На разных берегах (Часть 1). Жизнь в Союзе (Часть 2). Наши в иммиграции

– Передай Плешивому, что я ему очень благодарен за то, что приютил меня. Ведь я умирал от голода. Побирался по помойкам. Я этого никогда не забуду. И, конечно, я никогда не продам братву.

– Это твоё последнее слово?

– Да.

– Ну, что же, прощай Эдисонов брат. – С этими словами, в ответ на протянутую для прощания руку Заморыша, Злодей всадил ему нож в грудь.

Вскоре на малине состоялась встреча Злодея с братвой.

– Да, измена должна быть наказана, – произнёс Плешивый, выслушав рассказ Злодея. – Но, может быть, Заморыш, а у него была хорошая голова, со временем стал бы ещё одним Эдисоном и тоже придумал что-нибудь полезное людям. Но это полезное мы уже никогда не увидим, а жаль... Давайте помянем его, – и он стал разливать из бутыли в подставленные гранённые стаканы мутную жидкость.

2008 г.

НЕУДАЧНИК

– Я хочу с тобой серьёзно поговорить, – начала Катя, когда. Сергей уже собрался уходить на работу.

– Может быть, перенесём разговор на вечер?

– Нет, я больше не могу ждать! Наша совместная жизнь с тобой не складывается. Прежде чем расписаться, мы решили пожить вместе. Это длится уже почти полгода, и я окончательно убедилась, что мы должны расстаться.

– Я тебя не устраиваю, как мужчина...?

– Нет, с этим все в порядке и человек ты такой, с которым можно ладить, но ты не можешь хорошо ориентироваться в ситуации, показать себя должным образом окружающим и особенно начальству, недостаточно активен, а ведь иногда нужно кого-то отодвинуть с дороги плечом. Нет, я не говорю идти по трупам. Такова жизнь. В общем, ты размазня, неудачник.

– Но, Катенька...

– Можешь не продолжать, знаю, что ты мне скажешь... Я это уже слышала. Ну посмотри, как мы живём! Тебе 29, а ты простой инженер проектного отдела. Какие зарплаты уже получают твои одногодки! А твоя эта жуткая коммуналка на Сретенке! Я её просто ненавижу, так же, как и твоих кошмарных соседей! Пословица: “С милым рай и в шалаше” устарела. Она была хороша в те времена, когда у всех были удобства во дворе. Ну разве так можно жить во второй половине двадцатого века?! Я больше так не могу! Давай расстанемся, как цивилизованные люди: без скандалов и сцен. Останемся друзьями. Я сегодня возвращаюсь к родителям.

– Но...

– Не уговаривай меня, пожалуйста. Моё решение окончательно. “Лодка любви разбилась о быт,” – грустно улыбнулась она.

Сергей был подавлен. “Лодка любви разбилась о быт, лодка любви разбилась о быт,” – не переставая повторял он. Работа не ладилась.

Всё валилось из рук. В обед не пошел в столовую – кусок не лез в горло. Не испытывая особых надежд, направился в профком.

– Как продвигается очередь на жильё? Моя жизнь рушится, жена решила уйти от меня – не может больше жить в коммуналке, где по утрам нужно занимать очередь в туалет! Когда я смогу получить хоть что-нибудь?

Ответственная по соц. быт. сектору достала толстую тетрадь.

– Смотрите, какой у нас огромный список претендующих на улучшение жилищных условий. В этом году мы заселили дом на 40 квартир, но это капля в море для коллектива в 1500 человек. В первую очередь мы обеспечиваем ветеранов войны, матерей одиночек, многодетные семьи. Ваша площадь, кстати, превышает минимальные 8 квадратных метров на человека. Так что вам ждать долго.

– Сколько же?

– До пенсии, – грустно пошутила она.– Советую копить на кооператив или взять в долг.

“Копить, – уныло подумал Сергей, – и с такой-то зарплатой? Занять? У кого и как потом отдавать?”

Ни на что не рассчитывая, он всё же обратился к руководителю группы:

– Алексей Петрович! Как насчёт повышения зарплаты? Жить не на что, налоги, заёмы... Остаются гроши. От меня решила уйти жена.

