На вашем месте. Веселящий газ. Летняя блажь

– Такое описание мне ничего не говорит, – сухо ответил он. – Недавно прибыл мистер Уэзерби, наш семейный поверенный.

– На совещание, да? Не иначе, дует мое вино! – Сид неприязненно засмеялся и сменил тему. – На скачках погорел, морда?

Слингсби не собирался говорить о скачках с кем попало. Однако Сид продолжал:

– Поставь-ка на Швейцарского Сыра. Верное дело.

Дворецкий раздулся от обиды.

– Я в подсказках не нуждаюсь.

– Может, бросил играть? – предположил Сид. – Эт хорошо, а то выгоню. Что ж это, честное слово, слуги на скачках играют! Так и ложки сопрут.

– По-про-сил бы… – с трудом проговорил оскорбленный Слингсби.

Сид сурово на него посмотрел.

– А «милорд» кто скажет?

– Только по решению суда, – твердо ответил дворецкий. Сид похохотал.

– Ничего, это скоро! Мамаша выступит, да еще портрет. А что я тогда сделаю, знаешь?

– Да, – с удовольствием сказал Слингсби. – Примешь мое заявление об уходе.

Сиду оставалось только показать ему язык. Слингсби показал в ответ свой. Эту неприятную сцену и застал сэр Герберт, быстро войдя в гостиную.

– Господи! – вскричал он.

Языки исчезли. Слингсби с явным усилием снова обрел достоинство.

– Прошу прощения, сэр Герберт, – сказал он. Тот махнул рукой.

– Не за что! Он любого доведет. Сколько раз я сам хотел! – Он обернулся к Сиду. – Ну-с, молодой человек…

– Чего надо, змий?

Сэр Герберт разумно решил не слышать последнего слова.

– Мне нужна эта комната. Приехал мой поверенный, мистер Уэзерби.

– Совещание у них, хо-хо!

– Конечно, если вам непременно нужно тут быть, мы можем повести его в библиотеку.

Сид поднялся.

– Ничего. Мы, Дройтвичи, люди воспитанные. Только зря вы деньги тратите. Посмотрели бы лучше на картинку. Вот – он, а вот – я. Надо бы ее в суд передать, а то неровен час… Ладно, я пошел.

Слингсби мрачно посмотрел ему вслед.

– Поистине, сэр Герберт, – сказал он с большой болью, – иногда мне хочется, чтобы его признали лордом. Хоть племянником не будет.

Сэр Герберт не потрепал его по спине, так все же не делают, но посмотрел на него очень ласково.

– Нет, Слингсби, не признают, если мы правильно поведем дело. Приехала миссис Прайс?

– Да, сэр Герберт. Роберт привез ее в «роллс-ройсе» примерно час назад. Она в моей комнате.

– Этот субъект знает, что она здесь?

– Нет, сэр Герберт.

– Так. Хорошо. Лорд Дройтвич тоже приехал?

– Да, сэр Герберт. Гуляет по саду с мисс Браун.

– Мисс Браун? – Сэр Герберт поднял брови. – А, маникюрша!

– Да, сэр Герберт.

– Зачем он ее привез?

– Не могу сказать, сэр Герберт.

– Может быть, для свидетельства. Она первая слышала рассказ этой мегеры. Что ж, неважно. Пойдите, позовите его. Когда я позвоню, пришлите к нам миссис Прайс.

– Слушаюсь, сэр Герберт.

Дворецкий удалился, а баронет, оставшись один, медленно подошел к портрету и смотрел на него, задумчиво потирая подбородок.

Послышались голоса, предупреждая о том, что жена и стряпчий приближаются.

22

Описывая мистера Дж. Дж. Уэзерби из юридической конторы «Полт, Уэзерби, Полт и Полт», Сид был не совсем прав, но подошел близко к цели. Большие стеклянные глаза, глядящие сквозь очки, действительно напоминают о рыбе. Юрист озирался в той свойственной юристам манере, которая наводит на мысль, что они ищут улики за гардинами и под пианино.

– Заходите, заходите! – сказал сэр Герберт, отрываясь от портрета. – Здесь лучше, чем в библиотеке. Солнечней как-то.

Мистер Уэзерби подозрительно прищурился, словно предупреждая, что не потерпит никаких уловок, и благосклонно произнес:

– Очень приятная комната.

Леди Лидия задрожала.

– Не для меня. Здесь это случилось.

– Садитесь, Уэзерби, – вмешался сэр Герберт. – Я послал за лордом Дройтвичем. А вот и он! Спасибо, дорогой, что приехал!

– Здравствуй, тетя Лидия, – сказал Тони. – Можно тебя так называть?

– Еще бы, еще бы!

– Здравствуйте, мистер Уэзерби. Надеюсь, не опоздал? Я показывал сад Полли.

Сэр Герберт кивнул.

– Да-да. Хорошо, что ты ее привез, но, скорее всего, Уэзерби скажет, что это свидетельство не нужно. Что ж, можем начинать. Все мы в сборе.

– А где Фредди? – спросил Тони.

– В Лондоне, у Бриднорта. Я ему звонил, приглашал, но он что-то бормочет про важное дело. Что ж, перейдем к делу и мы.

Мистер Уэзерби сложил кончики пальцев.

– Разрешите мне проверить факты, – начал он. – Эта особа подписала документ о том, что история выдумана?

– Да.

– Он был должным образом заверен?

– Да.

– И лорд Дройтвич его сжег?

– Да.

– Если есть в мире справедливость, – сказала леди Лидия, сурово глядя на Тони, – это сочтут свидетельством в твою пользу. Мой брат был тоже сумасшедший.

Тони ей улыбнулся; мистер Уэзерби сверкнул очками.

– Могу я спросить, лорд Дройтвич, почему вы сожгли документ?

– Можете, – сказал Тони. – Иначе мне пришлось бы жениться на Вайолет. А так я женюсь на Полли.

– Тони! – вскричала леди Лидия.

– Какое безумие! – вскричал стряпчий.

Тони не надеялся, что его поймут. Может быть, доброе сердце дороже короны, но не для сэра Герберта и леди Лидии. Конечно, он их любил, но не был слеп. Они принадлежали к аристократии, которая не страдает легкомыслием, когда речь идет о неравных браках. Он это знал и решил не уступать.

– Чепуха! – мягко сказал он. – Она вам нравится.

Леди Лидия не собиралась это обсуждать. Да, Полли ей нравилась, но можно хорошо относиться к такой девушке, не считая при этом, что она достойна стать женой главе рода.

– Наши чувства здесь ни при чем, – сказала она. – Это невозможно.

– Именно, – согласился сэр Герберт.

Мистер Уэзерби ничего не сказал. Он полировал ноготь уголком платка.

– Почему? – спросил Тони.

– Она маникюрша!

– Самая подходящая жена для парикмахера. Сид мне только что говорил…

– Исключено, – сказал сэр Герберт.

– Вот что, мои дорогие, – сказал Тони. – Спорить нам незачем. Я женюсь. Если мне удалось заполучить саму Полли, не так я глуп, чтобы отказаться.