На заре

Ну да, кому бы это ещё быть? Знакомьтесь, Настя Агибалова. Моя соседка по парте, сидит аккурат позади меня. Сидит и время от времени бьёт меня по затылку (не сильно, если что), тыкает в мою спину своей гелевой ручкой, сопровождая все эти свои действия ехидными фразочками аля «что ты, Максик?» или «Максим, расскажи шутку». Будто я стендапер какой – то. Зачастую она и вовсе обходилась без всяких фраз. Просто тыкала в меня своими канцелярскими товарами и отвешивала мне, ими же, всякие оплеухи и подзатыльники. Опять же, не сильно.

Я знаю, что вы скажете. Я понравился девочке, вот она и не знает, как ещё мне об этом сказать. Что ж, возможно. Настя учится у нас в классе уже 3 года, и всё это время сидит позади меня, неустанно напоминая мне об этом своими детскими шалостями, всегда направленными в мой адрес. Она красивая, умная (тоже, как и Сашка, очень даже неплохо разбирается в техдисциплинах), хорошо одевается, но чтобы ответить ей взаимностью, мне нужно что – то ещё, что – то иное. В миру это зовётся искрой, химией между двумя людьми. Ну, так вот, этой самой искры у меня к ней нет. Так что буду молча сносить её чуть ли не ежечасные знаки внимания мне.

«Да?», – спрашиваю её, наперед зная, что вразумительного ответа мне от неё не дождаться. Действительно, если за почти 3 года я его от неё не получил, то что светит мне сейчас? Легкая ухмылка и совет развернуться и не отвлекать её от урока? Эх, сколько раз мы это уже проходили…

Вот и сейчас она сидит и смотрит мне в глаза, как ни в чём не бывало. Даже с какой – то долей интереса. Мол, зачем я повернулся? Да уж. Перевожу взгляд на соседа Насти, тоже, кстати, Максима. Я с ним не особо общался – он был не моим человеком, так сказать. Три года, что Настя училась в нашей школе, он был её соседом по парте, видел все её приставания ко мне, но предпочитал делать вид, что их и вовсе не видит. Думаю, он тоже понимал, что она неспроста ко мне лезла, но предпочитал не мешать ей.

Ну так вот, перевожу я на него взгляд, ожидая, что он как – то объяснит мне поступок своей соседки, который он не мог не увидеть. Он лишь молча взглянул на меня, глазами, вопрошающими «ты ещё не привык?» и снова устремил их к Владирычу.

Поворачиваюсь к нему, доске, и я. Виктор Владимирович уже начал что – то писать на доске. Должно быть, устная часть его урока подошла к концу. Вновь смотрю на часы, прибитые к стене класса. 8:31. Ох, ну, когда же звонок?!

Тоска зеленая это ваша физика. И эти ваши законы. Подперев челюсть, кулаком стараюсь не упасть лицом на парту. Слушаю и слушаю. Неожиданно Виктор Владимирович поворачивается и начинает комментировать написанное. «… если есть одна инерциальная система отсчёта, то любая другая движущаяся относительно неё прямолинейно и равномерно также является инерциальной». Ну да, наверное.

Спустя какое–то время наш учитель по физике объявляет, что на следующем уроке мы будет читать доклады. Этого ещё не хватало! Четверть едва началась, а нас уже решили загрузить. Сделав сие неприятное для нас заявление, он начал раздавать темы. «Ну а доклад об ученых работах Исаака Ньютона себе возьмет…» и, к моему ужасу, показывает пальцем на меня, заканчивая фразу «… Кулагин Дима». Фух! Была у Виктора Владимировича такая привычка: когда он хотел кого – то вызвать или же дать ученику задание, то показывал на кого–либо пальцем, уставив на него (на кого показывал) глаза, и называл имя совсем другого учащегося, кого – либо другого из этого класса. Так он пугал того, на кого изначально смотрел и показывал.

