На службе их величеств

Шардаш кивнул и мысленно сделал пометку: найти этого волшебника.

8

Мериам, как и хотел Шардаш, отправилась в кабачок и вкусно поела, не притронувшись к хвалёному сбитню. Когда появился профессор, она уже допила травяной чай - единственный безалкогольный напиток, который подавали в заведении.

– Всё в порядке?
– бросилась навстречу Шардашу Мериам.
– Ничего не болит?

Тревожный взгляд заметался по лицу профессора, вызвав у того улыбку. Её забота была так трогательна. Видимо, адептка вспомнила лечение собственной ауры и полагала, профессор испытал схожие ощущения. Шардаш даже на миг задумался: а не притвориться ли? Но не стал. Беспричинная ложь не поощрялась кодексом ордена, да и самим профессором.

– Успокойся, а то пища не переварится, - Шардаш пошёл к стойке и заказал кружку сбитня.
– И, прости, но ты оказалась права. Никогда бы не подумал, что женское любопытство способно принести пользу!

Мериам с облегчением перевела дух и вернулась на место. Подавальщик успел забрать посуду, и на крепком дубовом столе уже красовался выведенный карандашом счёт на салфетке. Адептка потянулась за кошельком, чтобы расплатиться, но профессор воспрепятствовал. Он перекинулся парой слов с трактирщиком и заверил - с Мериам денег не возьмут. Адептка догадалась, что Шардаш попросил записать её обед на свой счёт, но возражать не стала. Деньги по-прежнему оставались её слабым местом. Профессор знал об этом, поэтому всегда оплачивал покупки Мериам. Никакой договорённости между ними не существовало, но сложившийся порядок вещей устраивал обоих.

Шардаш с удовольствием потягивал сбитень, приводя мысли в порядок. В голове стоял туман, но, по словам магистра, это скоро пройдёт. Допив кружку, профессор заказал ещё целый кувшин сбитня и на закуску - бараньих рёбрышек с печёным картофелем. Не утруждаясь переносом тарелок, Шардаш отправил их магией на стол Мериам, взял кувшин и вторую кружку и присел рядом с адепткой.

– Значит, я оказалась права, и записку написала...

– Ш-ш-ш!
– профессор коснулся пальцем её губ и, наклонившись, поцеловал.

Посетители кабачка тут же начали считать вслух, подбадривая Шардаша свистом:

– Давай хотя бы до десяти!

Мериам не хватало воздуха, а поцелуй всё длился. Шардаш умело заставил забыть о свидетелях, просто отдаться во власть его губ. Наконец он отстранился, обвёл взглядом воодушевлённую публику и поинтересовался, что они делают в кабачке в урочное время. Часть смутилась и потянулась к выходу. Для остальных профессор припас фразу:

– Раньше свободного времени у членов ордена было меньше, а с личной жизнью - лучше.

Намёк поняли все и вернулись к своим делам.

– А паладин - это высокое звание?
– простодушно поинтересовалась Мериам. Ей стало неловко за публичный поцелуй, и она буравила взглядом стол.

– Дам кому-то пощёчину, проглотят, - коротко пояснил Шардаш и добавил: - Паладин - это свободный член ордена, обладающий определёнными знаниями. Над нами только магистр, и то он не может навязать свою волю, только попросить.

– Я и не знала, что ты такой важный!
– рассмеялась адептка.

Стеснение мигом исчезло.

– Я привык, что ты ничего не знаешь, даже буквы за тебя вывожу, - усмехнулся в ответ профессор.
– Почерк хороший, копировать несложно.

– Ничего, - пообещала адептка, - подумаю и усложню задачу. Ты сделал и забыл, а с меня потом на работе спросят.

Шардаш чуть не поперхнулся бараньим ребром и лукаво посмотрел на Мериам:

– Прости, а ты кем работать собралась? Вернее, ты уверена, что получишь аттестат?

– А разве нет?

– удивилась адептка.

– Да так... Подумалось, - ушёл от ответа профессор, занявшись едой.

На попытки прояснить ситуацию он отмахивался, Мериам оставалось только гадать, какие обстоятельства помешает ей окончить Ведическую высшую школу.

Весь обед сумка адептки пролежала у ног Шардаша. Расплатившись, тот подхватил её и повёл Мериам к знакомому зданию, где жили паладины.

Дежуривший у входной двери послушник на этот раз не проронил ни слова, только поздоровался с профессором. Тот кивнул в ответ и увлёк Мериам к лестнице. Они поднялись на третий этаж и прошли к комнате "тридцать два".

Шардаш извлёк пластину и отпер дверь:

– Проходи, располагайся. Весь платяной шкаф твой, мне всего одну полку оставь.

Адептка замялась на пороге.

Профессор поставил сумку на пол возле кровати, снял куртку и, судя по фырканью, ополоснул лицо.

– Ты чего?
– раздался его удивлённый голос.

Мериам решила, что дверь всё-таки лучше закрыть, и присела за стол:

– Тревеус, ты серьёзно?

– Начинается!
– недовольно буркнул Шардаш и промокнул влажные пряди полотенцем.
– С посторонним человеком ты можешь жить в одной комнате, с не посторонним - нет. Прости, но даже из соображения безопасности не могу никуда отпустить. Темнейший - это не шутки!

Адептка кивнула и расстегнула пальто. Да, они всё обговорили, но Мериам продолжала сомневаться. Она слишком хорошо помнила события, разыгравшиеся в этой же комнате, поэтому надеялась, что переночует в другом месте.

– Тревеус, у тебя же "просто" не выйдет, - покачала головой Мериам, развязав платок.

– У меня хорошая сила воли. Хотя, если честно, - Шардаш подошёл и помог адептке снять пальто, - не вижу препятствий для нашей близости. Что изменится? Чего ты боишься? Что брошу, что забеременеешь? Так с первого раза у нас не выйдет. Не у всех людей-то получается, далеко не у всех. Или тебя тот парень на всю жизнь напугал? Помню рассказ о ... хмм... увиденном.

Он обнял Мериам и уткнулся губами в шею. Профессор стоял неподвижно, слушая биение её сердца, вдыхая запах кожи, а потом прошептал:

– Стесняешься?

– И это тоже, - раскрасневшаяся, Мериам не знала, куда деться от скользкой темы.
– Тревеус, я же обещала, в следующем году. Мне нужно подготовиться, свыкнуться с мыслью, убедить себя, что не будет больно...

И тут выяснилось - Шардаш не подозревал о болезненности первой близости. Кусая губы, радуясь, что он не видит её лица, Мериам в трёх словах рассказала то, что читала о физиологии человеческих девушек, вырвалась и отгородилась от профессора дверью ванной комнаты. Мериам ещё никогда не испытывала такого стыда.

– Э-э, просто у оборотниц всё иначе, никакой крови, а с человеческими девушками я не спал, только с женщинами, - объяснял растерянный Шардаш.
– Кажется, в Университете что-то рассказывали, но уже смутно помню. Успокойся. Если случится, то случится, нет - потерплю полгода, не умру. А теперь давай вещи разберём.

Мериам отказывалась выходить, только молча сопела.

Профессор прижался ухом к двери, прислушиваясь. Ему показалось, или она плакала? От мысли, что из-за него, стало тошно. Столько лет держал себя в руках, а тут опять верх взяли инстинкты. Мериам наверняка думает, будто ему только постель нужна. Это само собой, конечно, но не только.