– Хорошая жена не уйдёт! Шучу! А с зарплатой дела неважные. В институте сейчас на это денег нет. Возможно, весной удастся прибавить кое-кому рублей по сто. Ты, кстати, сколько у нас работаешь?

– Три года.

– У нас люди ждут прибавки значительно дольше. Вот года через три, если будешь работать так же хорошо, как сейчас, прибавку получишь.

– Но ведь на собрании вы говорили, что я работаю лучше, чем многие другие, отдача больше. Как же с лозунгом: “Оплата по труду”?

– Ты должен понять. У нас многие старше тебя, у некоторых дети..., так что в первую очередь прибавка им. Не взыщи.

Сергей не видел никакого просвета. Он ещё достаточно молод. Силы есть. Мог бы подрабатывать ещё где-нибудь вечерами. Так нет. По законодательству работать по совместительству могут только рабочие, инженеры - нет. Что делать? Как жить дальше? Выхода нет...

Вечером по дороге от метро до дома в густой жиже воды и снега он промочил ноги – не выдержали видавшие виды ботинки. Не обращая на это внимания, зайдя в комнату, не стал переобуваться. Мучительно хотелось есть. Открыл форточку и достал, висящий за окном свёрток с сосисками (купить холодильник было несбыточной мечтой). Газета, в которой были завёрнуты сосиски, размокла. Он достал две неприятно мокрые и скользкие. Включил из комнаты персональную лампу на кухне, подключённую к его личному счетчику. Зажег газ в коптящей перекошенной конфорке.

“Что это за жизнь? – думал Сергей. – Что это за страна, в которой невозможно жить и один выход – умереть!” Он вспомнил, как в 38-м году арестовывали отца, которого уже больше никогда не видел, как конфисковывали имущество, отбирали квартиру и как через два года умерла мать, которая как жена, “врага народа” не могла найти нормальную работу, как её травили.

Вспомнил, как мучилась, пытаясь его прокормить, в этой жуткой коммуналке бедная бабушка и, как у него не хватало денег похоронить её. Как четыре года после окончания школы проработал слесарем, так как не мог поступить институт, пока посмертно не реабилитировали отца. Мог ли он забыть, как плакала бабушка, читая бумажку размером в пол-листа, где говорилось, что отец был осуждён на 10 лет, а в 41-м году умер от сердечной недостаточности. Как стало потом известно, всех осуждённых на этот срок просто расстреляли. И никаких слов извинений или сочувствия. Жизнь человека оценили клочком бумаги.

Вот он, Сергей, неудачник, а, по сути, жертва жуткого времени, в котором родился и жил. Единственное светлое, что было в его жизни – это Катя, а теперь и её нет! Как жить дальше? Он выключил газ, оставив кастрюлю с сосисками на плите. Шатаясь, словно пьяный, побрёл к себе в комнату, в полутьме больно ударился о большой сундук в коридоре. Подумал: “Когда же его, наконец, уберут? А, впрочем, мне уже всё равно”.

В центре комнаты на потолке зловеще чернел крюк. Когда-то здесь висела большая хрустальная люстра, которую бабушка продала, когда Сергей тяжело болел воспалением лёгких, и ему нужно было усиленное питание. “Хорошо ещё, что потолки высокие, а то при моём росте, – подумал Сергей. – Нужно бы оставить какую-то записку, но для кого?”

Словно в дурмане достал из шкафа последнее их с Катей приобретение – новую бельевую верёвку...

Прошли годы. У Кати за плечами остались два неудачных брака. Оба её мужа были вроде людьми неплохими, энергичными, успешными, что Кате импонировало. Но в отношениях с ними не было той теплоты, сердечности, родства душ, которые её когда-то связывали с Сергеем. На поверку оказалось, что это важнее всего прочего.

Однажды подруга пригласила её на юбилей своего мужа. Справлялось пятидесятилетие. Торжество отмечали в ресторане. Катя немного опоздала. Когда она заняла своё место, все были уже в сборе и даже прозвучали первые тосты. Катя начала с любопытством рассматривать присутствующих. Многие были ей знакомы, но были и люди, которых она видела впервые.