Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Первое падение Византийской империи в тысяча двести четвертом году предрекли ее смуты и раздрай внутри страны. В сущности, падение случилось бы и раньше, и его морок стал явственно различим уже в тысяча семьдесят первом году, после разгрома при Манцикерте [77] . Но сумевшие взять власть и утвердиться на престоле Комнины [78] остановили разложение и последующую за ним гибель страны на целое столетие. А позже сами привели ее к катастрофе тысяча двести четвертого года… Впрочем, сценарий был всегда один и тот же, что при македонской династии [79] , что при Комнинах. Если первые правители династии, как правило, были инициативными базилевсами, успешными полководцами и эффективными управленцами, то по прошествии времени регулярно наблюдалась стагнация, разложение и развращение

их потомков. И вместо того чтобы мобилизоваться, бросить все силы на борьбу с внешними захватчиками, сплотиться с собственным народом, византийская верхушка в лице императоров и их приближенных предавалась разврату, утопая в роскоши, отдаваясь лишь интригам и борьбе за власть… Между тем расходы на армию и флот регулярно сокращались, подорвав былую мощь некогда могучего государства, а налоговое бремя на простых людей, наоборот, возрастало в разы. Неслучайно византийский Херсон желал отдаться под руку Ростислава.

77

Сражение при Манцикерте – решающая битва между византийцами и армянами под предводительством базилевса Романа Диогена с одной стороны и турками-сельджуками под началом султана Алп-Арслана с другой. Православный союз обладал численным превосходством, а император Роман был искушенным полководцем, не раз побеждавшим турок, и потому базилевс не сомневался в победе. Однако предполагаемый исход боя изменило предательство Андроника Дуки, командовавшего арьергардом и не только не вступившего в бой по приказу базилевса, но и взбудоражившего войско ложной вестью о гибели императора. Одновременно с этим на сторону турок перешли печенеги и огузы, родственные им по крови, обратилась в бегство часть армянских контингентов. Двойное предательство предрешило истребление правого фланга византийцев и окружение центра войска с императором и гвардией-варангой. Роман Диоген храбро сражался вместе с варягами и раненым попал в плен. Алп-Арслан вскоре отпустит доблестного базилевса – чтобы предатели убили его уже в Византийских владениях. Это дало султану официальный повод «мстить» за своего царственного пленника – и султан продолжил завоевание Малой Азии, лишившейся своего защитника.

78

Комнины – династия византийских базилевсов, на короткое время сумевших возродить былую мощь угасающей империи. С именем Комнинов связана организация первых крестовых походов и падение Константинополя в 1204 г.

79

Македонская династия – правящая на протяжении двухсот лет в Византии царская семья, отличившаяся упорной борьбой с арабским вторжением, противостоянием болгарам и войной в Италии. На Руси были хорошо известны некоторые ее представители – Варда Фока, Иоанн Цимисхий и Василий Болгароборец, вошедшие в историю как талантливые правители и храбрые полководцы.

Сейчас же империей правит Константин Дука, классический правитель поздней династии. При нем были похоронены все благие начинания предшественника, Исаака Комнина, пытавшегося прижать аристократию и реформировать ослабевшую армию. Дука же грабит собственный народ, а заодно и войско, разлагая его изнутри.

Я был уверен, что в древнем Херсоне, неизменно портовом городе, найдутся и мастера-корабелы, и опытные кормчие, и гребцы, был уверен, что они с радостью примутся за работу даже за небольшую плату.

Сделав большой глоток сладкого хмельного меда из братины, я отломил крупный кусок еще горячего, истекающего соком верченого осетра и отправил его в рот. Как же вкусно…

Горислав, голова русской купеческой общины Херсона, довольно улыбнулся:

– Ну как, варяг, тебе наше потчевание?

– Благодарствую! Я такие яства только у князя на пиру едал, больше нигде.

Губы польщенного купца вновь расплылись в улыбке, но я поспешил перевести разговор в деловое русло, стараясь не терять времени:

– Так что, сведешь нас с греческими мореходами да мастерами ладейными, а, Горислав? Только на тебя и уповаю, сам-то я не знаю греческого, а между тем без их мастеров…

Голова общины коротко хохотнул:

– Отчего же не свести, отчего же не помочь в беде, воевода? Слышал я о твоей доблести на брани с касогами, слышал и об их разбойных нападениях. Помогу всем, чем смогу, как же не помочь людям-то князя…

Вновь сделав большой глоток меду – какой же вкусный, зараза! – я отставил братину в сторону, а то, боюсь, уже ноги не пойдут.

– И князь твоей помощи не забудет. Но скажи, есть люди-то? Хорошие мастера, чтобы корабль смогли построить?

– А как же, – степенно ответил купец, – конечно, есть. В Херсоне ранее большой флот стоял, это сейчас два панфила всего гавань сторожат… И на верфях корабли постоянно обновляли да чинили. А сейчас людям мастера Калинника едва на хлеб хватает, половина разбежалась.

