На службе у Изгоя
Шрифт:
– Он мой гость! – Эти слова были адресованы моим противникам, видимо обладающим во дворце значительным статусом, после чего Ростислав продолжил, обернувшись ко мне: – Даур – сын моего первого и главного данника, князя Тагира! И мне решать, кого приглашать на мой пир!
– В том числе и разбойников, грабящих твоих же купцов, княже? Так ты и вовсе без них останешься!
Касоги разразились яростным ревом и проклятиями, а князь, вскинув голову, четко произнес:
– Уходи! Сейчас же! Ты оскорбил меня…
Я с издевкой ухмыльнулся:
– Не помнишь имени, княже? Андрей Урманин! Человек, вернувший тебе семью! И я требую с касогов виру кровью, я требую мести!
Громкий крик Даура перекрыл вопли остальных:
– Будешь биться заколдованным мечом? Он перерубает наши клинки! – Последние слова моего противника относились ко всем присутствующим в зале.
– С тебя хватит и обычного. А хочешь, борись безоружным, как ваш богатырь Редедя, и я не возьму
Касог расхохотался:
– Сам напросился! Дозволь, княже!
Ростислав молчал несколько секунд, сжав кулаки так, что побелели костяшки. Наконец он коротко бросил:
– Дозволяю «Божий суд»! По Правде моего деда Ярослава! Тому, кто выиграет, более не мстят!
– А кто мне мстить-то будет?! – Доволен Даур, весел, уже раздевается, подбадриваемый сотоварищами.
И действительно, касог очень крепок, едва ли не на голову выше меня и раза в полтора шире в плечах. А весом он и вовсе пуда на два тяжелее, голова его покоится на истинно бычьей шее, на руках и груди внушительные пласты мышц. Живот, правда, заплыл жирком, но все же это не вперед выступающее пузо – по местным меркам эталон мужской красоты и мощи! Радей, не уступающий касогу шириной плеч, осторожно склонился ко мне:
– Уверен, Андрей? Ты посмотри, какой медведь, он же тебя раздавит!
Я лишь коротко усмехнулся:
– Лед Ловати помнишь? Сейчас будет так же.
Отроки, прислуживающие на пиру, споро раздвинули столы, в их глазах, скользящих по моей поджарой, увитой крепкими, но не столь объемистыми, как у Даура, мышцами фигуре, читается сочувствие и интерес. Лишь некоторые из присутствующих на пиру поглядывают на касога с насмешкой да неприязнью, а вот большинство чествуют Даура бодрыми криками. Я случайно поймал тревожный взгляд Ланки, полный невысказанной боли, и ответил мимолетной улыбкой, мол, прорвемся.
– Начали!
Яростно взревевший, словно медведь, касог бросился на меня, выставив руки перед собой. А я даже не шелохнулся – пока этот бык не поравнялся со мной.
Короткий отшаг в сторону с одновременным нырком под руку, и носок левой ноги больно бьет по голени противника, подсекая ее. Даур падает с чудовищным грохотом, я же остаюсь стоять.
– Что, ножки не держат?
Касог зарычал еще страшнее. В этот раз, встав на ноги, он пошел на меня уже не спеша, медленно приближаясь с широко расставленными руками – ожидает, что я буду ловчить и выворачиваться от его захвата, и потому классическую двоечку прямых в челюсть он пропускает. Серию я закончил жестким апперкотом левой руки, подбросившим его голову.
Однако противник лишь очумело встряхнулся и попытался тут же ударить в ответ, этак размашисто, залихватски! Но, снова поднырнув под руку, я ответил встречным боковым по печени, а выпрямившись, донес до подбородка врага два акцентированных хука – и снова Дауру хоть бы что! Вот только мне кажется, что я бил по стволу дерева, а не по человеческой голове.
В этот самый миг у меня появились сомнения в исходе схватки.
Между тем отступивший под ударами противник стремительно бросился вперед – и в этот раз захват его мощных рук все же сомкнулся на моих ребрах! Касог сжал их, чудовищным усилием ломая меня. Взревев от боли, я ответил резким одновременным ударом раскрытых ладоней по ушам врага.
От боли Даур отпустил меня, и я тут же сделал два шага назад, пытаясь восстановить дыхание. В короткие мгновения передышки до меня стало доходить, что кричат в зале, и среди прочих выкриков я отчетливо расслышал вопли касогов: «Убей! Сломай его!»
Ну что же, если вы так просите…
На этот раз противник разразился серией размашистых, «деревенских» ударов – и все же довольно быстрых и опасных. Я пятился несколько мгновений, но потом сумел удачно поднырнуть – и на выходе пробил прямой удар ладонью в горло врага. Даур в ужасе схватился за кадык и тут же пропустил еще один прямой в «солнышко», теперь уже кулаком. Свирепый противник стал оседать на колени из-за нехватки воздуха, я не спеша зашел сзади, сомкнув руки под подбородок касога и уперев колено ему в позвоночник чуть ниже шеи.
