Начальник Америки

Мы напечатали объявление в газете, чтобы призвать волонтеров, но это оказалось лишним. Чтобы возбудить ажиотаж хватило одних только слухов. Городское общество, рожденное на процветании меховой торговли, вообще не пришлось агитировать, оно приняло живое участие в подготовке экспедиции.

От волонтеров не было отбоя. Народ осаждал контору, точно там раздавали жирные подряды. Хотя заместитель Комкова Наволочный, который отвечал за подготовку экспедиции, заверял, что предприятие не сулит выгоды, каждый в Виктории знал, что новые земли всегда открывают и новые возможности, даже если на первый взгляд там лишь один лёд и скалы.

Такого энтузиазма не случалось давно. Наверное, со времени похода на Калифорнию. Экспансия понемногу выдыхалась. Обретя спокойствие городов и относительный уровень жизни, люди больше не рвались осваивать дикие территории. Даже Индия привлекла только старых друзей. Но видимо суровый север показался жителям города более привычным, чем далекие южные страны.

Они просились в экспедицию. Они предлагали услуги. Они интересовались возможными выгодами.

— Что если я заведу там постоялый двор? — спросил Сарапул.

— Где там? — рассмеялся я. — Мы ещё не знаем, где точно остановимся.

— О! Точное место не имеет значения. Раз вы идёте, значит подыщите то, что нужно. Я тут скопил немного денег и хочу открыть собственное дело. Но еще один трактир в Виктории не нужен.

— Ты думаешь, там у тебя будет больше посетителей?

В ответ Сарапул скорчил хитрую рожу.

— Он что, действительно рассчитывает обогатиться на постое прохожих в медвежьем углу? — усмехнулся Наволочный, когда проситель ушёл, получив согласие.

— Думаю, он больше надеется на продажу виски индейцам.

Старики из первых промышленных тоже засобирались в дорогу.

— А как же без нас? — спрашивали они. — Небось, север не шутка.

Но по большей части старики оказались уже слишком старыми, чтобы трясти стариной. Зато у нового поколения давно прорезались зубки и они жаждали откусить кусок пирога.

— На это раз мы пойдем с вами, — заявила Галка от имени подруг.

Я, разумеется, не возражал. Но у Колычева это вызвало недоумение.

— С нами идут женщины? — с удивлением спросил капитан, наблюдая, как Галка командует погрузкой на «Новую Колумбию» тюков с личными вещами. — Даже не женщины, а молодые девчушки!

— Это не девчушки, — сказал я. — Это опытные старожилки. Даша лучший в Виктории лекарь, Галка, та что занимается погрузкой, неплохо владеет туземными языками, она будет составлять словари тамошних племён. Варвару вы уже видели в Университете. Она изучает природу и промыслы. Думаю поручить ей вести метеонаблюдения. Нам здесь вообще не хватает грамотных людей.

— Но это поход в дикие земли! Не привлекать же к нему женщин?

— Да почему нет? — удивился я. — Это вам не петербургские горожанки и не крепостные крестьянки. Они родились здесь… Кстати, заметили, как они экипированы? В смысле одеты? Советую и вам подобрать индейскую куртку с прочными штанами. Сапоги тоже лучше сменить. Природные жители веками приспосабливались к здешним условиям, а наше европейское облачение может в любой момент подвести.

— Не вижу необходимости. В Сибири мне не помешал мундир, а природа там полагаю не лучше здешней.

— В сапогах неудобно идти через горы, — ответил я. — А если порвёте мундир, то новый вы там не справите.

Я отправился в Эскимальт за оставленным на «Палладе» после кадьякской экспедиции снаряжением, и там неожиданно вновь повстречал Степанова. Фрегат должен был нанести визит на Оаху (по слухам на соседних островах появились какие-то мутные англичане или бостонцы) и капитан Спиджик согласился взять на борт пассажиров. Я опять спешил, но на этот раз со мной не было капитана и мы смогли переброситься парой слов.

Степанов впервые прибыл в Викторию и поразился нашим успехам, как на его месте был бы поражен всякий мыслящий человек. Одно дело слушать рассказы под сенью пальм на Оаху, другое дело увидеть всё собственными глазами. Он уже посетил фабрики возле Туземного городка и теперь исследовал вотчину Тропинина. Заводы, учебные заведения, сам город — все вызывало у старика неподдельный восторг. Понравился ему и фрегат.

— Помню, я обещал камчатским вернуться на фрегате и освободить всех, — грустно заметил Ипполит Семёнович.

— Те из них, кто хотели свободы, давно перебрались к нам, — успокоил я ветерана мятежа.

Пора было двигать в путь. Благодаря воцарившейся атмосфере, мне удалось собрать неплохую команду добровольцев. Я прихватил несколько гвардейцев во главе с Рашем. Капитан взял пару казаков под началом старого казака Белоконя. С нами отправились промышленники, несколько студентов и две молодые семьи, что вызвались поселиться в новом городке, который нам предстояло основать на Клондайке. Я превратил горно-химический факультет в просто химический, забрав оттуда единственного геолога Страхова. Всего около пятидесяти человек вошло в отряд и ещё сотня собиралась помочь нам на дороге до истоков Юкона.

* * *

Без малого тысячу морских миль шхуны прошли всего за три недели.

Наше появление оживило Дей-шу, превратив на время небольшой форпост в настоящий город. Четыре шхуны встали на рейде. С них спустили десяток лодок и баркасов. На берег свезли более ста тонн различных припасов. Полторы сотни людей, сотня собак. Места в небольшом форте на всех не хватило, поэтому люди разбивали палатки под стенами и помогали местным расширить укрепления.

В отличие от Виктории, дух первопроходчества здесь являлся повседневным явлением. Он не возникал время от времени из-за романтических или ностальгических чувств. Выживание, работа, получение прибыли — вот что определяло его. Добыча и обмен мехов у индейцев были основным занятием небольшого сообщества, а воинственная натура тлинкитов заставляла держать порох сухим.

Возможно, я возводил напраслину на этот народ, поддавшись читанным книгам о русской Америке. Их свирепость, коварство вряд ли значительно отличалась от общей культуры индейцев. Во всяком случае, мы время от времени сталкивались с агрессией в разных уголках побережья. Возможно, тлинкитов сделали агрессивными действия промышленников, которые решили обойтись с ними как с алеутами или эскимосами, но нарвались на более организованное общество. А возможно в их культуре и правда были заложены более воинственные паттерны. Лучше было перебдеть, как говорится.