Набирая силу

– Отдыхаем. Надо дух перевести, там дальше спуск нехороший.

Я устроился на соседнем камне, а Бяка припустил к группе чахлых лиственниц и начал что-то под ними выискивать. Или коренья съедобные высмотрел, или какие-нибудь источники специй. Упырь тащил к себе в рюкзак, всё, что видел, для него такое занятие в разы приятнее отдыха.

Гурро, косясь на Бяку, заметил:

– Страшноватый у тебя приятель.

– Мы с ними дружим не из-за красоты.

– Тебе что, всё равно, как человек выглядит?

– Внешность – далеко не главное.

– Серьёзно? – делано изумился Мелконог. – А я-то думал, ты на меня дуешься, потому что у меня рожа на ослиный зад похожа.

– Почему вы решили, что я на вас дуюсь?

– Хватит уже выкать, я не великая шишка, ко мне можешь обращаться на «ты».

– Хорошо, как скажешь.

– Так чего дуешься?

Отвечать, что шокирован сценой кровавого допроса – нельзя. Не поймёт. Да и жертва далеко не святая, с ней всё сложно. С точки зрения не только Гурро, а и общества аборигенов в целом, ничего плохого не случилось. Пленника тащили, чтобы вытянуть из него информацию. И вытягивать её полагается без оглядки на средства. К тому же, по меркам Рока, лесовик поступил, можно сказать, гуманно. Узнав всё, что требовалось, не убил Тимра.

Так зачем он нужен после того, как всё сказал? Не отпускать же. Получается – доброе дело сделал.

Но я, хоть и много чего повидал, ещё не готов равнодушно смотреть на такие вещи. Увы, родился не в Роке, а на первой родине подобные сцены увидеть в реальности сложно, даже если проживаешь не в самой цивилизованной стране.

Но, разумеется, объясняться в таком духе нельзя. Я не готов направо и налево рассказывать, что родился не в этом мире. Значит, надо срочно придумать иную причину, которая Мелконога не удивит.

Потеряв на обдумывании несколько секунд, я повторил:

– Да не дуюсь я. Просто не вижу смысла в том, как ты поступил с Тимром.

– А какой должен быть смысл?

– Вот смотри, Гурро, мы идём назад. Время теряем и силы. А ведь можно было разговорить Тимра сразу, ещё утром. И тогда мы бы уже несколько часов шли туда, куда надо. Но вместо этого мы тащились по неправильной дороге. Не понимаю, зачем так долго тянул с допросом.

– А, вот ты о чём. Ну да, обмишурился я слегка. Но ты учти, что я малость не в себе после этой клетки. Злости во мне много, а когда злишься, башка скверно работает. Да и рожа этого Тимра мне сразу не понравилась. Таких упрямцев сходу колоть тяжеловато. Их надо слегка промариновать. Если делать это правильно, они иногда разговорчивыми становятся. Может и переборщил я с мариновкой, но ведь получилось, как надо.

– У реки нас могут ждать, – напомнил я. – Да и твари ночью вылезут, мы скоро окажемся недалеко от шахты.

– Мы не пойдём далеко на север, – ответил Мелконог. – Сейчас вернёмся чуток на северо-восток, потом на север немного пройдем и резко повернём на северо-запад. Обойдём вон ту гряду, самую высокую, и снова повернём, но уже точно на запад. И так будем идти долго. Даже не знаю сколько.

Я обернулся и указал на юго-запад. Оттуда мы сейчас возвращались.

– А что там? Я так и не понял, почему нам нельзя пройти напрямик? Что за белое пятно на четверть карты?

Гурро, тоже обернувшись, несколько секунд молчал, задумчиво уставившись вдаль, после чего нехотя ответил:

– Если одноухий ушлёпок не приврал, там сплошные пустоши огневиков. Может и есть тропа, но они её не нашли. Да и не сильно искали.

– И что это значит? – не понял я.

