.

– Если к Абрамовичу и Гунтмахеру нет вопросов, то они могут быть свободны, – неуверенно произнёс ректор и устало опустился в кресло. Предстоял долгий и трудный разговор.

Дома Абрамович, тяжело дыша, стал привычно облачаться в пижаму. Его жена молча стояла рядом, терпеливо ожидая, когда муж начнёт говорить. Когда процедура переодевания была закончена, Абрамович заговорил:

– Знаешь, Сарочка! Я сегодня мог запросто вылететь с работы и загреметь под суд, хотя не имел к делу никакого отношения. Я с горечью думаю, что в этой стране, что бы ни случилось, всегда будут виноваты люди с моей фамилией. Так было, так есть и так, наверное, будет всегда.

2000 г

Как бросить курить

Николай возвращался из длительной командировки. Работа там была нервной и изматывающей. Перспектива отдохнуть, выспаться стала реальностью, когда удалось достать билет в спальный вагон. “Только бы соседом по купе была не дама или любитель выпивки, – подумал Николай. – Сейчас не хотелось ни интрижек, ни возлияний”. И вот повезло: его попутчиком оказался пожилой мужчина приятной наружности. Как это обычно бывает, разговорились. В 1993 году в разгар приватизации было о чём поговорить.

Из-за напряжённой работы Николай стал курить ещё больше. Часто выходил из купе, чтобы выкурить очередную сигарету. Когда, в который уж раз, он достал сигареты и, извинившись, хотел покинуть купе, сосед попросил его остаться.

– Вы очень много курите. Думаю, излишне говорить вам, как это вредно. К сожалению, мы начинаем думать о своём здоровье, когда оно уже потеряно. Хотите расскажу вам, как я бросил курить? – и новый знакомый посмотрел на Николая каким-то странным испытующим взглядом. Николай в этот момент почувствовал, что желание закурить прошло, и спрятал сигареты.

Дело было довольно давно. В ту пору я был ещё молодым человеком. После окончания аспирантуры и защиты диссертации у меня от переутомления возникли боли в сердце. Вскоре я попал на отдых в Кисловодск. Через неделю мой лечащий врач категорически заявил, что никакое лечение мне не поможет, если я не брошу курить. А курил я, действительно, много. В основном сигареты “Дукат”, в маленьких оранжевых пачках. Были они, естественно, без фильтра. Пальцы, которыми держат сигарету, всегда были желтыми и пахли никотином. Поскольку я сказал врачу, что бросить курить не смогу, он решил послать меня на прием к гипнотизёру.