Скажу больше, – Горислав приосанился, – если бы не купеческая милость, если бы мы свои ладьи к нему не гнали на верфи править, то разбежались бы все!

– Куда же флот греческий делся?

– Как куда? Сгнил… – Мой собеседник горестно покачал головой, сожалея пусть и о чужой неурядице. – Корабли ведь не только править надо, но и новые строить. А базилевс нынешний на флот ни злата, ни серебра не тратит. Команды без жалованья разбежались, а корабли погнили. Считай, Царьград голыми руками брать можно…

Я весело расхохотался над последними словами купца.

– Ох, скор ты на руку, голова! Голыми руками брать! Ох, рассмешил… – И уже более мрачно продолжил: – Нам бы самим от касожских морских татей отбиться для начала.

С мастером Калинником Горислав свел меня на следующий день. И как бы независимо и спокойно ни держался грек, за заказ он ухватился обеими руками, тем более что я был готов щедро заплатить и все золото задатка раздал на материал. Да еще столько же заняв у наших купцов – все равно со дня на день мы ждали более сильный отряд из Корчева, что должен был привезти основную часть княжьей платы. Узнав о формировании команд, в русский купеческий квартал повалили греки, стремясь встретиться со мной да наняться в команду. Так что было из кого выбирать, и вскоре был сформирован отряд гребцов, наняты четверо опытных кормчих из породы старых морских волков, а главное – я сумел сформировать расчеты для катапульт.

Четыре корабля были готовы через полтора месяца. Мастер-грек сумел построить в точности то, что я заказывал, и разместить на носу отдельно собранные катапульты. Тепло распрощавшись с нашими купцами и византийскими мастерами, мы вышли в море. Уже начиналась осенняя штормовка, но моряки-греки, истосковавшиеся по морю, готовы были плыть даже при опасном волнении. Тем более что суда наши получились более устойчивыми на воде, чем те же ладьи, так что к Тмутаракани мы подошли без приключений – касоги успели уйти в свои бухты.

Глава 6

Октябрь 1065 г. от Рождества Христова

Вход в гавань Ептала [80]

Губы дрожат от холода, стеганка под кольчугой насквозь промокла. Так недалеко и до лихоманки…

Поймав себя на мысли, что уже к самым простым, привычным проявлениям той же простуды или ОРЗ я применяю старославянские названия, я усмехнулся и тут же поежился от пронизывающего ветра. Тоскливо посмотрев вниз, под палубу, где варяги абордажной команды согреваются греблей, прикрытые от морских брызг и пронизывающего ветра дощатой крышей, я остро им позавидовал, вспоминая лучшие дни, когда сам, бывало, держал в руках весло. Но сегодня я «адмирал» и веду целую эскадру из четырех модернизированных византийских либурн. Сегодня я должен быть на носу и твердо смотреть вперед – туда, где несколько десятков касожских галер прибились к берегу. Пираты беспечны: осенняя штормовка практически исключает саму возможность нападения, а от гнева стихии они надежно защищены закрытой естественной гаванью.

80

Ептала – византийская гавань, отстроенная на месте римского города-порта Пагры. В описываемый период контролировалась как Тмутараканским княжеством, так и касогами, в настоящее время – курорт Геленджик.

Что же, пришло время заплатить кровью за свои заблуждения!

Все два месяца нашего отсутствия касоги беспрепятственно грабили побережье, уничтожив авторитет князя, заработанный им победой в предгорьях. А заодно уничтожили и мой. При встрече Ростислав был подавлен, скорбен, но хулить меня и гневаться не стал, лишь коротко бросил:

– Я жду победы, урманин. Не знаю, как добьешься ее с четырьмя панфилами, – ты сам взял мало золота. Но без победы тебе лучше не возвращаться!

Я понимал князя, а потому его слова не вызвали в моем сердце возмущения или смятения. Последние месяцы я провел на херсонских верфях, с плотницким топором в руках, старательно запоминая процесс рубки либурны, – словом, я был при деле и четко шел к цели. А Ростислав лишь беспомощно ждал моего прибытия… Взяв на суда команду гребцов из варягов, по шесть десятков воинов на корабль да по три десятка моих «английских» лучников, я взял курс на Епталу – главный порт касожских пиратов.

Опытные греческие кормчие, знающие побережье как свои пять пальцев, провели нас от Таматархи до Епталы за ночной переход, несмотря на волнующееся море. Слава богу, что не разразился настоящий шторм, разбивший бы нас о скалы! Подобный исход имел веские основания, но после слов князя поступить иначе я не мог.

Впрочем, мы и так пережили немало острых моментов, когда волны едва не перехлестывали через борт, накрывая всех находящихся на палубе ледяной водой… И вот на море в светлеющих сумерках лег предрассветный туман, и, укрывшись им, мои корабли прошли горло бухты.

Поделиться с друзьями: