Начальник Культуры
Шрифт:
— Ой, страшно, — панк закатил глаза.
— Будет страшно, — я обвёл их взглядом. — А пока — работать. Пошли в зал, посмотрим, чего ваши руки стоят.
Они нехотя потянулись следом.
Когда я минут через десять снова отвлёкся — на этот раз на обсуждение с директором планов по афишам, — за окном послышался визг тормозов, скрежет и глухой удар.
Я вылетел во двор.
Мои выстраданные «Жигули» красовались передком в стене ДК. За рулём сидел зеленый, по имени я их ещё не различал, но его физиономия с налётом особого восторга запомнилась
— Порулил? — спросил я.
— Ага, прикольно, — кивнул он.
Я сцепил руки за спиной и велел им выстроиться у стенки.
— Так, слушайте меня внимательно, — я говорил спокойно, но по их глазам видел — спокойствие давит сильнее, чем крик. — Вы тут думаете, что вам дали отработку — и вы на неё плюнули? Думайте дальше. Либо вы сейчас берётесь за ум, либо пойдёте дорабатывать в местах с колючей проволокой и баландой. И там уже не панки будут и не девочки с косичками, а другие ребята, которые тоже любят культурные мероприятия. Особенно с новенькими.
Повисла пауза.
— А если хотите не просто отбывать, а хоть раз в жизни показать себя — я вам дам шанс. Настоящий концерт. Сцена. Микрофоны. Зрители. Если заслужите.
Они переглянулись, не веря.
— «Король и Шут» хотите сыграть перед всеми? Или «Сектор газа»? Запросто. Но только если докажете, что вы не просто шавки с подворотни.
Сынок мента вздрогнул от неожиданности. Я увидел, что при упоминании этой музыки у него загорелись глаза. Я дождался, пока отойдёт его дружок, и подозвал его к себе.
— Тебя как звать? — спросил я.
— Бдительный, — буркнул он.
— Музыку любишь?
— Батя заставил в музыкалку пойти. Потом втянулся.
— Так вот, Бдительный, — я прищурился. — Хочешь выступить — собирай группу. Завтра в девять репетиция. Кто не придёт — тот не музыкант, а дворник.
— Понял...
— Завтра покажете, что умеете. Если вообще умеете хоть что-то.
— Спасибо, что не сдал, — буркнул он.
— Не обольщайся, — я посмотрел ему в глаза. — Я ещё не решил, кто из вас чего стоит.
Он кивнул и ушёл, а я остался у помятых жигулей… м-да, гонщики херовы.
— У тебя знакомых по этой части нет? — я покосился стоявшего у крыльца Карла.
— М-м… — он задумался. — Есть один старый знакомый.
— Вечером поедем к нему! Звони, предупреди, чтобы ждал нас, — попросил я.
— Организуем, — пообещал Карл.
Я же заметил, как на дорожке, ведущей к ДК, показалась знакомая троица. Таня быстрой походкой взбежала по ступенькам, в одной руке сжимая пухлую папку, а в другой — большую сумку, из которой торчали газеты, какие-то блокноты и пара ручек.
Люда следом, сжимая в ладони сантиметровую ленту и бросая цепкие хозяйские взгляды по сторонам. Явно прикидывала, где что можно подтянуть, подшить или хоть как-то довести до ума.
Дима, как всегда, держался чуть сзади, будто случайно оказался в компании. В руках у него были какие-то провода, явно притащил для проверки звукового оборудования.
— О, начальник, а мы тут с новостями! —
объявила Таня, запрыгнув на крыльцо и швырнув папку мне в руки. — Всё обсудили, планы готовы, финансы… ну, как бы сказать… а их нет. Но мы справимся.— Отличный настрой, — я раскрыл папку, пробежался глазами по наброскам.
Люда недовольно хмыкнула.
— Дожили, теперь у нас панки — главные артисты. ДК до такого ещё не опускался.
— Так, давайте без драм, — я закрыл папку. — Раз уж мы этим занимаемся, то будем делать всё по уму.
Люба скрестила руки на груди.
— Хорошо, по уму — так по уму. Тогда мне нужны размеры этих ваших… деятелей культуры. Мерки снять.
Я кивнул на панков, которые снова вышли на крыльцо — на перекур.
— Вот они, в полном составе.
— Ну, раз так, давайте, дорогие мои, стройся! — Людмила хлопнула в ладони, будто зазывала первоклашек на линейку.
Панки, конечно, реагировали по-своему.
— Ха, у нас тут дом моды, — проворчал зелёный. — Может, сразу вечернее платье мне подберёте?
— А ну тихо, — рыкнул я, и шум притих.
Люда деловито подошла к первому, который назвался Бдительным, и начала снимать мерки.
— Так, плечи у тебя узкие, а рукава придётся ушивать… Ладно, чего-нибудь подгоню.
Бдительный молчал, но не сопротивлялся. Его дружок сначала кривился, но, видя, что деваться некуда, тоже смирился.
— Всё, запомнила, — наконец, сказала Люда, свернув сантиметр. — Будут вам костюмы. Не от Армани, конечно, но на сцене выглядеть будете, как люди.
Я кивнул.
— Хорошо. Теперь к делу. Таня, что у нас с афишами?
Таня тут же распахнула папку.
— Вариантов несколько. Вот, гляди.
Она разложила на столе эскизы. Первый — с изображением громкоговорителя, из которого вырывались молнии, с надписью «Громче грома!». Второй — сценический прожектор, освещающий толпу панков, с подписью «Сцена — не клетка».
— Этот оставь, — я указал на прожектор. — И добавь слоган: «Культура не отбирает лица».
Таня щёлкнула пальцами.
— Гениально! Газеты будут, но мы берём ещё радио. Надо, чтобы это обсуждали не только бабушки у подъездов, но и молодёжь.
— Молодёжь… — я перевёл взгляд на панков, которые хихикали в углу. — Ну, насчёт них я не уверен, но ладно.
В этот момент Дима, до сих пор молчавший, вздохнул и вышел вперёд.
— У нас проблема, — заявил он.
— Какая ещё? — спросил я.
— Со светом. В ДК половина софитов на сцене не работает, а те, что есть, могут перегореть в любой момент.
— Решаемо?
— Ну… Я договорился с коммунальщиками, они могут подогнать прожектора другие, со стройки, но нам нужны переходники.
— Где их взять?
Дима пожал плечами.
— Не знаю.
Я посмотрел на него, потом на панков.
— Так. А вы знаете, где их взять?
Те переглянулись.
— Ну-у, если кое-куда заглянуть… — протянул зелёный.
— Заглядывайте, но без криминала, — предупредил я.