Да, Виктор Владимирович был с юмором. Физику у нас он вел с 7-го класса и, по идее, должен был вести её ещё и в следующем году. Мужиком он был хорошим, любил пошутить (вы это, должно быть, уже поняли), всегда носил костюм на работу. Мы знали, что он курит, хотя он всеми силами старался скрыть это от учеников: почти никогда не попадался нам на глаза. Жил он недалеко от меня, и за те пару лет, что он вёл уроки у нашего класса, мы 1 или 2 раза вместе возвращались домой со школы. Говорили на все темы подряд: бокс, кино, чтиво. Словом на все, кроме физики.

Ко мне он относился хорошо. Знал, что его предмет мне не близок, что я гуманитарий, и свою четверку в четверти выбиваю трудом, выезжая, так сказать, на пересказе параграфов. Он уважал меня за тот труд, что я прилагаю в отношении его предмета, и никогда меня особо не валил. Так что отношения у нас с ним были очень даже неплохие.

Подколов меня в своём стиле, он весело сверкнул глазами, глядя на меня, и перевёл их на Диму, объясняя ему, какого объёма должен быть его доклад. Бедный Димон! Не повезло ему.

Но докладов на всех не хватило, вернее даже, тем для докладов. Поэтому домашней работы хватило не всем. Объясняя это, Виктор Владимирович заявил, что остальная часть класса, не получившая темы, будет задействована позже. Окей, значит, пока отдохнём.

Прозвенел звонок, и мы стали собираться. Впереди «история» с её периодом междоусобиц в России.

7. История

Дима не забыл журнал. Почти всю перемену мы просидели в столовой, поедая пирожные и листая «Игроманию». Ох, скорей бы Новый год! Напомню, к концу полугодия родаки обещали нам за хорошую учебу новые прокаченные «компы».

Зазвенел звонок, и мы, не без труда оторвавшись от статьи о недавно вышедшем хоррор-шутере «F.E.A.R.3», с неохотой поплелись в класс. Людмила Александровна, наша учительница по истории, как раз прикрывала дверь, когда мы подошли к кабинету. Запустив нас в класс, она, ограничившись кратким замечанием о том, что негоже в старших классах опаздывать на уроки, вернулась к своему только что начавшемуся рассказу о том, как же повлияли междоусобицы на княжества Руси. Вот это да! Начинает урок с продолжения новой темы, не спросив про домашку. Отлично.

Усевшись за своё место, я взглянул на Диму. Журнал он взял и укладывал в рюкзак. Закончив, посмотрел на меня. «Дочитаем после», – прочли мы в глазах друг друга.

«… древнерусские князья имели традицию заводить большое количество детей, что и являлось причиной последующих споров за право наследования…» – это, конечно, не физика, но тоже достаточно скучно. Начинает отключаться мозг. Да уж, учащийся из меня так себе.

В надежде убить время до столь желанного звонка, начинаю вновь рассматривать своих одноклассников. Ну а что ещё делать, если до урока тебе нет дела? Уперся взглядом во впереди сидящую Наташу Шилину. Очень интересная девочка. Одевается всегда с иголочки, пахнет замечательно. Видно, умеет подобрать духи. Хорошо учится, прилежная, не шумит. Кажется, я ей тоже нравлюсь. Пара намеков на это я уловил, за последнюю пару лет. Поверьте, это всё враки. Я про утверждения, которые гласят, что мужчины не понимают намеков, и уж тем более, со стороны женщин. Зависит от мужчины.

Только вот, друзья, не испытывал я ничего к Наташе. Не было у меня этой самой искры к человеку. Как не было её к позади сидящей Насте Агибаловой. Головой понимаю, что девочки красивые, умные, интересные. Но чего – то не было. Чего – то, что я явно испытывал к Вике. Наверное, чувства, понимания того, что мы «на одной волне» с человеком.

Вы, наверно, задаетесь вопросом, а кем я себя, блин, возомнил, если думаю, что на меня чуть ли не каждая девушка в классе посматривает. Что ж, врать вам причин у меня нет, ибо это моя история, которой я чистосердечно делюсь с вами. И всё в ней так, как я описываю. Можете не сомневаться.