Следующие несколько секунд я тратил все силы, чтобы «вытянуть» на себя его голову, а мужественный и могучий противник, как мог, сопротивлялся, даже не имея возможности вдохнуть.
Но вот пальцы его расслабились, руки безвольно повисли вдоль корпуса, а позвонки, ломаясь, чрезвычайно громко и противно захрустели… Тело Даура пало к моим ногам, и в зале повисла звенящая тишина. Ее прервал спокойный голос князя:
– Передайте моему даннику Тагиру, что его сын принял условия поединка и честно проиграл. Теперь же никто из вас не станет мстить урманину. Не на моей земле!
Глава 3
Июль 1065 г. от Рождества Христова
Окрестности Тмутаракани
– Менавлиты! [63] На колено!
Закованные в кольчуги или
чешуйчатые [64] брони копейщики разом опустились на колени, воткнув заостренные древки тяжелых и массивных полутораметровых копий в землю и склонив их в сторону предполагаемого врага. При атаке кавалерии их широкие наконечники должны рассекать животы лошадей и вонзаться в конские груди. И сейчас, исполняя маневр едва ли не в тысячный раз, первая линия фаланги наконец-то сумела сделать его верно, синхронно!63
Правильное произношение – менавлиаты, но при резких командах «а» теряется. Первая шеренга византийской фаланги, чье назначение и вооружение описаны в тексте.
64
Чешуйчатые брони, «чешуя» – весьма распространенный в Византии и у аланов вид доспеха. Представлял собой кожаный панцирь, к которому внахлест сверху вниз крепились металлические чешуйки.
– Алебардщики! Копья на плечи менавлитов!
Вторая линия фаланги, организованной по смешанному типу (я взял за основу и византийских скутатов [65] и швейцарских пикинеров [66] ), наклонила алебарды. Да, в одиннадцатом веке их еще не было, но по моему предложению оружейники насадили топорища на двухметровые копья. Вуаля! Грозное оружие швейцарцев в нашем распоряжении!
Маневр второй линии получился не столь точным и четким – все же в менавлиты мы брали более или менее опытных ополченцев, а вторую, третью и четвертую шеренги формировали из совершенно зеленых юнцов. Более того, как рубить алебардой, здесь не знает никто – в том числе и я. Ее ближайший родственник, варяжская двуручная секира, по длине уступает «новшеству» едва ли не в два раза. И все же алебардщики уже немного освоили оружие на деревянных плахах, выставленных на высоте всадника, и сумели оценить инерционную мощь его пробивного удара!
65
Скутаты – тяжеловооруженные византийские пехотинцы, основа фаланги.
66
Швейцарские пикинеры – средневековые пехотинцы, сумевшие остановить таранные удары рыцарской конницы строем вновь воссозданной фаланги – баталии. До того подобное удавалось сделать лишь шотландским шилтронам, а после – отрядам ландскнехтов.
– Копейщики, на изготовку!
Четвертая и пятая линии склонили свои огромные копья – пятиметровые и шестиметровые соответственно. Держат они их по-македонски, с левого бока, предпоследний ряд – на уровне бедер и замыкающий – на уровне плеч. Таким образом, менавлиты защищены сразу тремя копьями, что дает им хотя бы призрачный шанс на выживание при таранном ударе вражеских всадников. Притом ростовыми, червлеными щитами каплеобразной формы прикрыт лишь первый ряд, прочие бойцы, вынужденные держать свое оружие обеими руками, в качестве защиты имеют маленькие круглые щитки, пристегнутые к левой руке, да и то не все. По факту мои стратиоты [67] не имеют никакой защиты от стрелков, будут не особо эффективны против пехоты – с их-то уровнем подготовки, – да и конного тарана не переживут. И потому две сотни лучников упражняются сейчас на стрельбище с ростовыми тисовыми луками [68] , а кузницы спешно куют граненые наконечники [69] .
67
Стратиоты – общее название потомственных византийских воинов, формировавших и пехоту, и конницу.
68
Ростовой тисовый лук, он же английский – мощное стрелковое оружие, позволяющее на дистанции в сто метров уверенно поражать противников в кольчужных доспехах, а с трехсот – бездоспешных, таким образом, он не уступает композитным лукам степняков. При этом последние были очень дорогими из-за сложности и длительности изготовления.
69
На Руси 11 в. граненый наконечник для стрел был не слишком востребован, так как кольчуги пробивали и простые ромбические. Бездоспешные же и вовсе несли огромные потери от срезней – широких охотничьих наконечников. В то же время при прочих равных условиях граненый кованый наконечник пробьет кольчугу врага на большей дистанции.