– Пустоши огневиков, это хорошо. Такие были под Пятиугольником, чуть к западу от него. На них гильдия хорошо заработала, когда дела свои начинала. Наёмников держала, чистила год за годом. Кончились огневики, кончились и пустоши. Огневики, это удобно, это почти чистый Хаос, но Хаос слабоватый. Долго не продержался. А этот ублюдок сказал, что здесь пустоши покруче тех будут. Они пытались их окучивать, да только даром народ теряли. Кончилось тем, что зареклись в ту сторону ходить. Нам там делать нечего. Огневики, это много разных тварей под одним названием. Против некоторых из них честный металл ничего не сделает. Да и толку с нас? Я один чего-то стою, но даже десятка таких, как я, там не хватит. Маги нужны, или хотя бы умения особые. И серьёзные люди нужны. Много людей. Не пройти нам там. Да и за огневиками не всё ладно. Ты вот не подумал, почему мы про этих огневиков не знали? Да потому что со стороны Черноводки к ним не подступиться. Гиблые там края.

– Понял, – кивнул я. – А на запад, значит, есть нормальный обход?

– Пацан, да откуда тут нормальным обходам взяться? Это ведь Чащоба, а не южные сады. Попробуем проскочить мимо Имба, но так, чтобы не сильно к огневикам заворачивать. Нам бы добраться до Зелёного пояса, а там может и получится к Черноводке выбраться. Только я бы на твоём месте с этим не торопился.

– Почему?

– Какой интересный вопрос, – Мелконог уставился на меня давящим взглядом. – Ты со своим ручным упырём придушил какого-то мальчишку, после чего удрал на плоту вниз по реке. И теперь спрашиваешь, почему не стоит торопиться возвращаться? Ну так я подскажу. Повесят тебя там. И упыря твоего тоже повесят. А может на кол посадят. У Эша с душегубами разговор короткий. Тут север, тут по длинному говорить не принято.

Я покачал головой:

– Татая убил Рурмис, а не мы.

– Рурмис? Молодой рыбачёк с наглой рожей?

Кивнув, я пояснил:

– Не знаю, зачем он это сделал. Только предположения есть. Он подрезал нам якорный канат. И сломал весло. Всё рассчитал так, чтобы нас снесло мимо Камня. А там, на большой воде, река широкая и глубины большие, шестами мы ничего не смогли сделать. Потом берега пошли обрывистые, не получалось залезть. Вот так и скатились до самого водопада.

– Через пороги прошли? – уточнил Мелконог.

– Да.

– На плоту? – в голосе Гурро проскочили нотки недоверия.

– Да, на плоту. Это было трудно, но у нас получилось. Да и навык приподняли, помогающий в таких делах. И ещё кое-что было. Рурмис не сам по себе это сделал. То есть да, сам, но он не псих-одиночка, он как-то связан с Императором боли. Нас ниже Камня на правом берегу подстерегал лучник, стреляющий по глазам. С ним ещё какие-то уроды были. Мы еле проскочили. Это единственное место, где можно легко причалить, и нас там ждали. Они знали, что случится. И узнать это они могли только от Рурмиса. Это сговор.

Мелконог присвистнул:

– Если ты не врёшь, там хрен знает что творится.

– Я не вру. Сам подумай, зачем нам убивать мальчика?

– Да затем, что у вас с поселковой малышнёй свары случались. Об том много языки чесали, я наслушался, когда вы сгинули вместе со своим плотом.

– Мы нормально помирились, – возразил я. – Татай и его дружки даже помогали нам. Татая Рурмис задушил, потому что тот бежал нас предупредить. Не скажу, откуда он узнал, но он помочь хотел. Я семье его помогал, рыбу часто подкидывал. Он считал себя мне обязанным. У меня не было ни одной причины его убивать.

– Если ты начнёшь это в фактории рассказывать, тебя на смех поднимут. Рурмису поверят, а тебе нет.

– И чем я хуже Рурмиса?

– Рурмис свой парень. Он в фактории, конечно, не с пелёнок, но знают его давно. Может толку от него немного, но и проблем не создавал никогда. А ты непонятно откуда вылупился, тебя знать никто не знает. И самое главное, ты имперец. А имперцам на юге даже последние дураки не верят.

– С чего бы это я имперец?

Мелконог хохотнул:

– А ты смешной. Со стороны на себя взгляни. Найди лужу и взгляни.