Набирая силу

– Тебе ещё раз объяснить, куда надо идти? – осклабился Тимр.

Мелконог покосился в мою сторону и, горестно задрав взор к небесам, почти спокойно заявил:

– Ладно, прощу тебя ещё раз. И только ради этого пацана. Не хочу, чтобы он на тебя разозлился. Понимаешь в чём дело, с ним разок по малолетству беда приключилась. А может и не разок. Нянька не досмотрела, и он из колыбели выпал. Да так неудачно выпал, что прямо об угол печи головой приложился. Так стукнулся, что из поддувала угли вывалились. С тех пор он какой-то не такой. Чуть что-то не так, сразу злиться начинает. Но я ведь человек добрый, я ещё раз попробую по-доброму. Тимр, я задам тебе несколько вопросов. Это очень простые вопросы, даже полному дураку всё с ними ясно. И ты должен отвечать на них честно и быстро. Вот мой первый вопрос: у вас что, картографы безрукие? Почему в эту сторону от шахты на карте белое пятно? Тут что-то не так? Отвечай?

– Да ступай уже в зад, ступай, время не тяни, – издевательским тоном ответил пленник.

Мелконог неспешно поднялся, покосился на меня, подмигнул, показывая, что, дескать, у него всё под контролем.

А я в ответ скорчил зверское лицо, показывая, что нет никакого контроля. Что он слишком затянул вступление, давно уже пора уступать место, чтобы я отыграл свою роль.

Но Гурро сделал вид, что ничего не заметил.

Или, что вернее, ему было абсолютно всё равно, что я думаю о допросе.

А затем Мелконог сотворил жесточайшую дичь, которая совершенно не укладывалась в рамки его роли.

Да она и для моей чересчур.

Мягко говоря…

Резким неожиданным рывком подскочив к пленнику, Гурро отработанным движением опытного воина сработал кромкой топора, как ножом, начисто отхватив Тимру левое ухо. И, поднеся кровавый ошмёток к своему лицу, начал орать в него, будто в микрофон:

– Эй! Ты! Тупой ублюдок, рождённый от тухлого флиба! Ты разве не понял?! Что за блевотина вылилась на вашу карту?! И почему она белая?! Вы её что, старым собачьим дерьмом приправили?! Что?! Почему не отвечаешь?! Не слышишь меня?! Тимр, да ты что, совсем глухой?! Я ведь тебе прямо в ухо ору! Да как же можно меня не слышать!

Тимр первые секунды не шевелился, остолбенев от шока. Затем до него начало доходить: лицо пленника перекосилось, из глотки вырвался утробный хрип. Завалившись на бок, пленник завыл, сворачиваясь калачиком и прижимая к кровоточащей ране ладонь.

А Мелконог, продолжая бесноваться, всё кричал и кричал в отрезанное ухо, то и дело при этом колотя по завывающей жертве носками сапог.

И колотил не для показухи. С силой бил, будто футболист, пытающийся отправить мяч как можно дальше. Только вместо мяча перед ним лежало человеческое тело.

Бяка перестал считать сомнительные сокровища, уставившись на кровавое представление круглыми глазами. Я продолжал стоять на прежнем месте и своё лицо видеть не мог, однако не сомневался, что выражение на нём тоже далеко не благодушное.

– Ну чего молчишь?! Чего?! Правда, что ли, не слышишь меня?! Получается, это ухо глухое?! Мне в другое надо покричать, да?! Ты только не волнуйся, сейчас сделаем! Мигом сделаем! Ты только башку поверни, не то я лишнее могу отхватить.

– Нееееееет! – вскричал истязуемый пленник, судорожно пытаясь прикрыть одновременно и рану, и рёбра.

А Мелконог обернулся ко мне и добрым отеческим голосом похвалил:

– Молодец, пацан. Неплохо придумал, это и правда работает. Я тут по-хорошему с ним пообщался, кое-какой результат есть. Теперь твоя очередь. Давай, начинай по-плохому спрашивать.

Вот тут я понял, что забыл все свои наработки на этот сценарий. И даже более того, осознал, что вспоминать их нет смысла.

Да я понятия не имею, как теперь выставить себя злым. И вообще, – это изначально неудачная идея. Мелконог всего лишь пошутил, когда согласился принять мои правила игры. Пошутил жестоко, крайне жестоко, но надо помнить, что я не дома, что здесь другой мир.

И в этом мире такие шутки – обычное дело.

Медленно покачав головой, я ответил:

– Нет, продолжайте сами. У вас это хорошо получается.

Глава 18 Лучший лесовик Пятиугольника

Без изменений

Возвращаться назад, по своим следам – это гораздо удобнее, чем шагать по незнакомой местности. Но только не в нашей ситуации. Очень уж скверно на душе, когда видишь, что одни и те же усилия приходится повторять дважды.

Да-да, – мы возвращались. Шли на северо-восток, по тем же буреломам, каменным развалам, распадкам и крутым склонам.

Увы, но сбылись самые худшие мои подозрения. В ходе жестокого допроса бедолага Тимр словами захлёбывался, пытаясь отвечать Мелконогу, как можно быстрее. Ни о какой браваде и вызывающе-грубом игнорировании больше не было и речи. Он соглашался выдать всё, что знал. Искренне напрягал голову, пытаясь вспомнить каждую подробность.

И говорил, говорил, говорил. Тараторил так быстро, и с такими словечками, что я половину сказанного не понимал. Но Гурро лишь изредка требовал уточнить неясные моменты. Он, в отличие от меня, не испытывал сложностей с пониманием.

Мелконог буквально выдоил Тимра. Получил от него всё, что хотел. Прочитал, будто книгу.

И, закрывая эту книгу, должен был убить его без малейшего намёка на эмоции. Небрежный удар топором, – это логическая точка в таком допросе.

Но лесовик сумел меня удивить. Получив последний ответ, он приказал Тимру встать, после чего пнул его пониже спины, приказав шагать назад. И даже получил полезный совет, что двигаться следует побыстрее, потому что его единственное спасение – успеть вернуться к своим до темноты. Мол, есть надежда, что они успели восстановить защиту шахты, или хотя бы создали надёжное убежище для себя.

Проводив пленника таким напутствием, Гурро отвернулся от него и приказал нам продолжать шагать, как шагали.

И мы пошли за Мелконогом.

В обратную сторону.

Ну а куда нам деваться? Самим идти, как делали раньше? Но это глупо. Как оказалось, наш план завёл нас ещё дальше на север. И если продолжать ему следовать, мы, скорее всего, окажемся в лапах людей Императора боли. Ни мне, ни Бяке этого не хотелось.

А вот Мелконог – опытный лесной бродяга. Он – наш реальный шанс добраться до цивилизации. А то, что Гурро с лёгкостью отрезает людям уши… Это такой мир, тут нет Женевских конвенций, и если пленник запирается, с ним дозволяется делать, что заблагорассудится.

Да в фактории Гурро только похвалят за такую настойчивость. Даже убей он Тимра, никто бы и слова худого не сказал.

Одним диким старателем меньше стало. С точки зрения Эша и его подчинённых, – мир от такого становится чище.

Очередной подъём дался нам тяжелее всех предыдущих. К тому же я его помнил и знал, что с другой стороны последует трудный спуск. Это не радовало, угнетая мою и без того придавленную психику.

Выбравшись на вершину, Мелконог плюхнулся на замшелый валун и скомандовал: