На рубеже веков. Дневник ректора

15 июня, четверг. Клейнер получит свою премию, или я перепутал, или меня перепутали, но я не приехал на заседание президиума. Из дома отправился в общежитие. На обратном пути машина шла мимо Бутырской тюрьмы. На солнцепеке, у въезда стерегут каких-либо вестей от Гусинского с пяток телекамер. Вот это упорство. Вот это отстаивание прав одного богатого человека. Противостояние на Калке.

В общежитии наши рабочие трудятся над полем боя, оставленном Ильей Шапиро, над шестью комнатами. Ремонт.

16 июня, пятница. Заочники сдавали госэкзамены — философию. На две трети вопросов я бы не ответил и сам, поэтому с удовольствием сидел и слушал. Потом пришла совсем слепая Алла Александровна Андреева, вдова писателя, и я отдиктовал с полдюжины пригласительных писем. Мемориальную доску мы будем устанавливать в институте в среду.

Поздно вечером выпустили из Бутырки В.А. Гусинского. По этому поводу идет всеобщее ликование на НТВ и других программах. Журналисты, как им кажется, отстояли свое право на большую зарплату. И в том числе свою зарплату отстояли Малашенко и Киселев. Родина не должна их забыть. Было даже интересно наблюдать, с каким искусством Малашенко мешал президенту и в Мадриде, и в Берлине. Здесь мы воочию видим, насколько важнее интересы одной богатой личность интересов народа. Как известно, богатых, включая журналистов-акционеров, у нас 3 %, а бедных 97 %. Собственно, паника идет из-за того, что все очень богатые свое состояние сделали в районе 90-го—97 годов. Вспомним имена Петр Авен, Анатолий Чубайс, Альфред Кох. Это знаменосцы. По поводу этой приватизации и этих захватов сейчас, задним числом, можно возбудить уголовные дела почти по каждому умельцу. Богатым страшно. Им совершенно не жалко Гусинского ни как руководителя Еврейского конгресса в России, ни как руководителя группы Мост. И свобода слова им не очень нужна, если не трогают их богатство. Но власть, справедливо или нет, вспомнила о каком-то старом мошенничестве при организации резидентом Гибралтара фирмы «Русское видео». Всех естественно тут же заволновало, что могут взять за одно место за какие-то старые грехи. Но, тем не менее, постепенно я начинаю всерьез понимать всю аргументацию противоположной стороны о свободе слова. Но я только не могу вбить себе в толк, зачем путать мошенничество или даже тень мошенничество с журналистикой. Надо придерживаться одной профессии. Совсем необязательно проститутка должна быть еще и фальшивомонетчицей.

17 июня, суббота. Весь день читаю роман Ф. Родионова «Инсталляция». Ему 20 лет, парень ученик Пронина. Очень талантливо, хотя и в нелюбимой мной современной манере. Вечером вилял и нашим и вашим по телевизору С. Доренко. Воистину акционер акционеру глаз не выклюет. И еще много читал Даниила Андреева, в среду мне произносить речь.

После всех выступлений по телевизору адвоката Генри Резника ненависть к нему простого народа достигла молчаливого апогея. Вся эта компания с Гусинским отчетливо показала, кто есть кто. Кто богатый, кто бедный, кто богатых защищает. Показала, что богатым украсть и смошенничать можно, а бедным нельзя.

19 июня, понедельник. В воскресенье утром вместе с В.С., прихватив с собой шофера Сережу Осипова по кличке Каспер, ему делать нечего и денег кормиться у него нет, уехал на дачу. День как день. Между огородом и Гусинским, которого выпустили. В понедельник утром Сережу остановила милиция за несданный техосмотр. Все это происходило долго, милиция, видимо, выжимала взятку, а Сережа применял свой испытанный прием небогатого человека. Милиционер мялся, потому что штраф небольшой, всего пятьдесят рублей. Вдобавок ко всему — за одно нарушение дважды не наказывают — по талону можно ездить целый месяц. Милиционер мялся ну, писать, что ли? Подразумевая, давай денежку и проваливай. А Сережа мнется и денег не предлагает. Я говорит, возьму газету, поеду в отделение в группу разбора и хоть полдня просижу. А ему, неграмотному, оформлять мне штраф, а изъятие прав работа на полдня, а тут на машинах пролетают живые деньги. Потом ему еще куча возни со сдачей прав в группу разбора, а если они пропадут, неприятностей для персонального милиционера не обобраться. Отпустил.

По НТВ показали следственный изолятор Бутырки, психиатрический изолятор. Это земной ад. Пока правительство не наведет порядка в системе наказания, уважать его не следует. Хороший контраст — дачный поселок Российского банка «Солнечный берег», мимо которого я езжу, и эта страшная тюрьма. Я-то, конечно, понимаю, что показывают Бутырку, чтобы опять вызвать сочувствие к Гусинскому. Видите, как этот человек пострадал. Интересная последовательность, сначала реконструкция Кремля и уголовные дела, возникшие вокруг этой реконструкции, а когда же реконструкции тюрьмы? Последняя амнистия уже откликнулась на нашей жизни, во дворе развешены объявления: участились квартирные кражи, ни в коем случае не открывайте дверь никаким службам, ни милиции, ни телефонистам и водопроводчикам, ни социальным службам, — скорее всего, это грабители. В деле Гусинского меня потрясла одна деталь, почти незамеченная нашей общественностью. Это признание самого героя, слышанное мною из его собственных уст. Компания с миллиардными фондами платит всего 40 миллионов налогов в год. Личные налоги г-н председатель российского еврейского конгресса платит в Гибралтаре. Прелесть.

