Начальник Культуры

Электрик вздрогнул, захрипел, приоткрыл один глаз, потом второй.

— Чё за нах?.. — просипел он, обиженно на меня вылупившись.

— Поднимайся, Штирлиц. Тебе на Капустную 17 пора. Свет отрубить нерадивым жильцам. Панкам. Помнишь таких? — я держал его за шкирку, чтобы туша не сползла вниз по стулу.

— Не, я к ним не пойду! Они ж меня в прошлый раз чуть на барабан не натянули! — запротестовал электрик.

— Спокойно, — голос я сделал мягким, почти дружеским. — Теперь ты не один. Семёныч и я с тобой. Мы тебя в обиду не дадим.

— Это точно, — добавил Семёныч, сдвигая брови. — Если что, их самих на барабан натянем. Я на фронте и не таких ломал.

Электрик шмыгнул носом, огляделся, принялся тереть себе виски.

— Ладно… только быстро… голова трещит, — пробурчал он.

Я уже выходил, когда вспомнил про документы — оставил их на столе в коридоре, пока приводил электрика в чувства. Вернулся за ними и увидел, как Семёныч стоит к столу спиной, а уголок одной из папок торчит у него из-за локтя.

— Потерял что-то? — спросил я спокойно, но в голосе уже звякнул металл.

Семёныч не обернулся сразу, сделал вид, что не услышал. Потом медленно повернулся.

— Да вот… думал, это наши, по ЖКХ… — он спрятал руки за спину. — А это твои что ли?

Я молча взял папку, не говоря ни слова. Перебрал документы взглядом — всё вроде на месте, но что-то внутри екнуло.

— Пошли, пока наш электрик в себя верит, — сказал я, сунув папку под мышку.

— Пошли, — буркнул Семёныч, но в глазах его мелькнуло что-то… слишком живое.

Электрика застали умывающимся снегом.

— Бр-р-р! — приговаривал он, втирая снег в раскрасневшееся лицо.

Идти решили по дворам и минут через десять уже были возле нашего дома. Панковская квартира светилась как радиационная точка — в мерцании гирлянд. Электрик шёл, как на расстрел, зябко кутаясь в свою спецовку.

— Если дёрнутся, я сам разберусь первым — предупредил я.

Семёныч молча кивнул. Мы зашли в подъезд под зевки электрика, поднялись на второй этаж и остановились напротив входной двери притона. Я постучал в дверь так, что где-то на первом этаже задребезжала люстра.

— А ну, открыли! Плановая проверка!

За дверью послышались шорохи и глухое:

— Да пошли вы…

— Открывайте по-хорошему, или откроем по-плохому, — пообещал я.

За дверью соображали, что делать дальше. Но когда я решил переходить на плохой сценарий развития событий и попытаться выбить дверь плечом, щёлкнул замок.

Дверь приоткрылась на пару сантиметров, оттуда выглянул один из панков — с красным ирокезом, подбитым глазом и губой, залепленной пластырем. Видок как после бегства из вытрезвителя.

— Чё надо?

— Свет вам отключать пришли. Долги по квартплате, — строго сказал я.

Панк прищурился, оценил нас троих. Меня, Семёныча и бледного электрика.

— Так вы же…

— Вот именно, — кивнул я. — Поэтому либо по-хорошему, либо по-плохому.

Панк насмешливо фыркнул, уж не знаю, что в моих словах его развеселило.

— По-плохому, так по-плохому, — и он попытался закрыть дверь.

Я поставил ногу в проём.

— Считай, что уже по-плохому, — я спокойно посмотрел ему в глаза.

Не знаю какой бы поворот получили дальнейшие события, потому что нас скулах красного заходили желваки. Но в этот момент в дверном проеме появился ещё один парк с зелёным ирокезом.

— Э, хорош! Какое нахрен отключение, вы угораете? Мы уже всё оплатили, — Оплатили? — я достал из кармана сложенную бумажку. — А по базе у вас долг не закрыт. Так что либо покажете квитанции, либо — всё по закону.

Он ухмыльнулся ещё шире, достал из кармана смятый чек, потряс им перед лицом.

— Вот, смотри! Всё чисто! Облом?

Я взял чек, мельком глянул — действительно, платежка сегодняшняя, сумма с точностью до копейки. Я не подал виду, что удивлён. Хотя, конечно, странно, панк если он с убеждениями, в жизни за квартиру не будет платить.

— Молодцы. Значит, с оплатой разобрались. А теперь по поводу заявлений, — я достал вторую бумагу. — Тут на вас пять жалоб за месяц. Шум, оскорбления соседей, угрозы. За это платёжек нет.

Зелёный скривился.

— Так мы же, типа, просто музыку слушали!

— Музыку? — я прищурился. — А то, что у бабки с пятого давление под двести от вашего «Короля и Шута» — это тоже музыка?

Он зыркнул на меня, шагнул вперёд, грудь в грудь.

— А ты вообще кто такой, а? Участковый что ли? Как базаришь, фуфел?!

Я чуть улыбнулся, положил руку на плечо панка и увеличил дистанцию.

— Хуже. Я ваш сосед.

— Сосед, значит? — зеленый ирокез махнул рукой, будто отгонял комара. — Да иди ты…

Я ударил первым.

Локтем в солнечное сплетение, коротко, без замаха. Он сложился пополам, выдохнул «ух» и осел на порог. Из-за его спины выскочил синий — тот, что вечно в футболке с Че Геварой. В руках кастет, пальцы сжимают его настолько сильно, что побелели костяшки.

— Ну-ка, иди сюда, сука! — зарычал он.

Я шагнул вперёд, сбил ему руку вниз и резко впечатал лбом в переносицу. Хрустнуло, как сухарик. Синий сел прямо на грязный коврик, зажимая нос, из которого текло что-то подозрительно тёмное.

Семёныч даже не вмешивался — стоял в дверях, как на блокпосту, на случай, если кто-то ещё захочет геройствовать. Электрик успел струхнуть и сделал пару шагов назад, если ситуация будет развиваться не в нашу пользу.

— Всё, цирк закончен, — я поправил рукав. — А теперь — либо вы сами идёте в отделение, либо вас туда понесут.

Зелёный со стоном поднялся на локти.

— Ты чё, охренел? У меня батя в милиции работает! Тебе борода!

— Вот и замечательно, — я достал телефон. — Сейчас батя узнает, какой у него талантливый сын.

— Да тебя самого закопают! — сипнул синий, пытаясь встать.

— Возможно, — я набрал номер участкового. — Только не сегодня.

Через двадцать минут участковый уже был на месте. Лицо у него было как у человека, которого выдернули из тёплой постели ради чьих-то разборок.