Начало пути

– Я просто не замечал за собой никаких способностей, как вы бы их не называли, – огрызнулся я. Крестный откинулся на спинку стула и поднял руку. Выглядел он устало, но в его глазах мелькнула злость. Похоже, за сегодняшний день я его здорово разозлил.

– Простите, коллеги. Я думаю, что в данном случае нужно начать с более легких вопросов. Скажите, мистер Нейман, а вы умеете читать?

– Умею, – сквозь зубы процедил я.

– Хорошо. А считать? Считать до десяти умеете? – продолжал издеваться директор.

– До десяти умею.

– Господа, видите, какой талант. В тринадцать лет умеет считать до десяти только несколько человек на этой планете. Остальные ушли далеко вперед и, вероятно, могут не только считать до десяти, но и совершать определенные математические действия, например, сложение.

Я покраснел. Нет, не так. Я стал таким красным, что мне казалось, что пар валит не только из ушей, но из носа, а из глаз сыплются искры. Ну, крестный! Так меня еще никто не унижал никогда!

– А писать?

– Да вы что издеваетесь надо мной? – вспылил я.

– Нет, но я рекомендую вам посещать уроки арифметики для начинающих и чистописания, а то, как видно из официального письма вашей матери, пишущим вас в доме не видел никто.

– Полноте, Алекс, – засмеялась Бретт. – Давайте уже приступим к тому, что действительно нам нужно знать.

– А что, знать о том, что студент не умеет читать и писать, для вас не является необходимым? – хохотнул директор.

– Да умею я читать! – заорал я.

– А писать нет. Мы это уже выяснили. Так что, мистер Дефоссе, запишите первым делом этого молодого и перспективного человека на уроки математики и письма, – я стиснул кулаки и, прищурившись, посмотрел на крестного. Он, видимо, вспомнив о моем обещании дискредитировать его перед всей школой, решил сбавить обороты. – Да ладно, не все так плохо – писать мистер Нейман умеет, но вот на уроки каллиграфии ему походить стоит.

– Скажите, мистер Нейман, вы умеете летать?

– Что? Вы вообще в своем уме? Летать умеют только птицы и самолеты, а людям не положено по причине отсутствия оперения, – фыркнул я. Надо же. Дом сумасшедших. Летать они захотели.

– Ладно, спрошу по-другому, – улыбнулась женщина. – Вы никогда не замечали, что можете зависать в воздухе или как-то слишком долго падать?

– Профессор, падаю я обычно быстро и больно, – ответил я. – И парить, зависать, летать вверх, вниз, вбок, вперед и назад, уберегая себя от синяков, я не умею.

– Ладно, хорошо. А что вы знаете о целебной магии? – к моему удивлению произнесла молодая девушка хрупкого телосложения, светловолосая, конечно, не такая бледная, как Дефоссе, но все же. Одета она была в белый медицинский халат. В общем, вся белая с головы до халата.

– Ничего. Абсолютно. При попытке научиться готовить обычное болеутоляющее у меня однажды получился сильнейший яд, и мама запретила мне подходить ближе, чем на сто метров к травам и другим сыпуче-плавучим веществам для приготовления снадобий.

– А боевая магия? – с сомнением спросил подтянутый ничем не примечательный старичок.

– Вы про летающие шарики, языки пламени, неповторимые кульбиты в воздухе, оставляющие после себя горы трупов? Нет, не интересуюсь. Да и здоровьем не вышел, чтобы прыгать и скакать.

– Судя по всему, действительно нет абсолютно никаких талантов, – закончил крестный. – Бывает же. Потомственный маг с просто бешеным магическим потенциалом, а талантов никаких.

– Подождите, ведь мы же еще не закончили, – удивленно вскинула брови профессор Бретт.

– А я думаю, что сейчас гораздо быстрее обратиться к материалам дела этого молодого дарования. Судя по рассказам матери, у данного юноши все же есть несколько талантов. Целых три. А именно: быстро бегать, хорошо прятаться и экранировать собственную магию. Поэтому, хотя бы догнать, не говоря уж о найти и выяснить, каким даром он награжден, ни у кого так и не получилось. При чем экранировать магию он не умеет, а делает это бессознательно.

– Значит, он менталист? – деловито уточнил какой-то старик в очках.

– Я этого не говорил. Но вы можете это проверить, записав его на свой курс, профессор Старлинг.

– Я думаю, что проверить стоит, – кивнул этот Старлинг и уткнулся в свои бумаги. А я все больше стал ненавидеть своего крестного. Видимо, он тоже был в молодости неприятным типом, поэтому и подружился с отцом. Свой своего издалека видит, как говорится.

– Я был готов к неким трудностям в общении с мистером Нейманом, поэтому я позаботился о том, чтобы собрать довольно полную информацию о его родословной. Согласно моему анализу, все его предки обладали одним из трех даров: ментальной магией, телекинезом и артефакторикой. Я думаю, что проверить последние два пункта особой проблемы не составит, если мистер Нейман соблаговолит пойти на сотрудничество, перестанет кривляться и, наконец, поймет, что никто отсюда его все равно не выпустит, как бы он ни старался, пока хоть чему-нибудь не научится. Мистер Нейман будет с нами сотрудничать? – ехидно спросил у меня Алекс с широкой неискренней улыбкой на лице.

– Буду, – обреченно вздохнул я и краем глаза посмотрел на Лео. Тот сидел и широко распахнутыми глазами взирал на меня. Видимо, в гостиной своего Первого факультета мне предстоит неприятный разговор практически со всеми студентами, которые собирали с миру по нитке (точнее, с каждого студента по шмотке), наряжая меня подобающе их интересам.

– Мистер Нейман, попробуйте передвинуть этот карандаш, который лежит перед вами на столе, силой мысли на любое расстояние, – практически приказала женщина неопределенного возраста, с грубыми чертами лица и в жутком парике сиреневого цвета. Я так засмотрелся на ее шикарные волосы, что даже не с первого раза уловил суть очередного нелепого задания.

– Что?

– Передвиньте карандаш, – повторила она.

Я, недолго думая, а если быть совсем честным, вообще не думая, просто взял карандаш в руку и положил его рядом с Лео.

– Что вы сделали?

– Как что? Вы же сами попросили меня передвинуть карандаш, – искренне удивился я.

– Силой мысли, – с все тем же непроницаемым лицом вела со мной диалог эта Мальвина.

– Мысль нематериальна. Как я буду ею что-то двигать? – я абсолютно не понимал, что здесь происходит, и что они все от меня хотят. И главное: зачем?

– Может, хватит уже валять дурака? Просто мысленно прикажите карандашу переместиться в другое место.

– Мысленно приказать карандашу. Я даже не знаю, какое из слов в этом предложении меня поражает больше всего. Скажите мне, как я буду приказывать карандашу? Это же неодушевленный предмет. Директор, у вас есть в штате психиатр? Я думаю, это просто необходимо для создания благоприятного микроклимата в коллективе.

– А ну цыц! – стукнула женщина кулаком по столу. После этого устрашающего жеста я слегка подпрыгнул и, вернувшись обратно на свое место, озверел окончательно. Карандашу приказать, ага. Да пошли они все! Я бросил взгляд на злосчастный карандаш, желая, чтобы он просто исчез, и в ту же секунду предмет моего пристального внимания разлетелся на щепки в разные стороны.