На работе суета по подготовке к открытию доски Андреева, все стареют. Начинают волноваться об уходящих силах. Пришел О.А. Кривцун, у него велика нагрузка; начинает постанывать Александр Иванович, тяжело.

20 июня, вторник. Сразу два дня рождения — у Саши Великодного и у Людмилы Михайловны Царевой. Были все свои; я послал Диму за цветами, и дал ему 500 рублей. Он, не долго думая, купил на все, целый букет пунцовых роз. Ну и молодец! Особенно я был рад встрече с Н.А. Бонк, она, несмотря на преклонные года, обаятельна, умна, скорее даже мудра и тактична. Ира, кажется, отходит от своей химиотерапии. У нее отросли волосы и, дай Бог, чтобы она позабыла пережитый кошмар.

Привезли тираж книги «Несуществующая теория», в пятницу устрою кафедру и раздам всем участникам книжки по экземпляру. Решил так: всем преподавателям-авторам, кто придет на заседание кафедры, книжку дам из своего фонда, недисциплинированные будут покупать ее в книжной лавке. Это моя «экономическая» борьба за дисциплину и уважение к кафедре.

21 июня, среда. Наконец-то все закончилось с установкой доски Д. Андрееву. С утра шел дождь, но на время церемонии гроза сделала перерыв. Открывали доску И. Бугаев и Н.Л. Дементьева. Я просто счастлив, что она откликнулась на мое приглашение. Главное — доска получилась прекрасная. В своей речи я не утерпел и сказал о «малых классиках», проведя аналогию с живописью. В речь я также ввел мотив знаменитой писательской жены. Прерванный на Надежде Мандельштам список теперь, по моему мнению, дополняется Андреевой. Выступали также Москвин-Тарханов, депутат Мосдумы, и Е. Колобов. Песни все те же — тоталитарный режим, который всех душил. Это, как в прежние времена, вместо славы КПСС. Подобным образом советское время еще долго продолжало на словах бороться с царизмом. У меня в кабинете устроили фуршет. Стихи, которые прочла Алла Александровна, меня немножко разочаровали своим холодом и ригоризмом. Но С.Б. Джимбинов утверждал, что Д. Андреев — это поэт ХХI века. Сразу после фуршета я поднялся в аудиторию, где у заочников шли госэкзамены. В.П. Смирнов дискутируя с пятикурсницей, читал своего любимого Георгия Иванова. Вот это стихи, как они хорошо и светло ложатся на мою простенькую душу. В.П., по моему разумению, стал теплее и мягче.

По ТВ Хакамада говорила о том, что пересмотр результатов приватизации — это конец стране или что-то в этом роде. С ее точки зрения, это так и есть. Но промышленность не двинулась, государство обеднело. Кто разбогател? Большинство народа нищие. Все выступающие по ящику еще ссылаются на то, что в нашей стране чистого и этически выверенного бизнеса быть не может. Отсюда силлогизм — все бизнесмены воры? Признайтесь, покайтесь, как вы требуете от коммунистов покаяния. Но как все испугались! Список: Хакамада, Немцов, Кох, Явлинский, Котляров. Все свои, семья. Я-то уверен, что это все еще только начало. Если Путин не попытается навести порядка и не пересажает основных жуликов, значит он не президент этой страны.

Звонил Саша Варламов из «Армады» — вроде они все берут, но договор заключат со мной и расплатятся только осенью. Мне лично позапрошлогодний дефолт обойдется в четыре тыс. долларов. «Армада» по старому договору заплатит мне не 5 тыс. долларов, как договаривались, а сегодня лишь тысячу. Интересные оплаты у издательства за редактуру — 100 рублей за печатный лист. Вот тут-то и начинается капитализм эпохи победившего империализма.

22 июня, четверг. С самого утра поехал в общежитие, проверить, как идет строительство и навести маленький шухер. Очень интересен был наш компьютерщик Роман Фролин, когда я поднял его в одних трусах в одиннадцать часов. Ах, Рома, Рома, сколько же ты на ночь выпил, голубчик, пива! Потом в институте с Костей подводили баланс всем нашим активам и задолженностям. Во время этого процесса замаячила маленькая победа: в понедельник ведомство Ильи Геннадьевича Шапиро переведет нам 400 тысяч рублей. Позвонили. Я люблю арендаторов, которые платят хотя бы долги, уже не говоря о тех, кто платит арендную плату регулярно.

Все эти дни держал в уме нашего адвоката Генри Резника и все понимал, что его отвратительную, демагогическую роль в процессе ярко сформулировать не смогу. Могу только сказать, ненавидит его весь советский народ от края и до края. Но вот прочел публицистику Саши Проханова. Это уж он умеет: «Вальяжно, с манерами провинциального актера, позировал перед воротами Бутырской тюрьмы адвокат всех миллионеров Резник. Веря в свою неотразимость, патетически восклицал: «Сбесившаяся стая, подмявшая под себя общество!..»

23 июня, пятница. Утром возил В.С. в институт гематологии на анализ, который назван торжественно «Парад гормонов». Еле успел к себе в институт, чтобы кассир уехал за стипендией. Федя в этот день повез корейцев в Загорск. Ничего, конечно, не читаю, мельком просмотрел «Новый мир». Кстати, два дня назад позвонили из редакции и принесли 150 экземпляров 5-го и 6-го номеров. Видимо, журнал не полностью расходится. Мы с В.П. Смирновым решили затырить эти экземпляры до осени, чтобы тогда на одном из курсов устроить занятие по текущей литературе — будет возможность раздать всем студиозусам по экземпляру.