На стороне мертвецов
Шрифт:
— Разве нет? — обронила Зинаида, разглядывая фасад дома так пристально, что в ее равнодушие уже не верилось.
Митя тоже поднял взгляд — на окна второго этажа, те, что с одинаковыми шторами. Шторы едва заметно шевелились — изгибались по краям, подрагивали… все, кроме одной. Ну, вот теперь он знает, какое окно — Зинаиды — ухмыльнулся Митя и легко обронил:
— Нет! Вы же обещали показать мне… как ее… слободу лоцманов. На такой прогулке мне будет невероятно скучно с вашей сестрой… — и тут же старательно спохватился. — Ах, простите, я хотел сказать — вашей сестре! Скучно будет вашей сестре… — и
— Митя! — встревожилась Зинаида. — Вы что же, хотите… проплыть сквозь пороги? Сегодня?
— Зинаида-а-а… — укоризненно протянул Митя. — Я достаточно опытный гребец… — посмотрел в ее нахмуренное лицо и снова усмехнулся. — …чтобы не лезть в незнакомые воды. Да еще такие… необычные. — он вспомнил яростное кипение бурунов у скальных порогов и одновременно содрогнулся, и мечтательно улыбнулся. — Но посмотреть я хочу!
— Что ж… — Зинаида лучезарно улыбнулась в ответ и только теперь стало понятно, чего ей стоило ее недавнее спокойное равнодушие. — Раз вы столь… благоразумны… Обещаю у Лаппо-Данилевских не задерживаться. — она с шиком натянула перчатки и щелкнула рукоятью автоматона. Паро-кот присел, его глаза остро блеснули, из-под хвоста вырвался султан пара и… цок-цок-цок… В цокоте стальных копыт и когтей по брусчатке парочка на автоматонах двинулась по улице.
— Ач, какие! — то ли с осуждением, то ли с восхищением бросил прохожий мастеровой и еще долго стоял, глядя вслед всадникам на сверкающих машинах.
Митя покосился на ровно сидящую в седле Зинаиду, на ее румяные щеки, прижатый гоглами черный локон…
— И зачем нам к Лаппо-Данилевским? — подгоняя своего паро-коня так близко, что автоматоны едва не толкались боками, он перевесился из седла почти к самому уху Зинаиды… Зиночки… ну, чтоб не орать на всю улицу, перекрикивая цокот автоматнов. Почувствовал исходящий от нее аромат свежести, мешающийся с паром и запахом автоматонной смазки…
Зиночка повернулась к нему, блеснув стеклышками гоглов и улыбкой:
— За тесемочками!
— Э… — невнятно выдавил Митя, а Зина хихикнула:
— После того, как обошлись со Свенельдом Карловичем…
«Использовали и вышвырнули без всякой благодарности!» — мысленно закончил Митя. Когда поместье Анны Владимировны, ранее Штольц, ныне Лаппо-Данилевской, было спасено от разорения, та развелась со скучным германцем, и выскочила замуж за отца Алешки.
— Анну Владимировну не принимают в обществе! Во всяком случае, у губернатора… и других важных особ…
Вину за развод благородный Штольц взял на себя, но… все всё знают, и бросившая Штольца супруга надолго, если не навсегда станет парией.
— Но ее новый муж, Иван Яковлевич, он… тоже важная особа. Губернский земский гласный от дворян. Связи в губернии и в Петеребурге. — принялась перечислять Зинаида. — Богат… а с имением Анны Владимировны… и скифским золотом, которое Свенельд Карлович нашел… стал еще богаче.
Митя неприязненно поморщился: Анна Владимировна станет парией… но лишь на некоторое время. Скорее всего, на один нынешний сезон.
— Но в этом сезоне она на губернаторский бал не попадет, а мы дебютируем, вот она и написала маменьке, что новые бальные платья ей не нужны, а отделку
она уже заказала, а к следующему сезону та уже выйдет из моды… И маменька сказала, что надо протянуть руку поддержки…«Особенно если в эту руку торжественно водрузят мотки дорогих кружев» — ехидно подумал Митя, но произносить вслух не стал — Зиночка и без того была красной, как с мороза. Вместо этого нагнулся еще ближе и заговорщицки спросил:
— Подлизывается?
Зина мгновение смотрела на него широко распахнутыми глазами… а потом прыснула… и кивнула:
— Не только к нам! Она и губернаторше подарки посылает, и другим дамам…
— Тыр-тыр-тыр-тыр! — гул и тарахтение заставили Митю оглянуться и…
Послать свой автоматон вперед.
Перехватить Зиночкины пальцы, лежащие на поворотном рычаге паро-кота.
Резко рвануть рукоять на себя!
— Ах! — паро-кота повело вбок, борта автоматонов столкнулись, Митя только и успел, что обхватить едва не вылетевшую из седла Зиночку за талию.
Зиночкин вскрик слился с пронзительным гудком… и подпрыгивая на выбоинах, мимо них с рокотом пронеслась… паротелега!
— С… спасибо! — Зиночка задрала гоглы на лоб, с возмущением оглянувшись вслед исчезнувшей за поворотом паротелеге. — Кто этот сумасшедший?
— Не знаю… — задумчиво протянул Митя.
«Но догадываюсь!» — кузов паротелеги покрывал наскоро сделанный навес, точно такую же он недавно видел возле складов «Брянского товарищества».
— До Лаппо-Данилевских еще далеко?
— Рядом совсем! — заверила Зиночка, и впрямь, совсем скоро они свернули с дороги в тенистую аллею.
Дом на Тюремной площади нравился Мите, но… у Лаппо-Данилевских оказалось настоящее городское имение! Пожалуй, не хуже, чем у господ Демидовых в Москве. За фигурной оградой виднелся изящный дом с колоннами и изрядными боковыми крыльями. На простирающейся перед домом ярко-зеленой лужайке стоял столик с кружевной скатертью, служанка в беленьком фартучке разливала чай, а дама в ажурном легком платье крокетным молоточком загоняла шар в воротца.
— Enfin, c'est vous![1] — Анна Владимировна помахала молоточком и по-девичьи бегом кинулась навстречу. Остановилась, растерянно глядя на Митю и прижимая молоточек к груди. — О! Это вы… О! — второй взгляд она подарила растрепанной Зиночкиной косе и измятым рукавам блузы. — Что-то случилось?
— Ах, вы и вообразить не можете, Анна Владимировна! Нас на дороге чуть паротелега не сбила! — скорее с энтузиазмом (приключение!), чем с огорчением выпалила Зинаида, выбираясь из седла.
Взгляд Анны Владимировны метнулся в сторону.
— Какой ужас! — вскричала она. — Но… вы же целы? Слава Предкам! Катерина! Отведи барышню Шабельскую в гардеробную и помоги привести себя в порядок. И покажи, что я там отложила… Красивые вещицы — лучшее лекарство, верно, Зиночка? Ах, как жаль, что я не увижу вас на вашем первом балу! А вас, Митя…
— Благодарю вас, со мной все в порядке. — оборвал поток заботы Митя.
— Тогда хотя бы чаю! Прошу, прошу! — она замахала руками, будто загоняла кур в курятник. Митя оглянулся на бредущую к дому Зинаиду и… направился к чайному столику. Ну не торчать же в седле автоматона, будто конная статуя посередь лужайки.